Valery Angulys - Последний дубль Страница 16

Моя сестра выглядела как одна огромная кровавая рана. Я не думал, что столько крови может находиться у человека внутри. Когда никто не видел, я начертил крест на ее груди. Я хотел оставить ей что-то на прощание.

Полиция очень быстро нашла виновного. Им оказался парень из университета, в котором училась моя сестра. Я не верил, что он настоящий убийца, хотя окровавленное орудие преступления обнаружили именно в его квартире.

Я чувствовал, что этот бедняга не замешан. Не каждый способен убивать. Необходима особая степень безразличия к происходящему.

Я хотел отомстить, но не мог.

Я не знал, где искать настоящего убийцу.

Прошло время, я повстречал Механика, начал зарабатывать деньги, познакомился с Пантерой. Она была прекрасна, часто играла мне на рояле. Она играла так, что порой я начинал верить в Бога. Я ничего не смыслил в музыке, но ее музыка заставляла меня растворяться.

Мы плавали в море и целовались. Была ночь, и звезды сияли с небес. Мне казалось, что мы плывем по безграничному кровавому океану.

Она подарила мне настоящее счастье.

Я даже захотел узнать ее имя, хотя я не слишком жалую имена, предпочитаю собственные прозвища, которые просты и понятны.

Она была моей Пантерой, моей хищницей, палачом и отрадой. Она была сладчайшим из ядов, настоящей отравой.

Я знал, что сердце перестанет биться, если я потеряю ее.

И я ее потерял.

Вернее, я нашел ее. Мертвой. В нашей квартире.

Там было столько крови. На полу, на стенах. Повсюду.

Я люблю смотреть на кровь, но тогда мне показалось, будто я ослеп. Это был тот самый хаос, который я видел прежде. В морге. На процедуре опознания моей сестры.

Сомнений не оставалось, здесь действовал один и тот же человек.

Мне пришлось пытать и убить Механика, потому что он скрывал убийцу Пантеры.

А потом... потом я все-таки добрался до этого гада.

На моей груди остались шрамы, оставленные его ножами. Но ему досталось больше. Я был уверен, что убил его. Я помню, как сбрасывал тело с обрыва.

Он выглядел мертвым, пульс не прощупывался.

Проклятье, еще тогда мне казалось подозрительным, что подонок ухмыляется. Не дышит, изранен, а скалится. Никогда не забуду эту искаженную судорогой ухмылку.

Он отобрал у меня все, что я любил. Мою сестру, мою мать, мою Пантеру. Даже Мертвую Девушку. С другой стороны, я бы никогда не смог полюбить ее живой. Да, пожалуй, за нее я мог быть действительно благодарен.

Я думал, что уже не смогу ничего чувствовать.

Но я чувствовал.

Почему я не узнал его почерк сразу?

Я же так скучал, мне давно не попадались достойные противники.

***

Я нашел все случаи, упомянутые в статье. Я понял, что он делает это для меня. Он убивал, чтобы я заметил его и понял, что он снова рядом. Он не мог знать, что я не читаю газеты и мне безразличны новости.

Его стиль не изменился. Оружие — нож. Способ убийства — хаос. Множество ножевых ранений. Все жертвы очень похожи на мою Пантеру. Высокие и худощавые, с длинными темными волосами.

Я проверил время.

До прихода Китаяночки оставалось полтора часа.

Меня снова тошнило.

Я вышел на балкон, решил перекурить. Таблетки не помогали успокоиться. Снег мело со страшной силой. Мне удалось зажечь сигарету с пятой попытки. Я чувствовал, как холод ползет по спине. Температура опустилась явно ниже нуля. Голова раскалывалась на части. Я старался загнать боль поглубже, туда, откуда ей будет не выбраться.

Нужно отдохнуть.

Потом.

Нужно выспаться.

После.

Когда все будет окончено, я смогу насладиться отпуском.

Щелчок замка заставил меня подобраться в мгновение ока.

Я знал, что у Китаяночки нет ключей, а больше у меня гостей быть не могло. Я потушил сигарету и щелчком пальцев отправил окурок подальше.

Звук осторожных шагов эхом пронесся по моей полупустой гостиной.

Нет необходимости оборачиваться.

Он пришел лично.

Ему надоело скрываться. Он жаждал реванша, а я жаждал отправить его обратно в ад. Если таковой существует.

— Не ожидал увидеть меня снова? — он не торопился выходить на балкон.

— Нет, — тихо ответил я, отодвигая занавески.

— Но это ведь просто приятная встреча двух старых друзей по интересам, — он хмыкнул и отвернулся, посмотрел в зеркало.

Я взял с подоконника свой любимый латунный кастет.

Думаю, всем ясно — живым останется только один из нас. Но я не собирался убивать его слишком быстро.

— Это невежливо, так обходиться с... — он не успел договорить.

Последнее, что я помню, противный хруст зеркальных осколков.

Дубль 4. Слава

Ну а сейчас, ты меня уж извини,

но я пойду домой и упаду там с сердечным приступом.

«Криминальное чтиво»

Есть такие дни, когда все идет наперекосяк.

Просыпаешься с квадратной головой и как-то сразу понимаешь — все будет очень паршиво, позитив не поможет преодолеть царящий вокруг беспросвет. А есть такие недели. Месяцы. Годы. Есть такая вечность, и это уже совсем хреново.

Да здравствует депрессия, детка.

Я открываю глаза и сразу осознаю, что ничего хорошего не произойдет. Стоит поменять график, начать высыпаться, дать утомленному мозгу нормальный отдых. Но достаточно трудно осуществить такой план, если отправляешься спать далеко за полночь, а на работу нужно явиться к девяти утра.

Возможно, когда-нибудь я стану большим начальником, смогу приходить после обеда, чтобы просто наорать на подчиненных, сбрасывая стресс. Но пока приходится жить по графику для простых смертных.

Широко зеваю, потягиваюсь. На автомате плетусь в ванную, вяло чищу зубы, умываюсь, стараясь смыть тягучую усталость.

— Доброе утро, — мама одаривает меня неодобрительным взглядом.

К счастью, она уже в коридоре, отправляется на йогу сразу после утренней пробежки.

Боже, ее точно забросили сюда инопланетяне. Человек не может быть настолько идеальным.

— Доброе, — бросаю, еле шевеля губами.

Полощу рот, потом тянусь за расческой и буквально захлебываюсь зевком.

Топаю в сторону кухни, по пути врубаю фильм на телефоне и, брезгливо скривившись, взираю на завтрак.

Паскудство.

Имбирная настойка, салат из капусты и сельдерея. Оглядываюсь по сторонам, крадучись движусь к раковине и медленно выливаю настойку в сливное отверстие.

— Ты взвесилась? — доносится из коридора суровый вопрос.