Джилл Мэнселл - Милли Брэди меняет профессию Страница 16

Милли расхохоталась. Джуди стояла перед ней в свободной белой рубахе, линялых джинсах и шлепанцах, со спутанными светлыми волосами до плеч и с яблоками в руках.

— Неужели ты и на одноколесном велосипеде умеешь?

— Конечно на одноколесном велосипеде я не умею. Мы не могли себе позволить велосипед! Боже, мы были совсем на мели и с трудом наскребали деньги на парафин для горящих булав.

Когда они вернулись к еде, Ллойд стал внимательно изучать визитку на столе.

— А имя этого парня мне, кажется, знакомо.

— По нему сохла Эстер, когда была в подростковом возрасте, — напомнила ему Милли. — Это тот самый диджей, который переехал в Лондон. — Она скорчила рожу. — Теперь он вернулся, и это совсем свело Эстер с ума. Потому-то она так и настаивает, чтобы я поработала у него. Бедный Нэт. Я только надеюсь, что она не совершит какую-нибудь глупость и не выставит себя идиоткой.

— Когда-то мне нравилась девочка, — принялся лениво вспоминать Ллойд. — У меня вошло в привычку проезжать мимо ее дома на велосипеде и заглядывать к ней в окно. Однажды я увидел ее там, она смотрела на меня. И я до того разволновался, что врезался на велосипеде в машину ее отца.

Джуди усмехнулась и подлила вина в бокалы.

— Ладно, я тоже вспомнила один нелепый эпизод, он связан с парнем, в которого я была безумно влюблена в Сент-Иве. Однажды я с подругами отправилась искупаться и увидела его на пляже. Мы все сняли верхнюю одежду — под ней у нас были купальники, — и я решила быть смелой. Я продефилировала к нему на глазах у его друзей и спросила, не знает ли он, сколько времени.

— И что? — Милли затаила дыхание.

— Он сказал: «Да, дорогая, я знаю, что пришло время раздеться». Тут я посмотрела на себя и обнаружила, что поверх купальника на мне ужасные розовые штаны. Это не смешно, — запротестовала Джуди. — Представляете, какая у меня была травма. Долгие годы я не могла этого забыть.

Вдохновленная третьим стаканом вина и желанием поучаствовать в беседе Милли приступила к своей унизительной истории — о бумажнике и телефонном звонке.

Когда она подошла к кульминационному моменту («К вашему сведению, моя жена умерла»), Джуди застонала и захлопала в ладоши со смешанным чувством ужаса и восторга.

— Знаю, знаю, мне так стыдно. — Милли затрясла головой и почувствовала, что опять заливается краской; это случалось всякий раз, стоило ей только подумать о том случае.

Ллойд похлопал ее по руке и сказал ободряюще:

— Моя дочь — дипломат.

— Папа, я была убита! И повесила трубку.

— Может, это неправда, — предположила Джуди. — Мой дорогой супруг всегда покупал безвкусные свитера, но когда кто-нибудь начинал шутить по этому поводу, он говорил возмущенно: «Это последняя вещь, которую связала мне мама перед смертью».

Это идея пришлась Милли по душе, но она не могла позволить себе успокоиться так легко.

— Этот парень не шутил, — произнесла она печально. — Он действительно говорил серьезно. Я стала ему противна. А до того он казался таким милым... У него был такой теплый тембр голоса.

— Ясно, это твой тип мужчины. — Джуди махнула рукой, прерывая ее речь. — И что ты сделала с бумажником?

— Отослала ему по почте. Написала короткую записку с извинениями, но чувство вины не прошло. Думала, оно постепенно исчезнет, но этого не случилось, на самом деле стало только хуже. — Милли передернуло при одной мысли об этом. — Как вспомню этот звонок, так прямо мурашки ползут по спине! Иногда кажется, что стоишь под ледяным душем...

— Дорогая, напиши ему еще одно письмо! — воскликнула Джуди. — На этот раз такое, как следует. Извинишься, и твое сердце будет довольно.

Милли поникла: если б она только могла.

— Я не помню его адреса. Наверное, от стыда все вылетело из головы. Совсем.

— Хорошо, тогда выброси из головы и это. Просто забудь. — Джуди изо всех сил старалась ее утешить. — Жизнь так коротка.

— Особенно для жены того парня. — Ллойд подмигнул Милли через стол.

— Папа! Ты говоришь ужасные вещи!

— Знаю. Не понимаю, как у меня вырвалось, — признался Ллойд.

— Раз, два... бум!

— Раз, два, три... черт!

— Раз... твою мать!

Стоя в дверях гостиной, Эстер произнесла:

— Я бы тебя спросила, что, по-твоему, ты делаешь, но это был бы глупый вопрос.

— О, привет. — Милли нагнулась и достала из-под стола закатившиеся туда яблоки. Она их уже столько раз роняла, что они стали бесформенными и мягкими, как имплантаты для груди.

— Ты жонглируешь, — заявила Эстер обличающим тоном.

— Не получается, да?

— В общем, не очень. Значит, жонглировать учимся?

— Всю вторую половину дня только этим и занимаюсь... раз, два, три... черт. Джуди показала, как это делается. Говорит, проще простого, — пожаловалась Милли. — Как бы не так, черт возьми, это просто невозможно.

— Тогда брось.

— Два, три, четыре... черт. Мне уже не остановиться. — Милли упрямо поднимала падающие яблоки. — Я не желаю сдаваться.

— Ты даже не подняла почту с коврика, — пожаловалась Эстер, помахивая пачкой писем, как картами при игре в покер. — Я наступила на них, когда открыла дверь. Фу! — Ее губы скривились от отвращения, пока она перебирала неинтересную стопку. — Теперь понимаю, почему ты их не подняла. Новые тарифы на воду, телефон, страшное банковское извещение, счет за газ... кошмар.

— И письмо от Нэта. — Милли узнала почерк на последнем конверте.

— Если бы оно было набито деньгами, я бы обрадовалась, — сухо заметила Эстер. — Ты звонила Лукасу?

Она была явно безнадежна.

— Нет, — ответила Милли. — Но я подумала, что, пожалуй, мне стоит написать Нэту, рассказать ему... обо всем. — Она зловеще подняла брови.

— Если честно, к твоему сведению, я совсем не боюсь. — Эстер усмехнулась. — Ты же знаешь, что никогда этого не сделаешь.

— Нет сделаю, — возразила Милли. — Нэт ведь и мой друг тоже.

— А это не имеет значения. — Эстер была непоколебима. — Потому что я твоя лучшая подруга.

— Я могу тебя разжаловать.

— Ты никогда этого не сделаешь. Ты меня слишком любишь. Так позвонишь Лукасу завтра?

— Возможно.

— Пожалуйста...

— Я подумаю. — Милли вздохнула. — А пока я думаю, можешь приготовить мне тост с сыром и мармеладом и замечательную большую кружку чая.

Озарение пришло через несколько часов, совсем неожиданно. Эстер опять не было дома, она качалась на тренажерах в спортзале, наверняка каждые пару минут осторожно промокая лицо полотенцем, чтобы не потекла косметика. Милли поблаженствовала в ванне, посмотрела последнюю серию «Жителей Ист-Энда» и отправилась в халате на кухню в поисках печенья. Эстер дома не было, а это значило, что чай придется заваривать самой.