Светлана Демидова - Игрушечное сердце Страница 16

Через пару минут Дана забыла о деньгах и сыре напрочь, сама обняла Артура за шею и стала отвечать на поцелуи мужчины, которого до вчерашнего дня не видела. Потом и платье как-то все-таки спустилось со второго плеча. Дана не успела этому удивиться, потому что все ее белье тоже каким-то чудным образом съехало с привычных мест, а потом и вовсе куда-то запропало. Незнакомый до вчерашнего дня мужчина тоже вдруг оказался без белой футболки и синих шорт, под которыми, похоже, ничего и не было. А может, и было, но Дана не заметила, куда делось. Зато она четко осознала момент, когда начала прижиматься своим обнаженным телом к такому же обнаженному и горячему телу Артура. Возникла мысль, что поступает она не слишком правильно, но тут же истончилась и растаяла дымкой. Кому какое дело, правильно она поступает или нет! Как хочет, так и будет поступать! А она хочет именно так! Пусть этот человек обнимает ее как можно дольше, а она будет изгибаться в его руках самой податливой лозой, ловить его прикосновения и дарить ему свои. И он будет рад ее ласкам не меньше, чем блинам. А может быть, и больше! Что блины? Их раз – и напек, хоть на кефире, хоть на чем! А так целовать его может только она одна, ведь другой такой Даны не существует в природе. Конечно, есть еще всякие медноволосые женщины, но на них надежда плохая. Если уж они не могут накормить своего мужчину как следует, значит, и ласки у них такие же суррогатные. А она, Дана, знает, что делает. Когда она еще надеялась удержать Вовку возле себя, изо всех сил старалась доставить ему удовольствие в постели. Ну… не получаются дети – пусть любовь будет жаркой, сладкой и неповторимой. Паразит Вовка не оценил и все равно слинял, но Дана изучила мужское тело так, что могла играть на нем, как на музыкальном инструменте. Ох, как давно не было у нее этого инструмента! Какое же ей удовольствие доставляет прикасаться к нему, извлекать звуки. Ага! Вот дыхание Артура уже участилось, а вот и стон… И еще… и еще… Будете, уважаемый, теперь всегда помнить ее, Дану…

Вы хотите отблагодарить? Ну что ж… Она не против… Она сейчас ляжет поудобнее, чтобы тоже сполна насладиться мужскими прикосновениями, такими медовыми, такими пряными… такими жгучими, такими неистовыми… И вот она уже сама вся превратилась в мед, в сладкую патоку, которая закручивается винтом и несется куда-то в поднебесье, подобно торнадо, чтобы там, высоко-высоко, взорваться и раствориться в раскаленном тягучем воздухе. Вот-вот…Сейчас… Еще миг – и ее, Даны, не станет…

– Ну, я, пожалуй, пойду, – проговорила Дана, придя в себя.

– Это с какой же стати? – спросил Артур, приподнявшись на локте и глядя ей в глаза.

– Ну… я и так вам навязалась… – ответила Дана и свои глаза отвела.

– А что, мы разве до сих пор на «вы»?

Она промолчала, слегка пожав плечами. Откуда ей знать, что теперь будет дальше.

– Больше никаких «вы», слышишь! И никуда ты не пойдешь! Мы только-только… можно сказать… познакомились… и вдруг уходить… Нет! Так дело не пойдет! И вообще! Я снова есть хочу! Там есть еще блины?

– Нет, вы… то есть… ты… ты все съел… но… – Дана замолчала.

– И что же мне обещает твое «но»? – смеясь, спросил Артур.

– Ну… вообще-то… я вчера картошки нажарила и котлет еще… только невкусных…

– Вот интересно, и зачем же ты нажарила невкусных?

– Так они ж покупные!

– И что?

– Как это что?! Да их же есть нельзя!

– Ну почему? Я часто ем, и ничего… все еще жив-здоров, как видишь!

