Вера Колочкова - Не спорьте со счастьем Страница 16

– Да, Дилечка, да… – поймав ее взгляд, грустно улыбнулась женщина, – все пыталась от старости убежать, сама видишь. А только от нее, от заразы, и не убежишь никуда. Все это – жалкие потуги. Результат все равно один. Чтобы на всю эту хренотень денег заработать, – обвела она рукой косметическое хозяйство, разложенное по полочкам, – надо на работу таскаться да подпрыгивать там перед молодыми да наглыми, никакого покою не знать. А раз покою нет, значит, и болезни тут как тут. Вот и получается, что результат у старости один… Лучше уж смириться, махнуть на себя рукой да жить на пенсию, как твоя тетя Таня. Бедно, но спокойно. Хотя кто его разберет, как оно лучше?

Новый, за ночь продуманный образ потенциальной «офис-менеджерицы» вполне вписался в зеркальное отражение, как будто все это и всегда в ее жизни присутствовало. Тщательная укладка феном, чтоб волосок к волоску, чтоб залихватских вихорков нигде не торчало, потом чуть пудры, чуть румян, чуть помады, плюс к этому черная строгая юбка с белой блузкой, с узкой полоской стильного галстука, да колготки новые, из неприкосновенного стратегического запаса, да полуботинки на шпильке. Все, можно идти.

– Мам… А можно мне с тобой?

Голосок Алишера прозвучал за спиной нетребовательно, но немного с тоскливой ноткой. Она повернулась к нему от зеркала, присела на корточки, глянула в глаза:

– Нет, сынок. Ты здесь останешься. Без меня. Считай, что это твоя первая трудность. Помнишь, как мы говорили? Что смело будем бороться с трудностями?

– Да, мам. Помню. Конечно. Да это ерунда, а не трудность! Подумаешь! Я и один могу, я просто так сказал, не подумав.

– Ну вот и молодец… Сиди тихо, не приставай к тете Тане, ладно? Книжку почитай. И вообще… Мы с тобой жутко удачливые оказались! Смотри, как нам с работой повезло!

– Да погоди ты, Торопыга Ивановна! – сердито махнула рукой тетя Таня, проходя мимо. —

Пусть сначала на нее возьмут, на работу-то, а потом и радуйся на здоровье! Сглазишь ведь!

– Да ничего, тетя Таня! Все будет хорошо. Я буду очень стараться, я им понравлюсь.

– Ну, давай, давай…

– Тогда я пошла?

– Ага. Иди…

Ирина Григорьевна ее внешний вид тоже одобрила. Вслух не сказала, но по лицу было видно, что одобрила. Диле показалось, будто даже вздохнула с тайным облегчением. А что, собственно, она там себе думала? Что навязанная протеже вместо укладки феном хиджаб на голову накрутит? А вместо белой блузки с галстуком – цветастый халат?

– Ирина Григорьевна, вы сразу представьте меня Диной. Так, наверное, лучше будет.

– Ну, Диной так Диной. А ты имени своего стесняешься, что ли?

– Нет. Не стесняюсь. Просто мне так удобнее. Моей русской половине удобнее, пони маете?

– Хорошо. А теперь слушай меня внимательно, девочка. Коллектив у нас очень даже непростой, и тебе надо научиться гнуться во все стороны, в хорошем смысле слова, конечно. В мудром. Я ведь тоже гнусь, знаешь. Я там одна пенсионерка, все остальные молодые, резвые, циничные. Да сама увидишь… В общем, что бы тебе ни сказали, перетерпи.

– Я перетерплю, Ирина Григорьевна. Долго нам еще идти?

– Да нет, вон в том здании наш офис! Рядом совсем, пять минут ходьбы. Потому я и за место держусь, что на транспорте через весь город пилить не надо.

– А начальник ваш – он кто?

– Не начальник, а директор. Семен Максимович. Мы его за глаза просто Сёмой зовем. Да он и есть Сёма – балбес балбесом…

– Как это – балбес балбесом? Он же директор!

– Это одно только название, что директор. Отец у него в Хорватии свой бизнес имеет, а для сына здесь фирму учредил.

– А почему – здесь?

– Ну… Там, в Хорватии, у него другая семья, жена молодая, ребенок маленький. А поскольку Сёма тоже ему сын, он его не бросает. Чтобы он вроде как тоже при деле да при деньгах был. Сейчас многие состоятельные люди так поступают. По молодости детей недосуг было воспитывать, вот и выросло поколение Семенов Максимовичей, детей дикого русского капитализма. При няньках да при служанках, но без особого родительского вклада. В удовольствиях они толк знают, а заработать на них не умеют. У нашего Сёмы и сейчас нянька есть, отцом хорошо оплачиваемая. Наш финансовый директор. Ларой зовут. Да ты сама со временем все увидишь… Вот, мы уже и пришли! Ну, с богом…

Ирина Петровна по-хозяйски распахнула перед ней дверь, прошла стремительно мимо охранника, кивнув ему едва заметно. Потом они быстро прошли по короткому белому коридорчику, потом по небольшому холлу с черными кожаными диванами полукругом, с чудом уместившейся в тесном пространстве зеленой растительностью, от карликовых смешных деревцев в аккуратных горшочках до высоких вальяжных пальм, изнывающих под тяжестью собственных листьев. Проходя мимо журчащего пузырьками аквариума, Ирина Григорьевна остановилась на секунду, побарабанила коготками по стеклу. На зов из-за камня выплыла красная пучеглазая уродина – то ли рыба, то ли зверюга плавающая, открыла маленький рот, будто собиралась проговорить что-то. Или обругать.

– Ну что, Симочка, как дела? Кормили тебя вчера или опять забыли? У-ти, красавица ты моя… – сюсюкнула она уже на ходу, направляясь к арочному широкому проему внутри холла.

За аркой оказалась приемная. Юная секретарша подняла от монитора личико, растянула пухлые губы в улыбке, радостной и дежурной одновременно.

– Здравствуй, Наточка. Семен Максимович у себя? – ткнула пальцем в закрытую дверь Ирина Григорьевна.

– Да. У себя. Раздевайтесь, проходите, – милостиво разрешила Наточка, успев окинуть Дилю быстрым оценивающим взглядом. – Там, в шкафу, плечики можно взять…

Балбесом Семеном Максимовичем оказался рыхлый, как недоспелое тесто, но довольно симпатичный парень с голубыми глазами доброго пофигиста. Слушал он Ирину Григорьевну очень внимательно, изредка взглядывал на Дилю, качался в кресле, выпячивал толстой трубочкой губы, будто соображая и прикидывая что-то. Потом, еще раз глянув на Дилю, проговорил со смешком:

– Совсем с ума сошла, Григорьевна? С чего ты решила, что мы тут отделение миграционной службы открывать собираемся? Какая Дина из Душанбе, бог с тобой? Над нами же все в голос ржать будут… Вроде того – совсем дела плохи, раз на гастарбайтеров перешли?

Сердце у Дили подпрыгнуло, стиснулось в горячий комок и будто кровью в желудок плеснуло от обиды. Видимо, и в лицо кровь бросилась, потому что Ирина Григорьевна, нащупав ее ладонь, сильно и незаметно сжала ей пальцы, потом затараторила возмущенно:

– Да вы что говорите, Семен Максимович! С чего вы вообще взяли, что она мигрантка?

– А кто она? Сама же сказала – только что из Душанбе приехала. Прописки наверняка нет.