Мартышка для чемпиона (СИ) - Алекс Коваль Страница 15

Да, надо будет после одной восьмой набрать Смолу и извиниться. У нас тут вроде как не первобытное общество. Мы, хоккеисты, парни вежливые. Большинство ребят, что соперничают на льду, очень даже крепко дружат в жизни. Вот такая вот история.

Я наскоро принимаю душ, смывая с себя пот и разминая мышцы под теплыми струями. Потом собираюсь, сгребаю вещи в сумку и натягиваю спортивный костюм. В начале седьмого мы с Ремизовым прощаемся с парнями и выходим из дворца.

На улице уже завечерело и ощутимо похолодало. А еще, куда ни глянь, повсюду пробки. Бич любого мегаполиса в час-пик.

Я зябко ежусь, застегивая ветровку, бросаю:

— Подкинешь до сервиса, Рем? Тачку надо забрать с мойки. А с таксой сейчас, боюсь, будут проблемы.

— Какие вопросы, — кивает друг, — конечно, погнали.

Широкими шагами пересекаем служебную парковку, добираясь до внедорожника друга. Яр снимает со своего зверя сигналку. Я закидываю спортивную сумку в багажник и запрыгиваю на пассажирское место. Пока пристегиваюсь и просматриваю накопившееся за последние четыре часа на телефоне уведомления, кэп набирает жене, сообщая, что через час будет дома.

Я прислушиваюсь вполуха. Просто потому, что не прислушиваться в закрытом пространстве не получается. Птичка — так он зовет свою Аву — судя по всему наговаривает мужу целый список продуктов, за которыми нужно «заскочить по дороге домой». Ярик послушно кивает и поддакивает — этакий покладистый щенок. По моим губам расползается улыбка, которую я тут же прячу, отворачиваясь к окну. Проклятье. Эти двое до чертиков милые. Реально, как та самая семья из рекламы майонеза, от счастья на лицах которых сводит челюсти.

Семья…

За все мои тридцать пять лет я толком ни с кем и не жил. Были попытки построить серьезные отношения еще в тот момент, когда я играл за океаном. Но и это были больше взаимодействия по принципу «гостевого брака» — пришел-ушел. Вот так, чтобы кто-то ждал дома и просил по дороге за хлебом в пекарню заскочить — ни разу. Чтобы кинцо вместе, лежа на диване глянуть или ужин приготовить — мимо. Сейчас смотрю на Ремизова и думаю, а не много ли я в этой жизни потерял? Потому что вполне очевидно, что наш капитан своей Птичкой надышаться не может.

Машина трогается с места. Яр отбивает вызов и какое-то время мы едем молча. Я слушаю новомодную лабуду по радио. Ну, как слушаю? Пытаюсь понять, о чем поет гнусавый голос какого-то парня. Поправочка: надеюсь, это парень. Ремизов, очевидно повторяет про себя список покупок, уж слишком у него сосредоточенное выражение на лице. В салоне царит тишина. Пока, притормаживая на светофоре в паре улиц от салона, водитель не бросает на меня взгляд, спрашивая:

— О чем думаешь с такой кислой миной?

— Да так, — отмахиваюсь. — Ничего особенного. Как у вас с Авой? Все устаканилось?

— Более чем, — улыбается друг. — У тебя как? На личном я имею ввиду.

Вежливый вопрос хорошего друга, но, мать твою, бесит. Сегодня все почему-то так и норовят забраться мне в душу. Не хер там делать, ребят! Там абсолютно пусто.

— Мрак, — бросаю, не имея настроения продолжать эту тему.

— Слушай, Бес. Не пойми меня превратно, но…

— Тоже начнешь мне про агрессию заливать? Спасибо, я сегодня уже выслушал лекцию сначала от Черкасова, потом от Федотыча. Проникся. Мне хватило.

— Я немного не о том.

А вот это уже интересно.

Я даже оборачиваюсь, бросая взгляд на одноклубника:

— А о чем?

— Ты один, — не особо уверенно продолжает Яр.

— О, да, ты крайне наблюдательный, — хмыкаю я.

— Да не ржи ты, баран. О тебе же беспокоюсь!

— Это что, неловкое предложение как-то скрасить мое одиночество? Прости, дружище, но у нас в стране подобное не приветствуется. Я девочек люблю. А у тебя жена.

— Да ну тебя, — ржет Ремизов, перестраиваясь в крайнюю правую полосу. — Я просто к тому, что у моей жены есть сестра. Классная девчонка. И в данный момент она тоже одна. Я подумал, может…

— Даже не начинай. Вернее, не продолжай. Не надо так, кэп.

— Как «так»?

— Не превращайся в старую сводницу. Тебе это не к лицу.

— Идиот, — качает головой Ремизов, — ну, какой же ты идиот, Бессонов. Мы просто хотели пригласить тебя в гости. Птичка запланировала на Восьмое марта ужин, придут наши парни из команды. Все со своими женами и подругами. Ты мог бы тоже подъехать. А Ава позвала бы сестру. Вот я к чему. А не то, что ты там себе подумал.

— За тем, что ты предложил, всегда потенциально следует то, о чем я подумал.

Ремизов вздыхает. Судя по взгляду, что он косит в мою сторону, лучше мнение о моих умственных способностях у него не стало. Я улыбаюсь:

— Спасибо за приглашение, но нет. Уволь. Мне хватает ваших счастливых морд в раздевалке, чтобы я еще и Восьмое марта в вашем кружке влюбленных подкаблучников встречал.

— Завидуешь?

— Было бы чему! — выдаю самодовольно.

Ну, не говорить же, что реально завидую, в самом деле?

Разговор об ужине и «сводничестве» мы сворачиваем. При всем моем уважении к Аве и Яру, которых я обожаю, но это крайне унизительно, когда тебя пытаются с кем-то «законнектить». Пережитки прошлого. Моя гордость мне этого не позволит. Я в свое время от матери с такими «предложениями» едва отбился. Еще «папы Ярика» мне не хватало.

Хотя я уверен, что сестренка у Птички ого-го. Жена у нашего капитана настоящая умница и красавица. Золотые гены. Такому счастью можно только позавидовать. Но… нет, спасибо. Я как-нибудь сам. Чай, не маленький стеснительный мальчик и к девочкам подходы знаю.

Почти ко всем…

К Марте вот не нашел.

Ну, так наш разовый секс того и не предполагал. Верно?

Господи, вырвите кто-нибудь из моей башки эту извилину, которая уже третьи сутки мне напоминает о царице!

Рем заворачивает в карман у сервиса, притормаживая. Я открываю дверь и уже собираюсь выйти из тачки, когда из меня все-таки прорывается любопытство и я спрашиваю:

— Просто интересно, ты реально доверил бы мне сестру своей жены?

— Да, а почему нет? — пожимает плечами друг. — Я же знаю, что ты нормальный адекватный парень, Бес. По клубам не фестивалишь, баб не перебираешь, да и вроде внешне ничего так. Не мой, конечно, типаж, но… — смеется Ремизов.

— Вау, — улыбаюсь я, — надо же какие откровения, капитан!

— Ладно. В крайнем случае, я просто бы свернул тебе шею, если бы ты ее обидел. Но я уверен, что ты слишком меня боишься и уважаешь, чтобы поступить так опрометчиво. Я