Розанна Спайрс - Бездонный омут Страница 16

— Неужели ты не можешь немного передохнуть?

— Мне нравится моя работа, — возразила Люси. — Приходится встречаться с людьми… В их жизни бывает столько драматизма…

Ее глаза разгорелись, щеки пылали.

— Вижу, тебе уже не терпится приступить к съемкам, Люси.

— Если все получится, мы выставим новую передачу на ежегодный конкурс, и, может быть, получим первую премию… — Она вся светилась. — Ой, — спохватилась Люси, — о чем мы говорим, я же еще даже не продумала сценарий.

— Уверен, у тебя все получится. — Роберт улыбнулся. — Ты очень талантлива! Подумать только, как мне повезло — встретить тебя! — Он потянулся через стол и, взяв ее за руку, тихонько сжал пальцы. — Я горжусь тобой, детка.

— Милый… — Люси почувствовала, как ее глаза застилают слезы. — Не знаю, что бы я делала без тебя. Я так упорно отстаиваю свое право на самостоятельность, что мало кто из мужчин стал бы терпеть это… но не ты! Много раз мне твердили, что я ничего не добьюсь, но я никого не слушала. Я хочу стать личностью, понимаешь?

— Это очень хорошо, — серьезно заметил Роберт. — И нужно все время подбрасывать поленья в этот костер, чтобы он не погас. Чтобы о тебе помнили… чтобы интерес не угасал… К счастью, тебе это удается, как никому другому. Я стал свидетелем этого в ту ночь, когда мы познакомились.

— А я думала, что тебя привлекла моя новая внешность, — задумчиво произнесла Люси.

— Конечно! Когда я увидел тебя, то сразу же понял, что влюблен! Я живу в продажном мире, Люси, причем на самой его вершине, где никому нельзя доверять… Это очень тяжело, и наступает момент, когда чувствуешь себя на грани… Но Бог послал мне тебя — чистую, искреннюю, нежную… ту, кому я могу безоговорочно доверять. Ты нужна мне, Люси. Нужна, как воздух…

Их пальцы переплелись.

— Иногда я сомневаюсь, действительно ли ты доверяешь мне, Роберт, — тихо произнесла Люси. — И это меня очень расстраивает! Вот и сейчас… Почему ты ничего не рассказывал мне о Стейсонах? Ведь Мегги — моя сестра, и я не смогу перестать общаться с ней, потому что теперь она тоже стала Стейсон!

— Ты права, девочка, — виновато опустил голову Роберт. — Я не должен был ничего скрывать от тебя.

Он потянул ее за руку и усадил к себе на колени.

— Но ты ведь еще не все рассказал мне, Бобби? — мягко напомнила Люси.

Он насторожился.

— Я рассказал тебе правду.

— Обо всем?

Его ответом был поцелуй, и она стала не настаивать. Но это было временное отступление. Люси твердо решила докопаться до сути этой запутанной истории.

Роберт улетел в Дакоту в понедельник утром.

Люси простилась с ним, стоя в дверях в атласном халате цвета чайной розы.

Холодные солнечные лучи проникали сквозь приоткрытую дверь вместе с ароматом цветов и звонким пением птиц, возвещавшим о начале нового дня.

Хопкинс терпеливо поджидал хозяина в лимузине.

— Я буду звонить тебе каждый день, — как всегда, сказал Роберт на прощание. — Я хотел бы, чтобы ты приехала ко мне. Не мог бы Крамер на время отпустить тебя?

— Ты же знаешь, как это бывает на телевидении. Все висит в воздухе, сроки имеют обыкновение все время передвигаться, проекты отменяются… Я должна быть на месте, иначе рискую погубить передачу…

— О, конечно! — понимающе улыбнулся Роберт. — Значит, мне придется гордиться тобой издалека и довольствоваться долгими телефонными разговорами.

— Мне без тебя всегда так тоскливо, Бобби! Я буду ужасно скучать…

— Не успеешь, я очень скоро вернусь. — Он наклонился и поцеловал ее в висок, а потом вдруг небрежно спросил, отведя взгляд: — А когда Мегги и Клайв приедут из свадебного путешествия?

— Через две недели. Как раз перед твоим возвращением.

Роберт кивнул, но Люси успела заметить, как глаза его тревожно вспыхнули, и поняла, что он чего-то недоговаривает.

Помахав ему на прощание, она долго стояла неподвижно, глубоко погруженная в свои мысли. У нее было такое чувство, что их отношения достигли критической точки, и, сколько она ни пыталась успокоить себя, это тревожное ощущение не исчезало.

Время текло неторопливо, как всегда, когда Роберт был в отъезде. Он звонил Люси каждую ночь, и они говорили часами.

— Как ты? — спрашивала она, глядя в его улыбающееся лицо на фотографии.

— Чудесно, — отвечал Роберт и спрашивал в свою очередь: — Что нового? О чем ты думаешь? — Время от времени с беспокойством в голосе интересовался: — Что, молодые Стейсоны еще не приехали?

И Люси всякий раз отвечала:

— У них же медовый месяц, милый!

Догадавшись, что Роберт хочет с точностью до минуты знать, когда возвращаются Мегги и Клайв, Люси решила сама позвонить сестре, чтобы уточнить дату ее приезда.

На десятый день после отъезда Роберта Люси позвонил Крамер. Он паниковал, потому что решение о подготовке передачи, как всегда, было принято в последнюю минуту, и ругался, осыпая проклятиями руководство студии.

Но Люси не разделяла его волнения. Вот он — мой шанс, думала она. Теперь только от меня самой зависит моя судьба. Предстоящее испытание придавало ей сил.

На следующий день она поехала на студию. Проведя несколько часов в руках гримера, парикмахера и костюмера, молодая женщина вошла в павильон и оказалась в привычном окружении камер, огромных софитов, переплетения кабелей и приятно волнующего гула голосов, который всегда царит на площадке, пока не раздастся голос помрежа: «Внимание, съемка!»

Но на этот раз тишина наступила, как только Люси появилась на площадке. Глаза всех присутствующих устремились на нее.

Видимо, я неплохо выгляжу, с удовлетворением подумала она и прошла к своему месту.

Камеры заработали, и Люси, улыбнувшись, спокойно, тихим проникновенным голосом начала разговор с приглашенным на передачу известным политиком. Это было кажущееся спокойствие, потому что общество такого знаменитого человека смущало ее, но зритель мог только догадываться о его беспредельной глубине. По мере того как Люси расспрашивала собеседника, умело подчеркивая его основную мысль и отбрасывая все второстепенное, ее голос звучал все более уверенно…

Наконец, подойдя к завершающим словам, прежде чем произнести их, Люси взяла дыхание и на секунду посмотрела прямо в камеру — туда, где находился воображаемый зритель.

Когда она закончила, в павильоне раздались аплодисменты. Она все еще дрожала от возбуждения, но в глубине души понимала: это победа!

— Да, — произнес режиссер, и она услышала в его голосе одобрение.

Солнце уже почти скрылось, отбрасывая пестрые блики на темную воду Темзы, и повеяло вечерней свежестью.