Ирина Мясникова - Возможны варианты Страница 15

– Поздравляю вас с третьим. Молодцы, представляю, Макс бы точно сказал, что рожать детей в таком бардаке – полное безумие!

Лиля рассмеялась:

– Безумству храбрых поем мы песню!

– Игорь! Я, конечно, согласна, это в моей ситуации просто царское предложение, но я хочу выдвинуть тебе предложение встречное, – сказала Давыдова. Не хватало еще, чтобы Шестопалов предлагал ей работу из жалости к ее бедственному положению.

– Это звучит как встречное требование, – рассмеялся Шестопалов, – слушаю тебя.

– У меня есть кое-какие деньги. По теперешним меркам вполне приличные. Я хоть и мотовка по натуре, но накопила кой-чего из Максовых отчислений. Причем исключительно в зеленых конвертируемых знаках. Так вот, я предлагаю тебе эти деньги взять и запустить в оборот своей конторы, а мне за это выделить долю в твоем бизнесе, чтоб я была не наемным работником, а полноценным компаньоном.

– Хорошее встречное предложение! Надюш, я не буду сейчас спрашивать тебя, о какой сумме идет речь, но я согласен, а детали давай в офисе у меня обсудим.

Давыдова засобиралась домой, Шестопалов достал из морозильной камеры куриные ноги и вместе со Степкой пошел загружать их в свою машину. Степке не терпелось прокатиться в автомобиле.

Лиля на прощание поцеловала Давыдову и сказала:

– Я теперь спокойна, мой муж в надежных руках. Ты его там сдерживай, если что. Женщины они все-таки существа осторожные. Это я так при нем храбрюсь, а на самом деле страшно мне, Надя, времена сейчас лихие. Прав твой Макс тысячу раз, что не детей рожать, а сваливать отсюда надо. Но мы, как говорил вождь мирового пролетариата, «пойдем другим путем»!

Давыдова при этих словах чуть не заплакала, она обняла Лилю, погладила ее по спине и пока спускалась к машине, размышляла о том, что любящая женщина всегда идет на поводу у любимого мужчины. Сказал – фиктивный брак и Америка, и она, как юный пионер, отвечает – всегда готова! Сказал – детей рожать в родном совке, и она опять готова, и рожает. И ждет, и рожает, и едет на край света.

С тех самых пор Давыдова и вошла в бизнес Шестопалова полноправным партнером. Ее деньги, выраженные в зеленых американских купюрах, оказались как нельзя кстати. Сама она сняла с плеч Шестопалова огромную нагрузку, связанную с учетом, контролем и распределением, и он с удовольствием стал заниматься новыми проектами. Работа Давыдовой нравилась, нравилась дружеская атмосфера, царящая у них в офисе, нравились доходы, позволяющие хорошо питаться, хорошо одеваться, хорошо обучать Степку, даже родителям можно было кой-чего подкинуть.

Макс

Сколько Макс себя помнил, по жизни его всегда вела мама. Она и вообще-то руководила всеми, кто только под руку подворачивался. Отец умер, когда Максу было двенадцать лет, и Макс оказался с маминым руководством один на один. Хотя, в отличие от отца и бабушки, ничего плохого Макс в этом не видел. Она сказала идти в электротехнический, он пошел. Сказала, что переведет его в финансовый, он согласился. Единственное, в чем ему пришлось с мамой все-таки поспорить, – это насчет своей женитьбы на Наде Давыдовой. В свое время он даже засомневался, кого он любит больше – маму или Надю.

С Надей он познакомился на институтской дискотеке. Сразу увидел ее, как только они со Стасом вошли в зал. Она вся светилась, как солнце. И Макс даже ощутил какое-то странное жжение в районе солнечного сплетения. Щекотку какую-то. Глупо, конечно, было показывать Давыдову Стасу. Тот распустил слюни и кинулся в атаку. Таким напористым Макс Стаса никогда не видел. После этого, наверное, их дружба со Стасом и закончилась. Надя же, как назло, никак не могла определиться, кто из них лучше. Так и ходили все втроем. Тяжелее всего было, распрощавшись с Надей, идти вместе со Стасом к метро. Они шли рядом и молчали. Конечно, Стас и так всегда молчал, но после их знакомства с Надей его молчание стало каким-то зловещим. В метро они садились на разные диваны и старались друг на друга не смотреть. Первым выходил Макс. Мама его воспитывала хорошо, поэтому он с трудом сквозь зубы выдавливал из себя «Пока» и быстро выскакивал из дверей. Он знал, что Стас в ответ ничего не говорил, но предпочитал делать вид, что это не так.

