Джудит Макнот - Рай. Том 1 Страница 15

Мередит прикусила губу, чтобы не рассмеяться, при виде ошеломленных лиц. Лайза, подняв брови, сухо сказала:

— Когда вы, парни, покончите со своими молитвами, мы предложим вам кока-колу за то, что поможете стащить вниз все эти коробки.

Они, улыбаясь, выглянули вперед, но в этот момент в дверях появился Филип Бенкрофт, приехавший на полчаса раньше. Потемнев от ярости, он сверлил молодых люден злобным взглядом:

— Что здесь такое творится, черт возьми? Все собравшиеся на миг оцепенели, но Мередит, немного опомнившись, попыталась вмешаться и исправить положение, представив молодых людей отцу. Не обращая внимания на дочь, он проревел:

— Убирайтесь вон!

Когда гости поспешили уйти, он набросился на девушек:

— Я думал, правила этой проклятой школы запрещают мужчинам, за исключением отцов, входить в здание!

Он не просто «думал», а твердо знал это. Два года назад Филин без предупреждения навестил дочь и, прибыв в студенческое общежитие в воскресенье, в четыре часа дня, застал группу мальчиков, сидевших в вестибюле, рядом с входной дверью. — До этого дня молодым людям было позволено заходить в вестибюль по выходным, но с этой минуты в здание больше не допускался ни один представитель сильного пола. Филип собственной волей изменил правила, ворвавшись в кабинет директрисы и обвинив ее во всех грехах, от преступной небрежности до участия в развращении малолетних, угрожал уведомить всех родителей и отменить ежегодные пожертвования, которые делала его семья.

Теперь Мередит постаралась побороть бешенство и чувство униженности, вызванное несправедливой грубостью отца по отношению к ни в чем не повинным молодым людям, ничего не сделавшим, чтобы навлечь на себя такой взрыв ярости.

— Прежде всего, — спокойно возразила она, — школьный год окончился вчера, так что правила перестали действовать. Во-вторых, они всего-навсего пытались помочь нам снести вниз багаж, чтобы мы смогли уехать вовремя…

— У меня сложилось впечатление, — перебил отец, — что я приехал сегодня специально для того, чтобы выполнить всю работу. Именно поэтому и встал так рано…

Он оборвал свою тираду, услышав за спиной голос директрисы:

— Извините, мистер Бенкрофт, но вас срочно спрашивают по телефону.

Не успела за ним закрыться дверь, как Мередит рухнула на постель, а Лайза со стуком поставила на стол банку кока-колы.

— Не могу понять этого человека! — взорвалась она, — Он невозможен! Не позволяет тебе встречаться ни с одним парнем, которого не знал с пеленок, и отпугивает всех остальных! Подарил на шестнадцатилетие машину и не позволяет тебе садиться за руль! У меня четверо братьев, которые к тому же итальянцы, черт возьми, и все вместе они не так трясутся надо мной, как твой папаша!

Не обращая внимания на то, что еще больше подогревает гнев и раздражение подруги, Лайза уселась рядом и продолжала:

— Мер, тебе нужно что-то предпринять, иначе это лето окажется куда хуже прошлого. Меня рядом не будет, так что тебе даже сбежать будет не к кому.

Преподаватели Бенсонхерста были так потрясены блестящими успехами Лайзы и художественным талантом, что наградили ее стипендией для полуторамесячного обучения в Европе. Лайза получила возможность выбрать город, наиболее подходящий для ее будущих планов, связанных с карьерой, и она остановилась на Риме, где и записалась на курсы дизайнера по интерьерам.

Мередит устало прислонилась к стене.

— Я сейчас не так тревожусь за это лето, как три месяца назад.

Лайза знала, что подруга имеет в виду настоящую битву, которую вела с отцом за право поступать в колледж по своему желанию. Несколько колледжей предложили Лайзе стипендии, но она предпочла Северо-западный университет, потому что Мередит тоже намеревалась учиться там. Отец Мередит, однако, настаивал, чтобы дочь поступила в Мэривилль — колледж, который, по ее мнению, был всего-навсего чуть получше частного пансиона для благородных девиц в предместье Чикаго. Мередит пошла на компромисс, записавшись в оба колледжа, и была принята. Теперь она и отец зашли в тупик: никто не хотел уступить.

— Ты действительно считаешь, что сможешь отговорить его от намерения послать тебя в Мэривилль?

— Я туда не поеду!

— Ты знаешь это, и я знаю, но именно твой отец платит за обучение!

— Он согласится, — вздохнула она, — я уверена. Отец слишком оберегает меня, но желает только добра и самого лучшего для меня, а школа бизнеса в Северо-западном университете самая лучшая. Диплом Мэривилля не стоит бумаги, на которой напечатан.

Гнев Лайзы сменился недоумением: она много лет знала Филипа Бенкрофта и все же отказывалась понимать.

— Ты, конечно, права, — согласилась она, — я признаю, что он не похож на большинство родителей, приславших сюда детей. По крайней мере, ему есть до тебя дело. Звонит каждую неделю, и приезжает на каждый школьный праздник.

Еще на первом курсе Лайза была потрясена, узнав, что родители остальных учениц жили собственной жизнью, не обращая внимания на детей, и дорогие подарки служили обычно заменой посещений, писем и звонков.

— Может, лучше мне поговорить с ним и убедить позволить тебе учиться в Северо-западном?

Мередит метнула насмешливый взгляд на подругу:

— И чего, по-твоему, ты добьешься?

Лайза, нагнувшись, раздраженно поддернула носок и перевязала шнурки:

— Того же, что и в последний раз, когда я спорила с ним и приняла твою сторону: посчитает, что я оказываю на тебя дурное влияние.

Обычно, если не считать одного этого случая, Лайза, чтобы предотвратить катастрофу, вела себя с Филипом почтительно, как с почитаемым благодетелем, без помощи которого она никогда не поступила бы в Бенсонхерст. В его присутствии она всегда была олицетворенной вежливостью и женственностью — роль, настолько не соответствующая ее живой и мятежной натуре, что Лайза обычно донельзя раздражалась и нервничала, вызывая добродушный смех Мередит.

Сначала Филип относился к Лайзе как к чему-то вроде найденыша, которому он покровительствует, но та удивила его, мгновенно освоившись в Бенсонхерсте. По мере того как шло время, он по-своему, без излишних слов и похвал, сдержанно показал, что гордится ею и, вероятно, даже чувствует некоторую привязанность. Родители Лайзы не могли позволить себе приезжать в Бенсонхерст, так что Филип взял на себя роль отца, приглашая Лайзу поужинать каждый раз, когда вел в ресторан Мередит, и выказывая неподдельный интерес к ее успехам. Весной первого года обучения Филип дошел даже до того, что отдал секретарше распоряжение позвонить миссис Понтини и спросить, что та хочет передать Лайзе, когда он полетит в Вермонт на День Родителей. Миссис Понтини с радостью приняла предложение и приехала провожать его в аэропорт, нагруженная большой белой кондитерской коробкой, полной итальянских пирожных, и пакетом из грубой бумаги, из которого выглядывали длинные, вкусно пахнущие батоны салями. Раздраженный тем, что пришлось садиться в самолет с таким неприличным грузом и, как позже Филип жаловался Мередит, «выглядеть при этом словно грязный бродяга, решивший проехать в автобусе компании» Грейхаунд» без билета, да еще и с коробкой для завтрака в руках «, он тем не менее передал посылку Лайзе, и с тех пор стал для нее чем-то вроде приемного отца.