– Ну… я вообще-то тоже вчера их ела… и все же… Все же надо покупать мясо, перекручивать на мясорубке и жарить! Это совсем другое дело!

– Так, может, ты мне нажаришь… этих твоих… из мяса…

– Мяса ж нет!

– А я схожу и куплю.

– А эти куда?

– В помойку!

– Ну как же… нельзя же… Деньги же…

– А я еще заработаю!

Именно тут Дана вспомнила про свои финансовые проблемы. Да, котлет она ему, конечно, сможет новых нажарить, из настоящего мяса, а вот денег попросить – никогда!

Лариса никак не могла понять, почему ее так тянет к Виктору Юсупову. Она заметила, что стала все реже и реже висеть в Интернете. Электронный ящик был полон приглашений на выставки и писем от таких же, как она, любителей кукол, но она не спешила никому отвечать, даже художнице Жене, к которой сама же напрашивалась в ученицы. И на выставки почему-то совсем не тянуло. Все ее мысли занял Юсупов, хотя он совершенно этого не заслуживал. Он был неласков, немногословен и чрезмерно углублен в себя. Она даже не могла назвать его Витей. Вити – они простые, домашние рубахи-парни, а этот – словно сгусток жесткости, квинтэссенция отрицания всего и вся. Ларисе было неуютно в его ауре, но в постели с ним – хорошо. Последний ее любовник, его приятель Артур, был слишком мягок, податлив. Он любил долгие прелюдии, нескончаемые ласки, и Лариса всегда вынуждена была, закусив губу, молить провидение, чтобы этот мужчина поскорей переходил к делу, ради которого они, собственно, и ложились в постель. Виктор времени понапрасну не терял. Он налетал на Ларису вихрем, распинал ее на двуспальной тахте, и все происходило с той стремительностью, которая именно и была ей необходима. В Виктора будто был встроен таймер, настроенный на Ларису. В интимные моменты они совпадали во всем, даже в оргазмический штопор входили одновременно. Такого Лариса не испытывала ни с одним из своих многочисленных любовников.

Все остальное было сложно. Виктор мог, например, забыть о назначенной встрече или прийти на нее мрачнее осенней тучи. В такие моменты все попытки Ларисы разговорить его и настроить на позитивный лад кончались неудачей. Он односложно просил ее помолчать.

– Может, мне вообще уйти? – каждый раз обиженно спрашивала она, когда, привезя ее в свою квартиру, Виктор так и не терял дурного расположения духа.

– Брось, – все так же кратко отвечал он. – Все же хорошо!

– Что-то по тебе не видно! От одного твоего лица кисло делается!

– Ничего. Сейчас тебе будет сладко, – без всякой улыбки отвечал он, заключал ее в свои железные объятия, и ей действительно делалось то ли сладко, то ли больно, а может, и то и другое одновременно. А потом они в унисон вылетали в астрал, а когда возвращались, Виктор засыпал мертвым сном. Лариса тоже дремала рядом, уткнувшись лицом в его железный бицепс, и, несмотря на все, почему-то ощущала себя счастливой.

Виктор никогда о себе не рассказывал и пресекал все ее попытки как-то влезть в его душу. Лариса хитростью пыталась перевести разговор будто бы на Артура. Раз они школьные друзья, то, рассказывая про ее бывшего любовника, Виктор мог чем-то выдать себя, но тот ни на какие ее придумки не велся. Она часто размышляла, что за жизненная драма превратила его в такой бесчувственный кремень. Люди рождаются открытыми миру, готовыми любить все и всех. Что же такое произошло с ее новым любовником, что он ни от кого не ждет и не желает ни любви, ни нежности. Ларисе иногда хотелось приласкать его и назвать каким-нибудь ласковым именем, но она всегда натыкалась на свирепый взгляд – Виктор будто предчувствовал, что она намеревается растопить его сердце, а этого он ни под каким предлогом допустить не может.