Ногу Макс сломал совершенно случайно – упал практически на ровном месте – и от досады чуть не заплакал. От злости он даже боли никакой в первое время не чувствовал. Пришлось, чтоб не разреветься, некоторое время даже поглумиться над собой и своей неуклюжестью. Он понимал, что проиграл и Стас этого шанса не упустит. Вечером, когда Надин отец привез Макса домой, он решил, что будет биться до последнего, и серьезно поговорил с матерью. Тогда они поссорились в первый раз. Оказалось, что у матери на него есть свои планы и она хочет женить Макса на дочери какого-то важного партийного функционера. Она даже уже провела какие-то предварительные переговоры.

– Мама! Ты что? Это же какая-то Азия, средневековье какое-то! – вопил Макс, размахивая костылями.

Мать сдалась только тогда, когда он пригрозил ей, что уйдет из дома к бабушке, отцовской матери, и все равно женится на Наде Давыдовой. Конечно, если Надя еще согласится. Бабушка давно звала Макса жить у нее, в большой квартире на Петроградской стороне. Там им с Давыдовой места хватило бы за глаза и за уши. Честно говоря, Макс не очень рассчитывал на то, что мама испугается его угроз. Однако та не на шутку перепугалась. И Макс понял, что уловка с бабушкой оказалась в его руках серьезным оружием против материнского давления.

– Хорошо! – сказала мама. – Женись на своей принцессе, но жить будете здесь, у меня на глазах! А там посмотрим.

Победив маму, Макс задумался, как теперь убедить Давыдову выйти за него замуж. Нельзя же так, с бухты-барахты, человеку позвонить и сказать «Выходи за меня». Вот ведь все не как у людей! Большинство его друзей и однокурсников женились только тогда, когда девушка была уже совсем не девушка, а даже ждала их общего ребеночка. С Давыдовой в условиях жесткой конкуренции со Стасом такой номер никак не пройдет. Поэтому Макс не поверил своему счастью, когда Давыдова приехала навещать его одна, без Стаса. Да еще так хорошо было с ней целоваться! А потом пришел водопроводчик и все испортил. Конечно, матушка все подстроила, не иначе. Не делать же девушке предложение при водопроводчике. Когда Давыдова ушла, Макс чуть не разбил себе голову об стену от своей дурости. Надо же, водопроводчика постеснялся. Стас небось сейчас ничего не постесняется. Наверняка уже у дома Давыдовой круги нарезает. Он кинулся к телефону, и его сердце замерло от тоски, когда Надина бабушка сказала, что Надя еще не пришла, а вот снежный человек заходил уже два раза. Конечно, когда Давыдова ему перезвонила, он уже не стал ходить вокруг да около, а выложил ей все, включая план подачи заявления. И потом ни минуты не пожалел об этом. Макс был счастлив. Они с Надей жили очень хорошо, дружно и весело. Даже матушка вроде бы смирилась, а уж когда родился Степка, мать и вовсе стало не узнать. Макс старался для семьи изо всех сил, и у него получалось. Он гордился собой и своими достижениями. Однако мать не переставала дудеть ему в уши насчет того, что надо уезжать. Конечно, операцию «фиктивный брак» с Маршей придумала она. И Макс согласился, уж больно перспективы были заманчивые. Потом, уже в Америке, когда ему было так тоскливо без Нади и Степки, он понял, что сделал огромную глупость. Но со временем боль притупилась, и он начал на всю катушку жить своей новой американской жизнью. В конце концов, он живой человек, мужчина в расцвете лет, вот Марша и залетела. Надо же было так напиться и быть полным идиотом! Это в Америке-то, где презервативы, можно сказать, раздают бесплатно на каждом углу и в широком ассортименте! Аборт делать Марша категорически отказалась, пригрозила разводом и высылкой из Штатов. Потом, уже после рождения дочери пугала разделом имущества. А делить к тому моменту уже было чего. Макс в Америке добился успеха и наладил серьезную торговлю с родиной. Вначале подпольную, а вскоре, после начала перестройки, самую настоящую – с большими оборотами и широким ассортиментом. Макс погрузился в бизнес с головой и проводил дома минимальное количество времени. Несмотря на то что раньше он очень мечтал о собственной дочери и хотел назвать ее Ольгой, к дочери, родившейся в Америке, Макс относился более чем прохладно. В его мечтах дочь Ольга должна была быть похожа на Давыдову, а никак не на Маршу.