Даниэла Стил - Любящая Страница 16

Он кивнул и раздельно повторил прежний вопрос:

— Хочешь эти кресла?

К этому времени цена поднялась до девяти тысяч. В ответ Беттина лишь покачала головой в знак отказа. Тогда Айво придвинулся к ней ближе и нежно взял ее за руку.

— Прошу тебя, скажи, что бы ты хотела из всего этого? Может, тебе что-то особенно дорого, скажи! Я куплю и сохраню эту вещь у себя дома, а ты потом отдашь мне деньги, неважно, когда, — хоть через двадцать лет, — тут он усмехнулся и добавил, — конечно, если мне удастся так долго протянуть, что весьма сомнительно.

Айво знал, какая Беттина гордая, поэтому облек предложение в слегка шутливую форму. Беттина шепнула в ответ:

— Дай Бог, чтобы удалось.

Тем временем французские кресла ушли за тринадцать с половиной тысяч.

— До восьмидесяти двух лет? — не унимался Айво. — Избави Боже!

Они посмотрели друг на друга так, словно не расставались ни на день. Не верилось, что его не было почти полтора месяца.

— Беттина, как ты? — спросил Айво.

— Прекрасно, — ответила она. — А ты, наверно, утомился с дороги?

Супружеская чета, сидевшая перед ними, сердито зашикала. Айво смерил пару злобным взглядом, перевел усталые глаза на Беттину и с улыбкой произнес:

— Да, перелет был долгий. Но мне не хотелось, чтобы ты была здесь одна. Сколько это еще протянется? Весь день?

Айво мечтал, чтобы все побыстрей закончилось — ему было необходимо хоть немного поспать.

— Только до обеда. А завтра — и с утра, и во второй половине дня.

Он кивнул и обратил взор на то, что происходило на подмостках. Беттина стала вдруг странно спокойной. Айво крепко сжал ее ладонь. На торги выставили рабочий стол Джастина.

Айво наклонился к Беттине и сказал ей на ухо одно только слово:

— Берем?

Беттина замотала головой и отвернулась.

Семь тысяч! Семь… Восемь? Семь пятьсот! Кто больше? Восемь тысяч! Восемь… Девять!

Стол приобрели за девять тысяч долларов. Беттина подумала, что для оставшегося неизвестным торговца антиквариатом это неплохое вложение денег. Но для нее стол значил гораздо больше: ведь за этим столом работал отец, за ним он написал два последних романа, и ей никогда не забыть, как он склонялся над рукописью, лежавшей на этом столе… Больно вспоминать о прошлом… Айво еще сильней сжал ей руку, испытующе на нее посмотрел и сказал:

— Спокойно, крошка… Стол твой.

В его голосе чувствовалась бесконечная нежность. Беттина подняла смущенные глаза.

— Я не понимаю.

— И не надо. Поговорим об этом после.

— Это ты купил? — она посмотрела на Айво в крайнем изумлении и едва удержалась от смеха.

Он утвердительно кивнул:

— Не удивляйся так.

— За девять тысяч? — ужаснулась Беттина, и кто-то сзади попросил ее говорить потише. Тут собралась серьезная публика. Они не терпели, чтобы их отвлекали от столь важного занятия. Как завсегдатаи казино, они были поглощены происходящим на сцене, но в то же время краем глаза и вполуха замечали все, что творилось вокруг. Беттина не сводила с Айво изумленных глаз.

— Айво, ты шутишь, — на сей раз она прошептала это гораздо мягче, и он улыбнулся.

— Нет, правда.

Тут он бросил взгляд на подмостки, где появился еще один стол. Айво удивленно приподнял бровь, наклонился к Беттине и спросил:

— А этот где был?

— В комнате для гостей, но он не очень хороший. Не стоит его покупать. — Беттина без улыбки смотрела на Айво, пытаясь угадать, сколько вещей он собирается приобрести, а Айво умиленно наблюдал за тем, как смотрит на него Беттина.

— Благодарю за совет.

Видимо, коллекционеры и антиквары разделяли ее мнение насчет стола, поскольку он ушел всего лишь за тысячу восемьсот. По всем стандартам это было очень дешево.

Торги продолжались еще целый час, однако Беттина не позволила Айво купить что-нибудь еще. Наконец аукцион закрылся. Точнее, его первый день. Было без пяти двенадцать. Они поднялись и пошли вместе с толпой аукционеров, сжимавших в руках каталоги и обсуждавших с приятелями завершившиеся торги. Беттина почувствовала на себе пристальный взгляд Айво, и от этого ей стало и приятно, и чуть тревожно.

— Что ты так смотришь?

— Не могу на тебя наглядеться, крошка. Мне очень нравится смотреть на тебя.

Он произнес это бархатистым голосом, и ей тоже хотелось сказать ему, что она по нему скучала, но вместо этого она покраснела и склонила голову.

От Айво не укрылось, что на ее глаза набежала тень. Что произошло? Она стала какой-то другой. С момента его отъезда в ней что-то изменилось, только непонятно, что именно, и пока неясно, как к этому относиться.

Он посмотрел на Беттину и серьезно спросил:

— Ты поедешь ко мне домой пообедать?

Она ответила не сразу, задумалась, а потом кивнула:

— Это было бы замечательно.

Айво жестом подозвал водителя, который ждал в машине, и вскоре они уже держали путь к Айво: он жил в двенадцати кварталах от Беттины, на Парк-авеню. У него была комфортабельная квартира. Не такая грандиозная, как у Джастина, но зато полная очаровательных вещиц, что придавали дому теплоту и гостеприимность. Тут были большие кожаные кресла и диваны, картины с охотничьими сценами и книжные шкафы с редкими книгами. Над камином стояли изделия из бронзы, а через огромное окно, не встречая преграды, лился солнечный свет. По всему было видно, что это — холостяцкая квартира, но очень уютная, симпатичная и удобная, хотя и великоватая для одного человека. В нижнем этаже располагалась гостиная, столовая и библиотека. Наверху — две спальни и кабинет Айво. Внизу — просторная, обшитая деревом кухня в провинциальном стиле. За кухней находились две комнаты для прислуги, но Айво держал только одну экономку. Водитель жил где-то еще — ведь официально он работал в газете «Нью-Йорк Мейл». Беттине с детства нравилось бывать в этой квартире. Прийти сюда — все равно что навестить любимого дядюшку в его загородном доме. Все здесь пропиталось запахом табака, дорогих одеколонов и первоклассного шевро. Беттине нравился запах, исходивший от его вещей, ей нравилось трогать их, ощущая шероховатость ткани и прохладную гладкость кожи.

Войдя в солнечную гостиную, Беттина осмотрелась по сторонам, с таким чувством, словно вернулась в знакомый дом. Айво наблюдал за ней краем глаза. Она, вроде бы, повеселела, и взгляд стал не такой тревожный.

— Как приятно вновь быть у тебя. А то я уже начала отвыкать от твоего дома.

— Конечно, в последнее время ты редко заглядываешь.

— Только потому, что ты меня не приглашаешь, — с лукавинкой сказала Беттина и безмятежно плюхнулась на диван.