Розалинда Лейкер - Эта сияющая земля Страница 15

— Вы спасены, фру, — быстро произнес он по-шведски. — Вы уже прошли по Швеции три километра.

Приподнявшись, она вцепилась в него, не говоря ни слова. Он помог ей сесть, и когда посмотрел через ее плечо, лицо его помрачнело. Двое его товарищей подошли к саням. Один покачал головой, а другой натянул одеяло на спокойное лицо спящего пожилого мужчины.

Когда немецким властям стало известно, что Виктор Алстин не появился в госпитале в назначенный день, и вместе с ним исчезла его жена, стало понятно, что они пересекли шведскую границу. Джоану вызвали на допрос в полицейский участок № 19. Служивших в полиции ненавидели даже больше, чем немецких солдат. Они по собственной воле предавали своих соотечественников.

Джоана заранее приготовила историю, хотя внутри у нее все сжималось от страха, когда она поднималась по каменным ступеням. Она ответила на все вопросы сержанта быстро и четко. Да, она сопровождала Алстинов в госпиталь. Зачем? Анна Алстин беспокоилась за своего мужа и хотела, чтобы у нее была моральная поддержка. Нет, с тех пор она больше не видела этих людей и ничего не знала об их планах. Она вернулась обратно на той же машине. Нет, она понятия не имеет, откуда прислали эту машину и как зовут водителя.

Сержант записал все ее показания и сказал полицейскому.

— Можете увести ее для дальнейшего допроса. — Он отсалютовал правой рукой. — Хайль Гитлер!

Джоана побледнела. Его приказ означал, что ей предстоит допрос у немцев. Ее повели на второй этаж, где в хорошо обставленном кабинете в удобном кожаном кресле за столом сидел офицер гестапо. Видимо, он читал данные ею показания. Не глядя на нее, он указал рукой на стул, стоявший прямо перед его столом. Она села, натянутая как струна, скрестив руки на коленях. Он продолжал читать. У него было злобное лицо, тонкие губы, тяжелый подбородок и короткие рыжеватые волосы.

Он обратился к ней по-норвежски с сильным акцентом.

— Вы отрицаете, что знали о побеге еврея Алстина. Вы жили в их доме больше года, с того момента, как приехали работать в Осло. Вы были достаточно близко знакомы и могли быть посвящены в их планы.

— Да, я живу в их доме, но о своих намерениях они мне не рассказывали. Последний раз я видела их в госпитале.

— Они были не одни. У них был сопровождающий. — Он пристально посмотрел ей в лицо. — А что вы ответите, если я скажу, что вас видели в лесу в ту ночь?

Ее охватил страх, но она не подала виду, продолжая смотреть ему в глаза.

— Я отвечу, что это ложь. Я не местная, и в лесу никогда не бывала.

Он продолжал изучать ее, пока она боролась со страхом, который был сильнее ее.

К ее удивлению, он вынул золотой портсигар и предложил ей. Она покачала головой:

— Нет, спасибо, я не курю.

Зажав сигарету между губами, он прикурил от зажигалки.

— Так же, как тогда, когда мы встречались в первый раз, — сказал он, — но тогда вы были совсем маленькой. Вам было только четыре года, а мне — двадцать. — Видя, что она не понимает, о чем идет речь, он кивнул головой. — Да, я Аксель Вернер. Ваши родители взяли меня в свой дом во время осуществления плана Нансена. — Он положил руку на лист с ее показаниями. — Когда я увидел ваше имя и домашний адрес, то решил сам допрашивать вас. Попадись вам кто-то другой, вы бы так легко не отделались.

Нансен, один из самых известных полярных исследователей в ее стране, разработал после Первой мировой войны план, согласно которому обездоленных и голодавших немецких детей селили в норвежские дома, где о них заботились. Джоана не раз слышала дома имя Акселя Вернера. Они часто дрались с Рольфом и приходили домой с синяками и разбитыми губами.

Большую часть времени Аксель проводил с ее братьями на ферме и в горах. Он учился в той самой школе, где сейчас работал Рольф. Находясь в сильном напряжении, она даже не поняла сначала, что он разговаривает с таким же акцентом, с каким говорят у нее дома.

— При других обстоятельствах вы были бы желанным гостем в моем доме, но не сейчас, когда на вас надета эта форма.

Его лицо сделалось суровым, но он не вышел из себя, и голос его остался ровным.

— Сейчас время, когда вы все должны принять нас здесь и понять, что жизнь под управлением Третьего рейха пойдет вам только на пользу. В первую очередь мы здесь для того, чтобы защитить вас от англичан, которые воюют с нами, закладывают мины в норвежских водах, чтобы топить ваши корабли, готовясь к оккупации вашей страны.

Мы пришли с дружественными намерениями, а ваш король и его правительство отвергли наше покровительство, потому что им плевать на свой народ. Посмотрите на Данию. Король Кристиан принял нас, и ни один человек не пострадал. Их народ благодарен нам. — Он довольно засмеялся, стряхнув пепел в пепельницу из оникса.

Она сглотнула.

— Я слышала, что многие датчане не приняли ваш режим.

Привстав, он наклонился вперед, и его глава сузились.

— Итак, Джоана, от кого вы слышали такое? — спросил он хитро.

Снова началась игра в кошки-мышки. Она наговорила лишнего, это была ошибка.

— Сейчас новости разлетаются быстро.

Он потер подбородок и снова сел.

— Не надо слушать глупую болтовню. Ты окажешь большую услугу своей стране, если не будешь поддерживать эти лживые разговоры. — В его глазах появился фанатичный блеск. — Норвегия отличается своей чистой северной кровью. Уже много столетий люди рождаются здесь со светлой кожей, светлыми волосами и голубыми глазами, что означает принадлежность к арийской расе. Вы, норвежцы, и мы, немцы, — потомки арийцев. Мы вместе должны способствовать тому, чтобы мир был населен нашей лучшей расой и навсегда избавился от всякого мусора.

Она смотрела на него с недоверием. Перед ней сидел человек, который вырос на ее родине, который жил среди людей, для которых не имели значения национальность и цвет кожи, и теперь он стал фанатичным нацистом.

— Я могу идти? — спросила она, стараясь контролировать свой голос.

— Ты запомнишь все, что я сказал тебе сегодня?

Она кивнула. Он понимал, что она специально соглашается с ним, но все же посчитал, что раскрыл ей глаза, потому что его аргументы были убедительны. Он взял лист с ее показаниями, скомкал его и бросил в мусорную корзину.

— Это жест доброй воли, — улыбнулся он благосклонно. Он не ожидал благодарности, так как она еще мало что понимала в жизни. — А как сейчас поживают твои родители? Надеюсь, что хорошо.

— У моей мамы и братьев все хорошо. Отца избили ваши солдаты прошлым летом, и он до сих пор не оправился.

Его лицо не выражало сочувствия.

— Я желаю твоему отцу скорейшего выздоровления после побоев, которые он сам навлек на себя своим неправильным поведением. Пожалуйста, передай своей семье самые лучшие пожелания, когда будешь писать им в следующий раз. Эдвард и Джина притащили меня, когда я был слаб и истощен. Но больше в Германии никогда такое не повторится, у нас есть новый приказ от нашего фюрера. Я должен поговорить с тобой об этом как-нибудь. — Поднявшись, он обошел стол и проводил ее до двери. — До нашей следующей встречи, Джоана. Всего доброго.