Сандра Мэй - Миллионерша поневоле Страница 16

— Кажется, на ярмарке в деревне продавали старые книги, и я…

— Да нет же, мам! Это с чердака, из той большой коробки. Помнишь? У нас на чердаке.

— Я не…

— У ВАС на чердаке? Очень интересно. И где ж это вы живете, Билли?

— А вот тут, недалеко. В маленьком доме за рощей.

— Значит, вот кто арендует коттедж… Билли склонил голову на плечо.

— А вы — новый хозяин большого дома?

— Ну… да.

— Клево!

Морт улыбнулся, а Люси почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Морт повернулся к ней и кротко поинтересовался:

— И давно вы там обитаете?

— Восемь лет. В смысле, около того. Билли опять встрял:

— Я уже был, верно? Я помню, как мы переехали…

Люси фыркнула, торопясь перебить словоохотливого отпрыска:

— Ага. И как я тебя в коляске укачивала, тоже помнишь. И как родился… Морт, ты извини…

— А мадам Гермиона, надо полагать, жила в большом доме и брала с тебя деньги?

— Послушай, моя мать очень далека от совершенства, но она не монстр.

— Понятно. Липовая аренда…

— А что такое липовая аренда?

— Это я тебе потом объясню, мой юный друг Билли.

— Нам пора. Билли, идем.

— До свидания, сэр.

— Пока, Билли. Приятно было познакомиться.

Она не удержалась, оглянулась — и наткнулась на взгляд Морта.

— До встречи, Люси. Пока, Солнышко.

Он стоял и смотрел ей вслед. Потом за плечом возникла Сара, непривычно молчаливая. Встала рядом, помолчала.

— Воспоминания минувших дней, надо полагать?

— А? Нет, не то чтобы… здесь все очень сильно изменилось.

— А девушка?

— А девушка еще больше.

— В лучшую сторону?

— Она красавица. Скажи?

— Ну да. Кто она? Очередная жертва твоего убийственного обаяния? Старая любовь?

— Для меня она была слишком хороша.

— Но не теперь, верно? Миллионы — вещь полезная.

— Почему-то мне кажется, на нее этим впечатления не произведешь.

— А тебе бы этого хотелось? Впечатление произвести?

— Возможно. Не знаю. Да.

— Хм. Если ты уже закончил с воспоминаниями и грезами — пойдем в дом. Я набросала примерный план боевых действий…

Сара обладала пробивной мощью небольшого танка. Симпатичного такого танка. Джошу Радецки повезло. Впрочем, Саре тоже.

С Джошем Морт познакомился и подружился в первый же год своего пребывания в Штатах. Оба были компьютерщиками, оба плевать хотели на комфорт и богатство — говорят, удача любит тех, кто к ней безразличен. Через год они получили первый грант, через два — зарегистрировали свою фирму. Тогда же родился первенец Сары и Джоша, Тедди.

Морт вздохнул, обнял Сару за плечи и пошел к дому Февершемов. К своему дому.

Люси накрывала на стол, разливала по тарелкам суп, ела, слушала Билли и даже отвечала ему — а мыслями снова перенеслась в ту жаркую летнюю ночь. Ее ночь…

Несколько мгновений они просто лежали неподвижно, обессиленные, вычерпанные досуха, задохнувшиеся от страсти.

Потом она почувствовала, как защипало в носу и в горле. Только бы не разреветься!

Она сама этого хотела. Она только об этом и мечтала. Сколько раз в горячечных снах она просила Бога об этом: побывать в объятиях

Морта хотя бы один раз! Вот оно и случилось, и то, что он все равно уедет, ясно без слов, как ясно и то, что она, Солнышко-Санни, неуклюжая Люси Февершем, ничего не значит для Морта Бранда, потому что он влюблен в Веронику, прекрасную Веронику, а она…

— Люси? Ты… в порядке?

— Да. Все отлично.

— Это было прекрасно.

— Да, неплохо.

— Люси, мне показалось… ты… Я не сделал тебе больно?

— Нет, что ты. Просто я была немного не готова. Мне холодно.

Ее начало трясти, и тогда он прижал ее к себе. Люси закрыла глаза и принялась впитывать в себя его запах, его тепло, его прощальную нежность… Запомнить навсегда, потому что будущего все равно нет, и он уедет утром и не вернется больше никогда, а ей останется только воспоминание об этом звездном безумии.

Потом они одевались в темноте, и Морт накинул ей на плечи свою куртку.

— Пошли в тепло, маленькая. Люси… я никогда не думал, что это случится.

— Правда?

— Ты мне нравишься. Очень нравишься. Возможно, однажды я вернусь, и тогда мы могли бы…

Надо резать по живому. Сразу — чтобы не терпеть годами тупую, ноющую боль в абсолютно здоровом сердце.

— Морт, послушай: мы занимались сексом — и все. Незачем переживать по этому поводу. Подумаешь, большое дело.

Ей очень хотелось, чтобы ее голос звучал нахально и независимо. Судя по всему, получилось. После паузы голос Морта изменился.

— Что ж, значит, ты так к этому относишься… Если для тебя это всего лишь секс — ради бога. Только запомни: парней на свете много, и большинство из них придерживаются именно этой точки зрения, но я… я возненавижу тебя, если ты погубишь свое тело и свою душу!

Краска бросилась ей в лицо, хотя в темноте этого видно не было. Как он смеет читать ей мораль?!

— Как ты смеешь?!

— Ты права, не шуми. Я ничуть не лучше. Я хуже. Ты еще ребенок, ты… Мне понравилось, Люси. Настолько сильно, что я не уеду. Я останусь здесь еще на какое-то время. Но знай — ты не Вероника, ты…

— Вероника-Вероника-Вероника! Не желаю слушать вечные сравнения с Вероникой. На что ты надеешься? Неужели ты думаешь, что ты ей нужен?

— Да при чем здесь это? Я хотел сказать совсем другое…

— Плевать мне на это! Понял?!

Она вырвалась и бросилась бежать. Чудом не свернула шею, птицей слетев с чердака. Морта ее бегство застало врасплох, но потом он кинулся за ней. Люси ударилась коленкой о косяк, зашипела от боли, бросилась к дверям… Слава кухаркам, не запирающим дверь! Люси ворвалась в кухню и заперла замок. Секундой позже Морт дернул ручку двери.

— Люси!

Она сползла по двери на пол и до крови закусила руку, чтобы не разрыдаться в голос.

— Люси, впусти меня. Нам надо поговорить.

Она молчала.

— Люси…

Она так и просидела на полу, пока за окнами не забрезжил рассвет. Морт к тому времени уже ушел…

Десять лет спустя, сейчас, она чувствовала себя точно так же, как в ту ночь.

Морт жалел ее. Он всегда ее жалел. Хуже этого и представить ничего не возможно.

Десять лет назад он уехал, передав на прощание записку через кухарку.

«Люси, ты заслуживаешь лучшего».

Что он имел в виду? Лучшего мужчины? Лучшей жизни? Лучшей судьбы, чем судьба шлюхи? Он опять все перепутал, Мортимер Бранд. Это не про нее. Он снова сравнил ее с Вероникой, с блистательной и холодной Вероникой, для которой постель всегда была всего лишь средством достижения цели и лишь в крайнем случае — способом расслабиться и получить удовольствие. А Люси… Люси так и не смогла за все эти десять одиноких лет переступить через себя.