Наталья Калинина - Паэлья от Синей Бороды Страница 16

– Не расстраивайся, деточка. Ну с кем не бывает, – постаралась утешить меня Любовь Федоровна. – Давай, не думай об этом. Лучше покажи мне, что ты сделала из заданного мной.

Но я уже без всякого энтузиазма открыла тетрадь.

Вечером того же дня, принимая ванну, я вдруг услышала отчетливые звуки, будто кто-то наверху занимался любовью. Поначалу не придала значения характерным поскрипываниям кровати, но когда вдруг раздался громкий стон женщины, поставила обратно на бортик ванны флакон с бальзамом для волос и приподнялась. Внутри меня все замерло, но я постаралась прогнать ужасную мысль о том, что, пока я принимаю ванну, мой муж с кем-то развлекается наверху. Но когда раздался протяжный женский крик удовлетворения, я не выдержала и, рискуя поскользнуться и упасть, вскочила на ноги, торопливо смыла с себя мыльную пену и, кое-как обтеревшись полотенцем, надела халат и выскочила из ванной.

– Антонио! – завопила я на весь дом. – Антонио!

Заглянув в спальню – нашу спальню, никого там не обнаружила и вновь выскочила в коридор, собираясь бежать по лестнице наверх, чтобы стучаться в запертую дверь. Но в этот момент открылась дверь кабинета, и на пороге показался мой муж, одетый в домашние джинсы и футболку, как всегда, с нагеленными и зачесанными назад волосами.

– Что слючилось, Даш-ша? – тревожно спросил он и, сняв очки, потер пальцами уставшие и покрасневшие, будто от долгой работы за компьютером глаза.

– Где ты был? – вопросом на вопрос ответила я, уже понимая абсурдность своих подозрений. Человек, который только что занимался любовью, не будет выглядеть таким причесанным. В его глазах – блеск, а не усталость и краснота. И без ответа Антонио уже стало понятно, что все это время он провел в кабинете за компьютером.

– Я работаю, кариньо. Что случилось? Ты кричаль?

– Мне послышалось… А где Роза, Антонио? Я хочу видеть ее! – осенила меня другая догадка. И словно по заказу, дабы разгромить мое едва зародившееся подозрение, на лестничной площадке появилась домбработница с подносом в руках, на котором стояла чашка.

– Роза, вэн аки[6], – позвал ее Антонио. Домработница изменила траекторию движения и приблизилась к нам. И так как не последовало никаких вопросов и указаний со стороны сеньора, она перевела взгляд на меня. Под выжидающими взглядами Розы и Антонио я совсем стушевалась. Я молча, не зная, что им сказать, переминалась с ноги на ногу, поджимая на холодном полу босые пальцы и подтягивая то и дело развязывающийся пояс на халате.

– Даша, ты хотель спросить Роза? Роза тут, – поторопил меня муж.

– Нет, нет, я ни о чем не хотела спрашивать ее. Просто хотела увидеть, – забормотала я, чувствуя себя ужасно глупо. Ну, увидела домработницу – и что? Не занималась она любовью наверху. Но если не она, то кто же? На соседей не погрешишь, поскольку живем мы в доме одни. Роза тем временем кивнула на чашку, от которой шел крепкий кофейный дух, и что-то спросила у моего мужа, видимо, позволения идти. Антонио кивнул ей, и женщина, бросив на меня недовольный взгляд, удалилась в направлении к кабинету.

– Антонио, там кто-то занимался сексом, – по-русски сказала я мужу, указывая пальцем наверх. И для верности попробовала произнести эту фразу на испанском. Муж выслушал меня с хмурым лицом и покачал головой:

– Это невозможно, кариньо. Дома ты, я, Роза. Я работаль, Роза – готовиль кофе, ты – принималь баньо.

– Да, я знаю, знаю! – в нетерпении перебила я его. – Но я слышала, Антонио, слышала! Стонала женщина, вот так…

Дабы он меня понял, пришлось изобразить страстный стон. Вот дурость какая! Театр в аптеке, театр для мужа, если так и дальше пойдет, я могу смело поступать на работу в театр пантонимы. Или, на худой конец, зарабатывать монеты у туристов наряду с другими «живыми фигурами» на знаменитом барселонском Рамбласе.

– Антонио, я говорю правду! Мы должны узнать, что там! Вдруг наверху какие-то люди? Плохие люди! – из-за нехватки слов я несла околесицу, но мне было очень важно, чтобы он поверил мне и пошел проверить верхний этаж. Я почти утвердилась в мысли, что там кто-то прячется. Забрался тайно в дом и, пользуясь тем, что хозяева наверх не поднимаются, преспокойно живет, пугает меня по ночам своими музыкальными пристрастиями, стучит, шуршит и занимается любовью.

– Пойдем, Антонио! – в отчаянии взмолилась я и потянула мужа за руку.

– Хорошо, Даш-ша, – после некоторых внутренних колебаний ответил он. – Я иду искать ключ, ты иди…

Он выразительно посмотрел на мои босые ноги, и я, поняв его, кивнула и бросилась в комнату обуваться.

Мне пришлось немного подождать Антонио на лестничной площадке, потому что он, видимо, никак не мог найти ключ от запертой двери на третьем этаже. Ожидая его, я в нетерпении поглядывала на верхнюю площадку. Неужели сейчас мне откроется «тайна закрытой двери»? Думая об этом, я гадала, что может ожидать меня там.

– Идем? – прервал мои мысли муж и без особого энтузиазма первым двинулся по неотреставрированной лестнице, ведущей к запертой двери.

Если сказать, что меня ожидало разочарование, значит, не сказать ничего. Я предпочла бы увидеть бродягу, а еще лучше – парочку бродяг, прячущихся в одной из пыльных и необжитых комнат, которые должны были быть на этом этаже, в моих представлениях копирующем по планировке второй. Но за дверью находилось довольно просторное помещение. Антонио осветил его фонариком. Луч света выхватил сырые каменные стены, кое-где поросшие мхом, пол с разбитой плиткой, несколько сломанных стульев, сваленных в ближнем углу, кресло, еще какую-то разломанную мебель типа буфета и шкафа.

– Никого, – озвучила вслух я свои мысли. Антонио лишь красноречиво вздохнул, мол, говорил же я тебе, Даша…

Ощущая себя неверующей Фомой, я вошла в помещение. Мы вместе, освещая путь, обошли это довольно просторное помещение, слишком большое для чердака, которое вполне можно было бы переоборудовать в салон или в пару новых комнат, если соорудить стены-перегородки. Интересно, что тут было раньше? Если и был склад ненужных вещей, то эти вещи вывезли, оставив лишь кое-какую разломанную мебель. Я подошла к стоявшему буфету с одной отвалившейся дверцей, приоткрыла вторую и сунулась в пустое нутро. Пыль попала мне в нос, я громко чихнула, и этот звук в практически пустом помещении раздался звенящим эхом. Нет, это неправильно! Этот этаж не должен быть таким пустым! Наверное, я и впрямь наивно ожидала ответов на загадки, а вместо этого получила конфетку-обманку.

– Идем, Даша? – тихо спросил меня Антонио. – Тут ничего нет.

И, не дожидаясь ответа, взял меня за руку и повел за собой. Подниматься по второй лестнице не имело смысла: на площадке не было двери, которая вела бы в помещение. Только стена, в которую практически упиралась лестница.