Эмили Гиффин - Грусть не для тебя Страница 15

Я окинула его презрительным взглядом.

— Ты имеешь в виду пойти к психологу?

— Что-то вроде этого.

— Это смешно. Люди ходят к врачу, когда не могут справиться с отчаянием. А я рада! — сказала я.

— Все равно… должны же быть какие-нибудь другие выходы из положения! — не сдавался Маркус.

Он всегда называл наши отношения самыми общими словами — «это», «ситуация», «положение», зачастую небрежно помахивая при этом рукой. Меня всегда раздражало то, что, по его мнению, этот жест мог выразить их суть. У нас всегда было нечто большее. Особенно сейчас. Мы станем родителями.

— Никаких выходов. Я тебя люблю. Я хочу родить ребенка. И все! — Как только я это сказала, то поняла, что до сих пор в моем представлении «все» никогда не означало точку. «Может быть», «что-то вроде этого» или «как получится». Но я уверенно продолжала: — А теперь, если ты позволишь, я пойду и отменю свадьбу.

Именно так я и поступила. Отправилась прямо в Вест-Сайд, чтобы сообщить эту новость своему жениху. Декс разбирал принесенное из прачечной белье, снимал полиэтиленовые упаковки и раскладывал рубашки на две стопки — белые отдельно, синие отдельно. Сначала я просто не представляла, как это сделать — как сказать Дексу, что после семи лет совместной жизни у нас все кончено. Но потом вспомнила о Маркусе и почувствовала себя увереннее.

— Нам надо поговорить, — деловито сказала я.

— Хорошо, — спокойно ответил Декс. Готова поклясться, он знал, что именно сейчас услышит. Все это время он, казалось, пребывал в неведении, но в ту секунду по выражению его лица я поняла, что интуицией обладают не только женщины.

Мы обменялись несколькими короткими фразами, и помолвка была официально расторгнута. Семилетней связи пришел конец. Было что-то странное в том, как быстро и просто это случилось. Теоретически Декс первым начал разговор, сказав, что пожениться было бы ошибкой. Услышав из его уст слово «ошибка» применительно ко мне, я чуть было не отступила, но потом убедила себя, что он просто имеет в виду нашу совместную жизнь. Он почувствовал, что эмоционально и физически я от него отдалилась. Я смотрела на него, стоящего среди скомканных полиэтиленовых пакетов, и испытывала к нему жалость.

Потом поцеловала его в чисто выбритую щеку и сказала то, что всегда говорят люди, когда расстаются по обоюдному согласию. Пожелала ему самого лучшего и, конечно, счастья. Я действительно этого желала. В конце концов, мне вовсе не хотелось, чтобы Декс остался один навсегда. Но если честно, то я бы очень хотела, чтобы он долго-долго мучился, прежде чем найдет себе другую подружку, которая, хотелось бы надеяться, мне и в подметки не будет годиться. Я даже не догадывалась, что эту другую он найдет в лице моей лучшей подруги.

8

Утром после катастрофы я проснулась в постели Маркуса и сначала даже не поняла, где нахожусь. До сих пор я только один раз оставалась у него на ночь, когда Декс уехал по делам в Даллас, но и тогда ушла рано утром, когда еще было темно. Так что трудно сказать, что мы по-настоящему переспали.

Сегодняшнее утро было совсем другим. Другим во всем! Я огляделась — яркий солнечный свет заливал комнату. Все было так, как будто я видела это впервые — даже самого Маркуса. Я рассматривала его профиль и редеющие (но все еще красивые) волосы, когда осознала, что наконец наступила развязка всей этой истории. У нас с Маркусом будет ребенок. Декса в моей жизни больше нет. Я почувствовала прилив адреналина, когда представила, как буду рассказывать эту новость друзьям, коллегам и знакомым. Интересно, какое объяснение придумает Декс для своей семьи и приятелей? Я подумала о том, что придется отменить все праздничные мероприятия, и решила, что найду посредника, который объяснится с противоположной стороной и все уладит. В конце концов, за семь лет мы хорошо узнали друг друга: я была почти уверена, что Декс не станет первым разглашать неприятные подробности. Так что все складывается очень удачно. Я перебрала различные варианты. Можно во всем признаться и рассказать, что у меня роман с Маркусом. Или же умолчать о Маркусе и взвалить всю вину на Декса и Рейчел. Или же вообще окружить себя ореолом тайны.

Конечно, было соблазнительно обнародовать эту некрасивую историю и восстановить всех против Декса и Рейчел, но мне вовсе не хотелось выглядеть этакой отвергнутой неудачницей. Я предпочла бы сохранить репутацию нью-йоркской львицы. Львицы не проигрывают. Поэтому легенда такова: я порвала с Дексом, и теперь мне очень грустно, что нашей связи пришел конец, но все к лучшему, поскольку мы просто не предназначены друг для друга. Я буду мрачно говорить: «Ничего, переживем». С одной стороны, это вызовет определенную симпатию, с другой — окружающие поймут, что я сильная женщина. Не каждая сможет по собственной воле расстаться с красивым, высоким, темноволосым мужчиной. О Маркусе я пока умолчу. И о беременности, разумеется, тоже. Предпочитаю выглядеть сильной женщиной, которая не сдается без борьбы, а не легкомысленной особой. Конечно, близкие друзья узнают чуть больше, но это случится не сейчас.

А пока я просто скрещу пальцы на удачу и буду надеяться, что никто не пронюхает насчет Декса и Рейчел. Несомненно, они не останутся вместе. Это просто невозможно. Она совсем не его половина. Декс ею просто воспользовался, потому, что ему тяжело. У него депрессия, ас Рейчел хорошо и уютно. Что касается самой Рейчел, то она просто уступила самому красивому мужчине из всех, которые ей когда-либо встречались. Девушка вроде нее получает такой шанс только раз в жизни. Но потом она одумается и поймет, что ей под стать кто-нибудь поскромнее. Она ни за, что не будет встречаться с моим великолепным бывшим. Это главное правило — а Рейчел всегда жила по правилам. Уверена, что ее уже мучает совесть из-за этой мимолетной слабости. Однажды она приползет ко мне и попросит прощения. И если она хорошенько попросит и будет очень сожалеть о содеянном, то, помня о нашей давней дружбе, я, может быть, и прощу ее, но не сразу, конечно же. Пройдет очень-очень много времени, прежде чем Рейчел снова обретет статус моей лучшей подруги.

Я снова посмотрела на Маркуса, который спал, подложив одну руку под голову, а другую свесив с кровати. Брови у него были сдвинуты, как будто во сне он с кем-то спорил. Потом он улыбнулся, и у него на подбородке обозначилась симпатичная ямочка. В его лице вдруг промелькнуло, что-то очень напоминающее Декса — точно так же чередуются картинки в конце клипа Майкла Джексона «Черное и белое».

— Маркус, просыпайся, — сказала я, дернув его за руку. — Я начинаю нервничать.