Татьяна Тронина - Солнечная богиня Страница 15

– Что так поздно, Журавлева? – строго спросил он, отхлебывая из стакана.

– Дела всякие… – улыбаясь, пожала она плечами. Пал Палыч, хоть и обладал грозной внешностью – растрепанная седая шевелюра, гигантские кустистые брови, – был человеком абсолютно незлобивым. Его никто из персонала не боялся, хоть он и строил старательно из себя сурового начальника.

– Есть хочешь? Жена дала бутерброды… А колбаса, между прочим, из Украины! У жены там родня… Вкусно до невозможности!

– Да? – рассеянно пробормотала Оля. – Чего-то летом совсем нет аппетита…

– Садись, – строго сказал Пал Палыч. – Вон тощая какая, смотреть не на что… – Он налил ей чаю, придвинул тарелку с бутербродами. – Нравится?

– Угу… – закивала Оля с набитым ртом.

Эту работу на лето сосватала ей Лариса Марковна, чему Оля несказанно удивилась. Ее непосредственная начальница, от которой едва ли можно было дождаться похвалы, вдруг преисполнилась к Оле любовью. То ли она действительно сочувствовала Оле, то ли боялась потерять ценного специалиста, то ли послать сюда, в этот подмосковный санаторий, в этот раз действительно было некого.

А работа – не бей лежачего! С девяти до часу выписывать отдыхающим направления на всякие процедуры, а потом – полная свобода…

– Как там Степан Андреевич? – с любопытством спросил Пал Палыч. – Такой человек… Легенда, можно сказать!

– Да я его почти не вижу, – пожала Оля плечами. – Он лишь иногда из дома выходит, к обеду или ужину. А так все у себя сидит, работает. У него два помощника – Кристина и Кирилл. Кристина что-то вроде секретаря по литературной части, помогает ему материалы собирать, перепечаткой занимается, по архивам ездит и все такое… А Кирилл – он с экономическим уклоном. У Степана Андреевича же и ресторан, и собственный фонд, и еще много чего… В общем, дел невпроворот, – как могла, объяснила Оля. – Посетители чуть ли не каждый день бывают…

– Понятно! – засмеялся Пал Палыч. – Значит, старик еще о-го-го… А живешь там где?

– О, там дом не меньше нашего санатория! И куча всяких флигелей, пристроек… У меня комната во флигеле, очень уютная.

– У тебя? А Викентий твой где?

– У него своя комната. И у Эммы Петровны тоже…

– Надо же! Значит, с женихом в разных комнатах спите?..

– Пал Палыч! – рассердилась Оля. – Ну, а вам-то что за дело?.. Ей-богу, если вы будете все комментировать подобным образом, то я вам ничего, ни словечка больше не расскажу!

– Все, прости, прости!.. Понимаю, что у Эммы Петровны свои принципы, я ее хорошо знаю…

– Откуда? – буркнула Оля, вытирая салфеткой замаслившиеся руки.

– Она заходила ко мне сюда одно время, – Пал Палыч подергал себя за кустистую бровь. – Интересовалась, в каком случае человека можно признать недееспособным… – он усмехнулся.

Разумеется, речь шла о Степане Андреевиче.

– Она просто помешана на этом наследстве! – с досадой произнесла Оля. – Как будто ей жить не на что… И меня черт знает в чем подозревает! Но ничего у нее не выйдет – Степан Андреевич очень крепкий старик, и вряд ли кто-то сможет признать его недееспособным… Да, а почему она именно к вам с этим вопросом обратилась? – спохватилась Оля.

– Потому что я раньше работал психиатром.

– Что?.. – вздрогнула Оля. – Вы?..

– Представь себе, моя девочка. А что такого?.. – Он пожал плечами. – В самом деле, некоторое время после института я работал психиатром, но потом сменил специальность. Теперь я терапевт, как и ты… Эмма Петровна знала о моем прошлом, вот поэтому она ко мне и обратилась. Но, поверь мне, я тоже сразу ее раскусил и не стал обнадеживать.

Оля попыталась скрыть свое волнение. «К Юлиану Фаддеевичу я не пошла, но, может быть, мне стоит поговорить с Пал Палычем? Ведь кто-то же должен объяснить, что со мной произошло этой весной!»

– Почему… почему вы сменили специальность? – растерянно спросила Оля, желая продолжить этот разговор.

– Потому что… потому что это не мое. Не умею я быть отстраненным… – Пал Палыч смущенно прокашлялся. – Эмоции владеют мной, моя девочка, а врачеватель душ должен контролировать свое отношение к пациентам! Одним я слишком сочувствовал и даже свой телефон домашний давал, а к другим испытывал раздражение. Так нельзя! Собой не очень хорошо владею… Ты знаешь, например, что поведение психиатра не должно быть слишком спокойным, а взгляд – слишком пристальным? У бредового пациента это может вызвать дополнительные подозрения, а у депрессивного – тревогу…

– Знаю, знаю! – несколько нервно засмеялась Оля. – Да это, пожалуй, любого врача касается, не только психиатра…

– Но совет я до сих пор могу дать. Вот ты о чем хотела меня спросить?

