3ора Слоун - Самая упрямая Страница 15

Причем Лэнг не скрывал этого, так что Джина поневоле спросила себя: почему она решила, будто этот мужчина холоден как айсберг?

Что со мной? — подумал Алекс. Может, он и впрямь переживает кризис среднего возраста, который заставляет его обращать внимание на молоденьких девушек?

Эта мысль помогла ему вернуть здравый смысл и поймать нить разговора.

— В таком случае желаю тебе спокойной ночи! — едва ли не прорычал он, поворачиваясь, чтобы уйти.

Джина лишь бровью повела. Почему он разозлился? Ну посмотрели они друг на друга. Ну возникло нечто в этот миг. Но зачем же голос повышать?

Тряхнув головой, она скрылась за дверью предоставленной ей комнаты.

Вечерело, поэтому Джина включила свет и огляделась. Двуспальная кровать с деревянными спинками и цветастым покрывалом. Гардины на окнах из той же ткани. Тумбочки в изголовье, на обеих лампы с абажуром. Массивный дубовый гардероб. Одним словом, комната удобная, но лишенная всякой персонификации, будто номер в мотеле или сельской гостинице.

Впрочем, это не имеет никакого значения. Все равно Джина останется здесь лишь до утра.

В первую очередь она решила привести себя в порядок, для чего направилась в ванную и быстро сполоснулась под душем. Затем накинула пижамную куртку, — неужели мужчины до сих пор носят это! — решив использовать ее вместо ночной сорочки и отказавшись от брюк.

Переодевание заставило Джину задуматься о том, в чем она завтра уйдет отсюда. Вернувшись в ванную, она выстирала свое нижнее белье и повесила сушиться.

Тут Джине захотелось пить, и она решила спуститься на кухню за минеральной водой. Тихонько пройдя по лестницам и коридорам, Джина отыскала нужную дверь, отворила ее… и вздрогнула, обнаружив, что там кто-то есть.

Остин! Он сидел в сумерках за столом и за обе щеки уплетал кекс, отрезая по кусочку.

— Решил перекусить? — дружелюбно улыбнулась Джина.

Мальчик настороженно покосился на нее.

— Небось, пойдешь докладывать моему отцу?

— О чем? — удивилась она. — Не думаю, что ты сейчас убежишь из дому в шортах, майке и босиком.

— Конечно нет, — согласился Остин. Он окинул взглядом Джину и спросил, подразумевая почти доходившую ей до колен пижамную куртку. — Это папина?

Джина кивнула.

— Я переночую в комнате для гостей, — сказала она, предупреждая появление в голове мальчика иных идей.

Доверху наполнив стакан минеральной водой, Джина повернула к выходу и услышала за спиной:

— Выходит, ты действительно не папина новая подружка?

Джина со вздохом обернулась.

— Уверена, что твой отец уже убедил тебя в этом.

Остин пожал плечами.

— Я спросил у него, кто ты, но он так толком ничего и не сказал. А может, папа нанял тебя моей няней?

— Нет. У тебя была няня?

— Даже несколько. Но последняя, Сюзи, доставила отцу массу хлопот. — Паренек сделал многозначительную паузу, явно ожидая со стороны гостьи расспросов.

Однако она молчала. Тогда Остин продолжил:

— Поначалу Сюзи была ничего, только трещала без умолку.

— Может, она просто была общительная, — предположила Джина.

— Уж это точно. — Остин взглянул на нее, словно спрашивая, хочет она выслушать историю или нет.

Джина сама не знала. Все это ее совершенно не касается. Помедлив, она все-таки опустилась на стул напротив мальчика.

— Все кончилось тем, что Сюзи влюбилась в папу, — продолжил тот. — Постоянно смотрела на него, когда думала, что никто не видит, краснела, когда он с ней заговаривал. Сама приставала к нему с дурацкими разговорами… А папа ничего не замечал! Хотя, в конце концов, все стало так понятно, что даже он заметил.

— Насколько я догадываюсь, у этой истории не очень счастливый конец, — усмехнулась Джина.

— Верно. Сообразив, что к чему, папа дал Сюзи расчет. А меня, — Остин состроил гримасу отвращения, — отправил в интернат.

Вон оно что! — подумала Джина. Дело было вовсе не во влюбленной девушке, а в том, какое влияние все это оказало на мальчика.

— Тебе там не нравится? — спросила она.

— Там? — изумился Остин. — Наверное, ты никогда не бывала в интернате.

Верно, Джина воспитывалась в гораздо менее привлекательном заведении, каковым является детский приют. Однако она не стала говорить об этом пареньку.

— Это ужасное место! — заявил тот, отправляя в рот очередной кусок кекса. — И даже хуже. Там живешь, как в тюрьме. И все время злишься, потому что никакого преступления не совершал.

Даже если сделать скидку на некоторое преувеличение, все равно было ясно, что мальчик не очень-то счастлив.

— Может, тебе стоит рассказать обо всем отцу? — участливо произнесла Джина,

— Станет он меня слушать! — фыркнул Остин. В глубине души Джина была с ним согласна.

— И вообще, папу устраивает, что я не путаюсь под ногами. Теперь он спокойно может приглашать в дом приятельниц.

— Еще неизвестно, есть ли они у него, — негромко заметила Джина.

Она с трудом представляла себе Лэнга в роли ловеласа. Однако Остин смерил ее взглядом, словно говорившим; только не нужно считать меня дурачком!

— Конечно есть! Тетки на него так и вешаются, — заявил мальчик не без гордости за отца. — Даже наши интернатские девчонки считают его симпатичным, если сделать скидку на то, что он уже немолодой, — добавил Остин с безжалостной детской прямотой.

Джина поневоле вынуждена была признать, что мальчик прав. Даже не принимая во внимание личные качества и хорошую физическую форму, можно поверить, что Лэнг способен стать объектом эротических женских фантазий.

— Однажды я застал одну дамочку, — понизил голос Остин. — Рэчел из клиники «Сисайд». Она выходила из папиной спальни. Было часа четыре утра. Я встал, чтобы сходить в туалет, и наткнулся на нее. Как она смутилась!

Джина попыталась, было, найти невинное объяснение присутствию в спальне Лэнга посторонней женщины, по на ум ничего не пришло, и тогда она спросила:

— Тебя это задевает?

Минутку подумав, Остин пожат плечами.

— Не очень. Хотя некоторые дети злятся. У нас в интернате есть несколько таких. Их нарочно отослали из дому, чтобы они не создавали проблем для нового маминого мужа или папиной жены. А я своей мамы не помню… Я тогда сказал папе, что он молодец.

— Правда? — Наверное, интересный был разговорчик!

— Не я все это начал, — пояснил паренек. — Рэчел сама сообщила отцу. Он, конечно, расстроился, хотя совершенно напрасно. Я к этим делам отношусь абсолютно спокойно.

Подавив улыбку, Джина заметила:

— Ты рассуждаешь очень резонно для своего возраста.