Диана Стоун - Принцесса и ангел Страница 15

Несколько долгих мгновений эмоции боролись в нем с разумом. Здравый смысл, такой привычный, безопасный и непоколебимый, вдруг оказался оттесненным такой непреодолимой силой влечения, которая потрясла его до самого основания. Старый добрый здравый смысл приказывал ему держаться от этой женщины подальше, но доселе неведомая – или просто давно позабытая – сила притягивала его к ней, как маяк притягивает корабли в ночи.

То влечение, которое он когда-то испытывал к юной девушке, не шло ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал к женщине, в которую превратилась та девушка. Больше не в силах сопротивляться этой силе, не давая себе времени на раздумья, он наклонился к ней, скользнул ладонью в волосы на затылке и горячо прижался к ее губам.

Это был поцелуй, подобного которому Алекс еще не доводилось испытывать. Поцелуй не из праздного любопытства или на пробу. Колин целовал ее так, словно давно и хорошо знал, знал ее тайную жажду и щедро утолял ее.

Его поцелуй, горячий и крепкий, сладкий и требовательный, пробудил в ней самый страстный отклик. Он не поддавался анализу разума, да этого и не требовалось. Руки Алекс обвились вокруг шеи Колина, и она вцепилась в него – в свой якорь в бурном и незнакомом море чувств. У нее перехватило дыхание, когда он уверенно накрыл рукой ее грудь.

Многие годы она отражала нежеланную интимность, наводившую на нее скорее скуку, чем раздражение. Но сейчас она не испытывала ни того ни другого. А напор и ласки Колина не казались ей нежеланными. Совсем нет. Алекс слышала стук собственного сердца под его ладонью, чувствовала, как длинные пальцы начинают гладить ее, и ей это нравилось. Легкий стон вырвался из ее горла, и она задрожала от чувственного наслаждения.

Этот стон привел Колина в чувство. Он прервал поцелуй и снял ее руки со своих плеч.

– Простите, я, кажется, немного увлекся. Сам не знаю, что на меня нашло, – сказал он обманчиво спокойным голосом.

– Мы увлеклись, – поправила она его с дрожащей улыбкой, глядя на него с нежностью и смущением. – И не извиняйтесь, прошу вас. Я... мне понравилось.

Боже! – мысленно застонал Колин. Она такая же искренняя, как и раньше. За все эти годы она не утратила способности говорить о том, что чувствует. И так же, как и раньше, это приводило его в сильнейшее смятение.

Однако Колин сознавал, что теперь Алекс обладает силой, который не было у юной девушки. Влекущей и опасной силой цветущей женственности.

Всегда так гордившийся тем, что умеет держать в строгой узде свои эмоции, подчиняя их воле рассудка, сейчас он внезапно понял, что его хваленый самоконтроль будет подвергаться опасности всякий раз, когда Алекс рядом.

Очнись, возьми себя в руки! – приказал он себе, и это подействовало. Маска сдержанной холодности вновь вернулась на его лицо.

– Ваша одежда в гостевой комнате, где вы ночевали. Захлопните дверь, когда будете уходить. Настоятельно советую вам поскорее вернуться в Ричмонд. До свидания.

Алекс ничего не ответила, лишь молча смотрела ему вслед. Какое спокойствие! Какое самообладание! Как сумел он так быстро обрести четкость мысли, восстановить равновесие, если она все еще дрожит и не в силах соображать.

Алекс обняла себя руками, сделала глубокий вдох и повернулась к океану. Она была глубоко потрясена тем, что произошло несколько минут назад, хотя ни о чем не жалела и, если бы можно было вернуть те мгновения, повторила бы их вновь. Но ее потрясла его страстность и чувственная сила, такие неожиданные в этом сдержанном, даже холодном мужчине. Да и сама она только что испытала такие чувства, которые раньше ни с кем не испытывала.

Как Алекс и подозревала, ее интерес к Колину Маршаллу перестал ограничиваться лишь деловыми соображениями с той самой минуты, как она упала вместе с ним на ковер в холле. Теперь к ним примешивался и личный интерес. Очень сильный, надо сказать.

Это глупо и недальновидно, твердила она себе, ведь Колин окружил себя такой неприступной стеной, что любой, кто отважится преодолеть ее, неминуемо погибнет. Возможно, я сошла с ума, подумала Алекс, но я хочу попытаться.

5

Алекс как безумная металась по дому, разбрасывая одежду, заглядывая то под кровать, то под стол, то под кресло.

Она была в отчаянии: ее цепочка со звездами потерялась. Она не могла вспомнить, когда и как это случилось, и теперь переворачивала чуть ли не вверх дном весь коттедж, пытаясь отыскать ее. Она ползала на четвереньках, осматривая каждый сантиметр пола, но цепочки нигде не было.

Она встала и тяжело опустилась на один из стульев в гостиной. К глазам подступили слезы. Она не может потерять цепочку! Просто не может! Это все равно что потерять частичку своей души.

«И ангелы в ночи поют среди звезд о вечной любви».

Алекс так отчетливо помнила то мгновение, когда впервые увидела эту цепочку на крепкой загорелой шее Звездного Ангела. А еще она помнила, как ее сердце колотилось как безумное, когда Звездный Ангел повесил цепочку ей на шею, и даже сейчас она ощущала на своей коже тепло его прикосновения.

«Я буду носить ее всегда».

И Алекс исполнила обещание. Она носила цепочку постоянно в течение семнадцати лет, снимая ее лишь тогда, когда требовалось надеть какие-нибудь драгоценности. Эта цепочка стала частью ее самой, и без нее Алекс чувствовала себя так, словно лишилась чего-то самого дорогого на свете.

Как же она не заметила, что потеряла ее?!

Дура! Растяпа! – честила себя на все корки Алекс. В конце концов она заставила себя успокоиться и сосредоточиться. Да, она точно помнила, что цепочка была на ней вчера вечером, когда она выходила из дома в грозу. Значит... значит, она могла потерять ее только в доме Колина, когда переодевалась. Алекс стало немного легче, когда она сообразила, что это единственное место, где она могла потерять цепочку. Остается только дождаться возвращения Колина с работы и снова напроситься к нему в дом, чтобы поискать пропажу.

У Колина выдался довольно тяжелый день. Запланированные переговоры не состоялись, зато навалилась масса других срочных и неот-ложных дел, которых хватило до позднего вечера, так что, когда он в восемь часов подъехал наконец к своему коттеджу, настроение у него было препаршивое. Этому в значительной степени способствовало и то, что на протяжении всего дня он постоянно ловил себя на мыслях об Алекс и об их поцелуе.

Проклятье! Он не должен думать о ней! Он должен выбросить ее из головы.

Но когда Колин увидел, что в окнах соседнего домика горит свет, то испытал одновременно досаду и радость и затруднялся сказать, какое из этих чувств было сильнее.

Алекс все еще здесь. Одна только мысль о том, что она так близко, рядом, вызывала у него прилив горячего желания, и он злился на себя за это. Он просто не представлял, что же ему с этим делать.