– Я?.. – Оля снова вздрогнула. – С чего вы взяли?..

– Мастерство не пропьешь. И не забудешь… хоть лет тридцать прошло с тех пор, – глядя в сторону, спокойно произнес Пал Палыч. – Выкладывай, что там тебя мучает.

Оля вцепилась пальцами в край стола. Она испытывала крайнее волнение. «Но хоть кому-то я должна рассказать правду! И хоть кто-то должен меня выслушать…»

– В самом начале со мной случилось несчастье, – не сразу стала говорить Оля. – Я ждала ребенка и лишилась его – по собственной глупости. А потом, через некоторое время, вышла на улицу и…

Пал Палыч доброжелательно похлопал ее по руке:

– Ничего, ничего…

– …и потеряла память, – с трудом продолжила Оля. – Где я пропадала почти два месяца, понятия не имею…

Она рассказала всю историю до конца. Пал Палыч задал ей еще несколько вопросов, потом задумчиво подергал бровь.

– Пал Палыч, я сумасшедшая, да? – в отчаянии спросила Оля.

– Да нет… – он спокойно пожал плечами. – В моей практике было несколько подобных историй. Похожих, во всяком случае. Такое может случиться с любым. Ну, не с любым, а со многими… – тут же уточнил он.

– И что же это такое? – торопливо перебила его Оля. – Амнезия, да?..

– Да, – просто ответил он. – Скорее всего так называемая диссоциативная амнезия. В локализованной форме… В общем, я классифицировал бы твое состояние как острую реакцию на стресс. Такое случается с людьми, пережившими природную катастрофу, военные действия, несчастный случай, потерю близких… Нарушение памяти является способом борьбы с эмоциональным конфликтом или внешним стрессом. Это нормально. У тебя включилась защитная функция организма, а если бы не включилась, произошло бы физическое истощение. Ты потеряла ребенка и переживала…

– Значит, все-таки из-за этого, – задумчиво произнесла Оля. – Да, я могла сама догадаться.

– Но почему ты переживала столь сильно? Давно мечтала о ребенке?

– Ну, не давно… – печально улыбнулась Оля. – Но сильно! Когда я узнала, что беременна, так обрадовалась! Очень… Придумала имя и все такое… – Она заморгала часто, пытаясь прогнать внезапно набежавшие слезы.

Пал Палыч снова похлопал ее по руке:

– Бедная моя… Но ничего, со всяким может случиться! Все пройдет, память восстановится.

– Вот это меня и беспокоит больше всего! – с досадой воскликнула Оля. – Что я делала, с кем была все это время – почти два месяца?!

– Наверное, гипноз тебе поможет. Таблетки какие-нибудь… Обратись к знающему специалисту, тут я тебе не помощник – давно уж не практикую.

– Пал Палыч!

– Что, Оля?..

– Пал Палыч, а если я… а если я не хочу вспоминать, что со мной было? – в отчаянии воскликнула Оля. – Вдруг это… что-нибудь ужасное, неприятное?..

– У тебя есть повод так думать? – прищурился тот.

– Нет. В том-то и дело, что нет… – Оля понизила голос до шепота. – Я потом… я потом ведь кучу анализов сдала, на всякий случай.

– И?..

– Ничего. Со мной все в порядке.

– Тогда больше не думай об этом. Мне кажется, твое поведение в тот период было вполне адекватным. Знаешь, у меня был когда-то один пациент… Представь себе историю в духе булгаковского «Мастера и Маргариты» – некто, будем называть его Икс, вдруг обнаруживает себя на берегу Черного моря, в славном городе Одесса. Обращается к прохожим и только тогда узнает, где он и какая сегодня дата… Ну, естественно, голубчик попадает в психиатрическую клинику. Долгое время он ничего не помнит, но однажды видит фильм о Древнем Египте, из жизни фараонов. И наш Икс обнаруживает, что знает историю Египта, символы, может прочесть иероглифический текст – далее, в течение нескольких минут, вспоминает все. Оказывается, он ученый, окончил университет, занимался расшифровкой древних письменностей, зовут его, например, Иван Иванович Иванов, у него жена и двое детей…

– Что же с ним случилось? – с любопытством спросила Оля.

– Были у него серьезные семейные неприятности. Какие именно, не помню точно… В общем, кризис разрешается просто: в один прекрасный день, не отдавая себе отчета, наш Иванов выходит из дома, садится в первый попавшийся поезд и попадает в Одессу. Но нет ничего случайного! – Пал Палыч с торжественным видом дернул себя за косматую бровь. – На самом деле наш Иванов уже был в Одессе, в очень раннем детстве, в первый раз увидел там море, сильно разволновался тогда… И его нынешний поступок уходит корнями в прошлое. Кстати, когда Иванов вспомнил, кто он такой, то вернулся домой и развелся со своей женой. Больше амнезии у него не возобновлялись. Может, и ты, Оля, провела все это время в каком-нибудь давно известном тебе месте, у твоих знакомых?..