Виктория Холт - Мадам Змея Страница 16

— Это было чудом, — Екатерина чувствовала, что подобное объяснение происшествию дала бы теперешняя настоятельница, — потому что Дева помогла святой матери создать плащ в своей голове. «Сделай мантию из молитв, — сказала Дева, — и пусть она в то же время будет расшита золотом. Пусть двое мужчин предстанут в виде ангелов и положат ее к моим ногам». Люди гораздо больше обрадовались мантии, созданной молитвами и поднесенной теми, кого они приняли за ангелов, нежели обычному плащу, пусть даже самому дорогому.

— Значит, ты полагаешь, это был обман?

— Это было чудо, — сказала Екатерина. — Оно принесло обители процветание. Чудо — это всегда добро. Чудеса рождаются на небесах, но иногда происходят на земле.

Лючия обняла Екатерину и поцеловала ее.

— Ты слишком умна для нас, — сказала монахиня.

Группы людей стояли возле стен обители. Они переговаривались между собой.

— Она еще ребенок.

— Дитя змей.

— Мы не можем причинить вред маленькой девочке.

— Ей исполнится одиннадцать или двенадцать лет… Она — Медичи и уже способна принести несчастье.

— Монахини не позволят тронуть ее.

— Она посеет смуту среди послушниц. Вы не знаете этих коварных Медичи. Они ужасно хитры. Город в осаде. Медичи засылают своих воинов во Флоренцию. Они не дают ввозить в город продовольствие, обрекая нас на голодную смерть, а кто-то говорит: «Пощадите этого ребенка!» Можем ли мы пощадить отродье тиранов?

Екатерина, находясь в обители, слышала крики людей. Она знала, что стены Мюрате не защитят ее. Во Флоренции начались волнения; они бушевали вокруг монастыря. Ни подруги, ни настоятельница не смогут спасти ее теперь.

Вся Флоренция была охвачена ненавистью к папе. Некоторое время тому назад он, замаскировавшись под коробейника, покинул Сент-Анджело. Когда чума выгнала его врагов из Рима, папа вернулся в Ватикан. Теперь он собирался усмирить Флоренцию, но это было нелегкой задачей. Флорентийцы безжалостно расчистили вокруг города пространство шириной в одну милю. Они сожгли прекрасные виллы и испортили отличные угодья, но теперь врагу было негде спрятаться. Все вносили свой вклад в оборону города — даже художники и скульпторы оставили свою работу и вышли на улицы, чтобы принять участие в борьбе. Она продолжалась много месяцев; Екатерина знала — граждане Флоренции помнят о том, что обитель Мюрате приютила девочку из семьи, которая несла им смерть и несчастья.

Она понимала, что еще один счастливый период ее жизни подходит к концу. Она полюбила монастырь, уроки, волнующие чувственные песнопения, которые когда-то вызвали нарекания у Савонаролы; ей нравилась атмосфера тайны, в которой монахини отправляли корзинки с выпечкой своим родным; на корзинках был знак Медичи — семь шаров; это свидетельствовало о том, что изолированные от мира монахини сохраняли интерес к политике.

Корзинки возвращались в обитель с записками. Так Екатерина узнала, что Ипполито жив и находится в Риме. Она ужасно обрадовалась этой вести, но ее огорчило то, что Алессандро был там же. Екатерина не виделась с Ипполито уже несколько лет, но она постоянно помнила о нем.

Злобная толпа, собравшаяся у стен обители, выкрикивала ее имя.

— Дайте нам девчонку Медичи! Дайте нам ведьму! Мы поместим ее в корзину и повесим на городской стене, чтобы она стала мишенью для воинов Климента.

— Повесить ее в корзине? Это слишком хорошо для Медичи! Отдадим ее солдатам! Пусть они позабавятся с ней. Потом мы решим, как она умрет.

К вечеру крики стихли. Екатерина пережила еще один день осады.

Внезапно в дверь монастыря постучали; эхо разнесло звук по длинным коридорам. Сердце Екатерины отчаянно забилось.

Настоятельница взяла фонарь, подошла к двери и обнаружила там трех сенаторов из правительства Флоренции. Они пришли за Екатериной Медичи.

Екатерина знала, что это могло означать только одно. Днем толпа требовала казни Екатерины. Смерть казалась ей предпочтительней страха, который она испытывала.

Монахини молились в своих кельях. Они просили Деву спасти герцогиню. Но у Екатерины не было времени на молитвы. Она прибежала в свою комнату и, охваченная паникой, отрезала свои чудесные светлые волосы. Потом нашла в одной из келий платье этого монашеского ордена и надела его. Сделав это, она взяла себя в руки и приготовилась к любому исходу.

Она спустилась к мужчинам, которые пришли за ней. Настоятельница, монахини и сенаторы изумленно посмотрели на девочку.

— Я — Екатерина Мария Ромола де Медичи, — надменным тоном произнесла она. — Что вам надо от меня?

— Я — Сальвестро Альдобрандини, — сказал один из мужчин. — Я — сенатор флорентийского правительства. Решено, что ты должна покинуть Мюрате. Есть подозрения, что ты плетешь здесь интриги против правительства. Ты отправишься в монастырь Санта Лючия. Мы приказываем тебе немедленно пойти туда с нами.

— Я не пойду, — сказала она.

— Тогда нам придется забрать тебя силой.

— Вы не посмеете повести меня по улицам в этой одежде.

— Ты не имеешь права носить ее. Переоденься.

— Я отказываюсь сделать это. Вы поведете послушницу, невесту Христа, по улицам Флоренции?

Это был умный ход. Все поняли это. Монахини принадлежат Христу, они неприкосновенны. Будет нелегко тащить по городу сопротивляющуюся, коротко постриженную девочку в монашеском платье.

— Мы не хотим, чтобы тебе причинили вред, — сказал Альдобрандини. — Охрана защитит тебя на улицах города.

Сообразительная Екатерина быстро поняла состояние Альдобрандини; ему не нравилось полученное им задание. Он колебался.

— Я отказываюсь снять это платье, — сказала Екатерина.

— Оставьте ее здесь до утра, — произнесла настоятельница. — Я буду молиться вместе с ней. Завтра она найдет в своем сердце необходимое мужество.

Ко всеобщему удивлению, Альдобрандини согласился подождать до утра. Всю ночь монахини Мюрате молились за Екатерину.

Маленькая процессия медленно двигалась по городу. Альдобрандини выбирал тихие улочки, но весть распространялась быстро.

— Маленькую Медичи увозят из Флоренции. Они хотят защитить ее.

На девочку сыпались непристойности и угрозы. Бормотание сменилось криками.

Альдобрандини не хотел насилия. Если бы сейчас с девочкой что-нибудь случилось, он ответил бы за это позже. Уже закончилось короткое унижение Климента. Он заключил мир с могущественным испанским королем Карлом, который стал его союзником. Флоренция поняла, что альянс с Францией и Англией, а не Испанией, был ошибкой.

— Отдайте нам Медичи! — потребовал кто-то. — Отдайте нам дочь тиранов. Пусть она пострадает… как страдали мы.