Послевкусие наших ошибок (СИ) - Хельга Франц Страница 15

— Я рад, что мы поняли друг друга.

Я чего-то не догоняю? Между мужчинами происходит странный разговор. Но я так далека от бизнеса, что с трудом улавливают подводные течения.

Разве мне что-то грозило? Вроде бы Соболевский нормальный мужик.

И хоть Димка сказал, что проверил условия договора, и они в мою пользу, юрист всё же добавил несколько пунктов по форс-мажорам и неустойкам.

И по ним выходило, что я чуть ли не одолжение делаю, выставляя свои работы на продажу в магазинах Соболевского. Но странно другое, моего начальника это нисколько не злит, а даже смешит.

В чём подвох? Что за мужские игры?

— Пойдёмте, Анастасия Аркадьевна. — Берёт меня под локоть юрист.

Мы выходим из кабинета. Человек подосланный мужем разъясняет мне все основные пункты договора, провожая до машины. Отвечает подробно на уточняющие вопросы. И вкладывает в руки свою визитку, с просьбой по любым непонятным моментам сразу звонить ему. Садится в свою машину и уезжает.

А я стою… на парковке… и чувствую незаметное присутствие Димыча. Вот как он это делает? Магия какая-то…

Возвращаюсь домой с большими планами и идеями.

Вечера наши проходят в относительном спокойствии.

Семья как семья, вот только родители разговаривают между собой по необходимости.

И дети это, конечно же, замечают. Кирюха всё чаще поджимает губы и смотрит на отца с претензией.

Наверное, надо с ними объясниться. Но что сказать?

Сегодня я всё время исподтишка посматриваю на мужа, когда он не видит. Он открылся мне с другой стороны.

Не смотря на обиды и разногласия, он продолжает быть моей поддержкой… моей стеной. А я уже было подумала, что она разрушена до основания.

Ошибалась…

И в моей заледеневшей душе проскальзывает лёгкое едва заметное дуновение тёплого ветерка. Словно пёрышко касается сердца на долю секунды и исчезает…

Глава 13

Средь недели звонит Соболевский. Просит меня встретиться с его хорошим знакомым в ресторане. У того скоро юбилей жены, и он хочет заказать что-то особенное.

Одеваю кашемировое платье длиной до середины икры. Подчёркиваю талию пояском. Наношу лёгкий ежедневный макияж и бегу на встречу со своим первым заказчиком.

Встреча проходит в дорогом ресторане. Я аккуратно выспрашиваю черты характера и внешности жены своего клиента. В процессе его рассказа в голове складывается образ ювелирного комплекта. Делаю в блокноте пометки и первые зарисовки, получая творческое удовлетворение от нашего разговора. Мне так нравится, как этот мужчина спустя двадцать пять лет брака отзывается о своей жене. С такой любовью… трепетом…

Мне бы очень хотелось также.

Когда мы уже готовы распрощаться за наш столик внезапно подсаживается… Димка.

Заказчик недоумённо на него смотрит.

— Вы ко мне?

Губы мужа кривятся от ухмылки. Он даже не пытается изобразить вежливость. С ревностью и вызовом в глазах нагло смотрит на моего собеседника.

Только бы ничего не испортил. Вот будет потеха, если первый мой заказ завершится в травматологии.

— Нет. Я к жене. — И переводит тяжёлый взгляд на меня.

— Ах, вот оно что. В таком случае, приятно было познакомиться, Анастасия. Спешу. Простите.

— Конечно-конечно. До свидания. — Поспешно прощаюсь я.

— У вас очаровательная жена. Всего доброго. — С прощальной фразой уходит друг Соболевского.

Краснею под сверлящим взглядом мужа.

После нашей ссоры и слов, что мне хочется сделать ему в ответ также больно, я понимаю, что именно сейчас вертится в голове мужа.

Понимаю… и не спешу разуверить.

Смотрю смело в глаза. С вызовом. А у него во взгляде мука и тоска…

Больно тебе? А мне не больно?

Но надолго меня не хватает. Всё же сжалившись поясняю ситуацию.

— Это заказчик. Он хочет жене особенное украшение подарить. Никита Андреевич попросил встретиться. Это его друг.

— А я уж было подумал…

— Не переживай. Я не планирую ответить изменой на измену.

— Почему?

— Это против моей натуры. — Честно признаюсь я, смотря мужу в глаза. — Мне даже противно подумать о том, что ко мне прикоснётся посторонний мужчина.

Замечаю в глазах мужа облегчение и искорку надежды. И давлю их в зародыше.

— Но я научусь жить без тебя. Обязательно. Смогу двигаться самостоятельно.

И его ресницы прячут от меня весь спектр боли…

Я даже не представляла, что она бывает такой разноцветной.

— Маленькая моя, пожалуйста, не сгуби ту восхитительную и добрую девочку, в которую я влюбился восемь лет назад. — Тихо шепчет Дима.

— Почему? Она тебе надоела…

— Никогда. Никогда она мне не надоест. Я обожаю в ней всё: ранимость, нежность, воздушность, восхищение от простых незамысловатых вещей. Никто так не умеет ценить прекрасное вокруг нас, как она. Никто не видит красоту там, где обычный человек пройдёт мимо. Не теряй этого. Умоляю.

От его слов на языке появляется горечь…

Я шумно дышу, пытаясь взять себя в руки.

Нам обоим сейчас плохо. Мы оба не знаем, как с этим справиться. И нам страшно… потому что неизвестно, к чему мы придём, когда всё же переживём эту боль.

Что останется? И останется ли вообще?

Смотрим впервые с того страшного дня друг на друга. Открыто. Чувствами наружу…

Ведём безмолвный разговор глазами. Так как умеем с самой первой встречи.

Он… мне рассказывает о восхищении мной. О том, о чём мужчины обычно молчат.

Я… о том, что благодарна ему за поддержку.

Он… что сделал лишь то, что должен был.

Я… о той ране на сердце, что никак не затянется.

Он… о том, что искренне сожалеет и готов отдать душу, лишь бы я не испытывала тех мук, что выедают меня изнутри. Но повернуть время вспять не в его силах.

Я… что не могу пока принять и идти дальше.

Он… что подождёт столько, сколько понадобится.

Я… опасаюсь, что слишком поздно… И даже если мы по воле судьбы всё же выживем, то такими как раньше уже не будем. Рана когда-нибудь заживёт, но шрам-то останется… И никакие современные способы его не сведут, потому что он в таком месте, куда никто не подберётся. А он будет ныть в «непогоду» и напоминать о пережитых страданиях… о потерях и наших ошибках.

Он… обещает, что найдёт способ залечить. Снова вдохнёт жизнь в ту омертвевшую часть органа, что сейчас бьётся не в полную силу.

А я… боюсь, что не получится. Полна сомнений.

Но он… в нас верит.

Димка кладёт свою руку поверх моей и