Инга Берристер - Разумное стремление Страница 16

Глаза Маргарет затуманились. Нет, из подобной ситуации не существует простого, безболезненного выхода. И ее дочь будет нести печальную ношу этого знания. Когда она полюбит, когда захочет связать свою жизнь с мужчиной, когда решит создать с ним семью, родить ему детей, ей придется рассказать о своей беде. Если избранник полюбит ее так, как Оливия того заслуживает, так, как того хотелось бы Маргарет — безоговорочно, безоглядно, без недоверия и сомнений, — тогда не возникнет неразрешимых проблем. Однако жизнь зачастую не легка… и не добра.

Сейчас Маргарет жалела, что у нее осталось очень мало времени на то, чтобы подготовить Оливию. Иначе ее дочь росла бы, зная правду, и сумела бы постепенно свыкнуться с ней.

Она снова нахмурилась, и горечь наполнила ее сердце. Почему Джордж не сказал, не предупредил ее? Почему она настолько глупа, что до сих пор с трудом может сопоставить образ любимого человека, который во многом и создала эта любовь, с тем, который существует на самом деле? Неужели никак не может понять, что мужчинам, во всяком случае некоторым — ветреным и эгоистичным, — не составляет никакого труда уверять женщину в своей любви и казаться при этом искренними? Тогда как в действительности ими двиг-жет лишь похоть, и их желание может оказаться весьма недолговечным…

Когда Джордж говорил, что любит ее, она верила ему. Ей казалось, что эта любовь навсегда. Она ошибалась. И вот она уже взрослая женщина, достаточно взрослая, чтобы давным-давно смириться с тем, что созданный ею образ — не более чем иллюзия. Так почему же с тупым упорством продолжает цепляться за него, лишая себя возможность наладить другие, более реальные отношения с мужчиной? Почему даже теперь ей не дано видеть Джорджа таким, каков он есть на самом деле?

Если она не смогла возненавидеть его ради своей пользы, то должна сделать это хотя бы из-за Оливии, из-за того «наследства», которое он оставил обожаемой ею дочери… Но он также дал этому ребенку жизнь. Как часто все эти годы, глядя на дочь, Маргарет мысленно видела перед собой ее отца.

Она попыталась собраться с мыслями и рассуждать здраво, но оказалась слишком взволнована и растеряна для этого. Сердце билось быстро, голова кружилась, нервы были натянуты до предела.

А что было бы, если бы Джордж не заметил их или не догадался, что Оливия — его дочь? Что произошло бы, если бы они так и не узнали о грозящей опасности?

Маргарет содрогнулась. Ей следует быть благодарной судьбе за вмешательство случая, а не жалеть малодушно о былом неведении.

Нужно позвонить Генри и попросить еще несколько дней отпуска. У нее накопилось много неиспользованных выходных, к тому же сейчас каникулы и почти нет работы… А потом следует позаботиться о жилье в Рединге и заказать номер в знакомой маленькой гостинице… Не стоит звонить и предупреждать Оливию о своем приезде. Это только зря растревожит ее.

В то время как разум расправлялся с мелкими житейскими заботами, сердце билось по-прежнему слишком быстро, и пульс продолжал угрожающе учащаться.

Интересно, уехал ли Джордж из города? Она надеялась, что да. Вряд ли она способна вынести дальнейшее общение с бывшим мужем. И не только из-за его откровений.

Маргарет ненавидела себя за слабость, обнаружившуюся в ней, когда он уходил, когда ей показалось, что она заметила в глазах Джорджа странный блеск — и непоследовательно обвинила в этом его. Обвинила в том, что он по-прежнему имеет власть над ней, по-прежнему способен вызывать в ней сострадание, стремление защитить, облегчить его боль.

Какая нелепая мысль — облегчить его боль! Маргарет зажмурилась в немом отчаянии и затрясла головой. Что с ней происходит? Почему она не испытывает того, что испытывала бы любая нормальная женщина на ее месте? Почему не чувствует к нему ненависти, отвращения? Если не за то, что он сделал с ней, так, по крайней мере, за то, что сделал Оливии.

Когда все приготовления были закончены и уже не оставалось причин откладывать отъезд в Рединг, Маргарет вдруг поняла, что намеренно пытается оттянуть момент, когда придется сесть рядом с Оливией и выложить ей то, что она узнала.

И, что было еще хуже, в глубине души она чувствовала, что отдала бы все на свете, лишь бы во время этого разговора рядом был кто-то, на кого можно положиться, кто поддержал бы не только ее, но и Оливию. И не просто кто-то, с тоской призналась себе Маргарет, а только один человек, единственный, кто способен облегчить боль и ей, и Оливии, — Джордж. Ее возлюбленный. Отец ее дочери…

Он предложил вместе поговорить с Оливией. Однако Маргарет отвергла предложение, слишком гордая, чтобы признать, что нуждается в его поддержке.

Но в гордости ли дело? Или в боязни быть чем-то обязанной ему, в боязни повторить ошибки прошлого, в котором… Что? В котором она любила его?

Маргарет печально усмехнулась. А переставала ли она когда-либо любить его?

Все с той же печальной усмешкой Маргарет наконец забралась в машину, завела мотор и выехала на шоссе.

5

Она приехала в университетский городок после ланча и сразу же направилась в гостиницу. Как ни странно, дежурный администратор узнал Маргарет по прежним коротким наездам к Рединг и с теплой улыбкой приветствовал ее.

Это была семейная гостиница за пределами города, перестроенная из большого, когда-то частного дома. Тяжеловесность и уродливость викторианского строения скрашивал дикий виноград, увивающий все стены.

Окна комнаты Маргарет выходили в сад, где уже во всю расцветали пионы и ирисы. Она чувствовала себя опустошенной и слегка растерянной. В ванной Маргарет подставила руки под струю холодной воды, надеясь с помощью нехитрой процедуры успокоить нервы. Но это не помогло — она только замерзла.

Маргарет понятия не имела, где сейчас может быть Оливия — то ли на лекциях, то ли в доме, который делила еще с одной девушкой и двумя юношами. Она прикусила верхнюю губу и тут же нахмурилась, осознав, что часто, должно быть, намеренно причиняет себе физическую боль, когда испытывает душевное смятение.

Наверное, лучше сразу поехать к Оливии домой…

Коттедж с крытым крыльцом, в котором жили четверо студентов, был слишком мал. Но, как призналась Оливия матери, они решили его купить, а не снимать. Это выгодное вложение, объяснила дочь, которое окупится по окончании университета — домик можно будет продать или сдать другим студентам.

Маргарет поразила практичность дочери. Новое поколение очень отличалось от ее собственного и было так искушено в финансовых делах, как и не снилось ровесникам Маргарет. Деньги на выплату ссуды Оливия зарабатывала во время каникул. Матери оставалось лишь удивленно хлопать глазами и испытывать уважение к дочери за подобную предприимчивость, хотя ее и беспокоило, что дополнительная нагрузка может помешать занятиям.