Элла Джеймс - Гензель - 3 (ЛП) Страница 15

Я глубоко вдыхаю. Выдыхаю. Дышу.

— Мы можем сделать это быстро, — говорю я. Прикладываю усилие, чтобы не выпускать ее из поля зрения, пока смотрю на дорогу. — Я останавливаюсь здесь иногда, и немного изменил его.

Через мгновение она говорит:

— Это странно.

Мое горло перехвачено от переизбытка эмоций. Отвечать ей на вопросы, говорить с ней об этом дерьме… заставляет чувствовать себя не комфортно, но я все же отвечаю:

— Почему?

— Ну, ты сделал «Лес» точной копией дома. Я думала, что ты хочешь, чтобы он выглядел так же.

Я пытаюсь подобрать слова, чтоб правильно ответить ей. На протяжении многих лет я привык прятаться от людей, поэтому сейчас трудно быть честным даже с Леа.

Немного позже ее голос снова нарушает тишину.

— Ты, правда, останавливался там? Зачем?

Она цепляется за меня взглядом, и я решаюсь ответить ей честно.

— Потому что... Мне нравится его покидать, — слова кажутся слишком трудными, чтобы их произнести, они тяжело срываются с моего языка, но я все же продолжаю: — Человек, которого я нанял, присматривает за домом в мое отсутствие, — я говорю это, как будто это имеет какое-то значение.

Затем мы поворачиваем. Это небольшой отрезок грязной дороги, где стоит пара трейлеров с едой. Мы в долбанной сельской местности, поэтому я не уверен, что тут вообще кто-то покупает джерки7 и бургеры, но все-таки, наверное, находятся и такие, потому что эти трейлеры всегда стоят здесь.

В конце осени и зимой лес иногда, бывает, закрыт, но я являюсь жителем данной местности. И поэтому, пока моя машина может проехать здесь, холод и снег не остановят меня.

Дорога ухабистая, извилистая, по краю высажены деревья с обрезанными в одну линию верхушками. Ими занимается организация по облагораживанию домов, расположенных дальше в лесу. Мы проезжаем мимо современного коттеджа с большим садом и качелями, которые не используются в данное время года. Слева от дороги протекает река, над ней перекинуты металлический и деревянный мосты, ведущие к домам.

— У нас впереди еще пара миль. Мы находимся на другой стороне леса, ближе к Джорджтауну, — зачем-то говорю я.

Я замечаю, как она наблюдает за тем, как я веду джип по грязной дороге, тянущуюся серпантином вверх между горных вершин, где на высоких и гладких верхушках нет ничего, кроме снежных шапок. Давление сжимает грудную клетку, потому что здесь очень высоко, высота около трех с половиной тысяч метров над уровнем моря. Я привык к этому ощущению, потому что бывал здесь десятки раз после пленения. Но Леа нет. На ее лице появляются страх и смятение.

Я хочу предложить развернуться и поехать обратно, или уточнить — продолжать ли нам двигаться. В этот момент мы медленно спускаемся с холма, на который заехали пару минут назад. Вокруг нет ничего, кроме Скалистых гор. Слева от дороги находится замерзшее озеро. Я полагаю, она уже узнает пейзаж, потому что когда я медленно направляюсь по дороге, ведущей прямиком к дому Матери, ее губы скрадываются в тонкую линию, а плечи напрягаются.

Я хочу потянуться и взять ее за руку, но понимаю, что, вероятнее всего, она не захочет взять ее в свои ладони, потому что моя рука из-за вчерашнего происшествия, все еще обернута бинтом и саднит от боли.

Леа опирается правой рукой о консоль, поэтому я могу легонько поглаживать ее кончиками пальцев.

— Спасибо тебе, — шепчет она.

Ее зрачки расширены, и она заглядывает мне в лицо. Мою грудь пронзает боль. Я снижаю скорость с двадцати до десяти. Слева от нас маленькая грязная дорога, которая располагается между осин и спускается под уклон.

— Леа… — ее имя застревает у меня в горле. — Вот поворот, детка. Ты уверена, что хочешь…

— Да, — еле слышно шепчет она. Ее взгляд цепляется за мой. — Но… можно, я буду держать твою руку?

Я протягиваю ей руку, невероятно счастливый оттого, что могу быть полезным для нее.

— Держись за все, что ты захочешь. Мы сделаем это быстро.

Левой рукой управляю рулем, заставляя джип плавно спускаться с горного ската в долину, протяженностью двадцать акров, которая теперь принадлежат мне.

— Мы можем… зайти внутрь? — тихо бормочет она, когда мы проезжаем между осин с тонкими бледными стволами, окутанных оранжевой листвой.

— Я не думаю, что нам следует делать это. Но посмотрим, — отвечаю я, наблюдая, как она смотрит на пейзаж за стеклом со своей стороны.

Я не уверен, но у меня создается впечатление, что она не узнает местность за стеклом. Я тоже не узнал, когда впервые приехал на аукцион.

Мной овладевает страх: хоть я изменил все внутри дома, она помнит его достаточно хорошо.

Когда подъездная дорожка показывается в поле нашего зрения, она крепко стискивает пальцами мою ладонь. Снаружи коттеджа я изменил пару вещей, в основном из-за проблем с обслуживанием, но он по-прежнему возвышается на каменном основании, имеет огромное количество окон и деревянные балки, примыкающие к внешней стороне дома, которые выполняют архитектурно-декоративную роль.

Заметив, как широко распахиваются ее глаза, резко ударяю по тормозам, как раз, когда мы оказываемся от дома на расстоянии футбольного поля.

— Ты хочешь, чтобы я развернулся? Ничего страшного, если ты хочешь.

Она качает головой.

Меня мучает вопрос, о чем она думает, когда смотрит на дом и сжимает мою руку.

Небо цвета слоновой кости, кажется, нависает над нами слишком низко. Я медленно еду по узкой, грязной дороге, и ощущаю давление в своей груди.

Неспешно паркуюсь рядом с какой-то елью. Это то место, где я всегда паркуюсь. То же самое место, где припарковалась Мать, когда привезла меня сюда в первый день.

Называйте это мазохизмом. Называйте это ОКР (прим.- обсессивно-компульсивное расстройство), но я здесь не парковался ни в каком другом месте.

Я ставлю машину и смотрю на Леа, прекрасную Леа, теперь она старше, но все еще Леа. Даже сейчас, с ее особенной бледной кожей и такими большими глазами. Моя Леа — сказка. Принцесса, как я называл ее.

Я знаю, что я не принц. Я не счастливый конец ее сказки. Боже, я знаю это. Но у меня есть план. План, дать ей почувствовать себя той принцессой, какой она есть. Показать ей в течение нескольких часов, как сильно я люблю ее.

Я планирую закончить эту часть, как можно быстрее, а потом так же быстро уехать. Я полагаю, что это будет гораздо приятнее, нежели, когда я уезжаю отсюда сам. Взять Леа с собой... восхитительно.

В Денвере я могу отвезти ее в то место с пончиками, которое, мне кажется, ей понравится, а затем я сделаю остановку в аэропорту и провожу ее к выходу.