Марион Леннокс - Леди Мармелад Страница 16

— Что ты сказал?

— Мы думаем, что, если вступим в брак, нам удастся помешать Марселю захватить власть. Если вы поможете нам.

Достопочтенный Лютен воззрился на Джесс.

— Кто она, ты сказал? — растерянно спросил он, и Джесс улыбнулась.

— Джессика Девлин.

— Девушка, из-за которой погибла Сара.

Она покраснела, но не отвела глаз.

— Да.

— Хорошая работа, — откровенно сказал судья. — У нее была дурная кровь, как у Марселя, которому не терпится завладеть ребенком. Если принц попадет в его руки, твой кузен ни перед чем не остановится.

— Если Джессика выйдет за меня замуж, я остановлю его.

Судья снова оглядел ее, и в старых глазах мелькнул проблеск надежды.

— Вы австралийка?

— Да.

— Не замужем?

— Была.

— Разведены? Овдовели?

— Разведена год назад.

— Свидетельство о разводе у вас с собой?

— Да.

Внимательно ознакомившись с остальными документами, судья обратился к принцу:

— Рауль…

— Вы знаете, что я не был женат.

— Знаю. Ты принес свидетельство о рождении?

— Да. Нам придется ждать какое-то время?

Лютен встал из-за стола и, подойдя к окну, раздвинул шторы.

— Как прекрасен сад в солнечное утро! Что вы скажете, если мой садовник и экономка будут свидетелями? Я поженю вас немедленно.

Так они поженились. Судья говорил на своем языке, но Джесс хорошо понимала его. К тому же однажды она уже давала эти обеты.

Рауль держал ее за руку, и, чувствуя его силу и теплоту, Джесс подумала, что она будет женой этого мужчины, пока смерть не разлучит их.

Женой па другом конце света.

Она взглянула на кольцо, надетое Раулем ей на палец. Он муж, которым можно гордиться. Принц.

— Я объявляю вас мужем и женой, — с удовлетворением объявил Лютен. — Теперь ты можешь поцеловать невесту.

Джессика быстро вырвала свою руку.

— В этом нет необходимости…

Но Рауль снова завладел ее рукой. Он улыбнулся. Радостными улыбками осветились лица садовника, экономки и месье Лютена. Они стояли под зеленеющей аркой в саду, который наполняло благоухание первых весенних цветов.

Казалось, весь мир улыбался им.

— Джесси, ты подарила мне — всем нам — нашу страну. Если какая-нибудь невеста заслуживает поцелуя в день свадьбы, то это — ты.

— Но…

— Никаких «но», Джесси. Замолчи и дай мне поцеловать тебя.

Рауль крепче сжал ее руки. Он наклонился — и поцеловал ее.

Какой это был поцелуй! Не легкий, не формальный, не благодарный. Это был поцелуй мужчины, заявляющего права на свою женщину. Джесс услышала общий вздох садовника, экономки и судьи… а потом наступила тишина.

Она никогда не испытывала ничего подобного. Волны горячей чистой радости омывали ее, пробуждая к новой жизни. Что происходит с ней? Поцелуй сводит ее с ума, превращает простую Джесси Девлин, бывшую жену Уоррена, мать Доминика, в другую женщину.

В принцессу Джессику?

В жену Рауля.

Ей нравится это.

Нет. Ей очень, очень нравится.

Поцелуй затянулся. Язык Рауля с жадным нетерпением изучал контуры ее рта. Он все крепче прижимал Джессику к себе, заставляя ее упругое тело слиться с его сильным мужским телом.

И когда поцелуй закончился — потому что даже такой поцелуй должен когда-нибудь закончиться, — Джесс поняла, что ее жизнь изменилась. Более того, она знала, что кто-то еще почувствовал это: Рауль смотрел на нее глазами, в которых горело желание.

Он хочет ее. И она хочет его.

Почему нет? Она не невеста-девственница и знает, какое удовольствие могут доставить друг другу мужчина и женщина. Но если она переспит с Раулем, если останется с ним надолго, она отдаст ему свое сердце, потому что полюбит его.

Но любить — глупо. Невозможно. Он принц, а она — невеста по расчету, которая, вернувшись во дворец, снимет кольцо и забудет о том, что стала принцессой. Упаковав вещи, она уедет в Австралию.

Покинет своего мужа.

— Мы поцеловались, — улыбаясь, объявил Рауль, и месье Лютен бросился целовать невесту. За ним последовала экономка и садовник. Если бы Джесс была в белом платье, руки престарелого работника, которого оторвали от прореживания репы, нанесли бы свадебному туалету невосполнимый урон.

— Теперь, — сказал месье Лютен, потирая руки, — я позабочусь, чтобы все государственные сановники узнали о бракосочетании. Рауль, отвези свою невесту домой и подтверди брачные отношения, прежде чем кто-либо попытается оспорить их.

— Нет! — хором воскликнули они.

— В чем дело? — удивился судья.

— Как можно оспорить брак, если он заключен? — возмутился Рауль.

— Таков закон.

— Неужели мы должны предъявить доказательство? — испуганно спросила Джессика, вспомнив древнюю традицию — мать невесты представляет на всеобщее обозрение запятнанную простыню.

— Нет, — сказал месье Лютен. — Но давайте не будем рисковать. Джесси, дорогая, нужно, чтобы вы были серьезно скомпрометированы.

— Вчера ночью Рауль спал со мной.

Месье Лютен одобрительно улыбнулся.

— Очень хорошо. Теперь, когда вы поженились, сделайте это опять.

— Но мы не спали! — возразил Рауль и немедленно почувствовал болезненный тычок в ребра.

— Дорогой, — сладким голосом произнесла Джессика, — ты забыл, что оставался у меня до утра? Генри застал нас вместе.

— Но… да, да, конечно.

Месье Лютен с сомнением посмотрел на Рауля.

— Генри начнут расспрашивать. Ставки очень высоки, так что проведите ночь вместе и позаботьтесь, чтобы у вас были свидетели. Рауль, теперь ты принц-регент и будешь правящим монархом в течение восемнадцати лет, до совершеннолетия Эдуара. Твоя жена — принцесса Джессика.

Принцесса. Неужели это не сказка?

Забудь о принце, одернула себя Джессика.

— Возвращайтесь во дворец, а я подкреплюсь чашечкой кофе и сделаю пару очень важных звонков.

— Только не прессе, — проворчал Рауль.

Джессика вздрогнула. Пресса?

— Без этого не обойтись. Пресса должна знать, — возразил месье Лютен. — Марселя нужно поставить на место. А граждане? Ничто не может вызвать у них большую радость.

— Но… — Джессика неуверенно взглянула на Рауля, и он кивнул. — Я покину страну, как только смогу. Для всех будет лучше, если до моего отъезда пресса ничего не узнает.

— Для всех? — повторил судья.

— Для меня. — Она смущенно улыбнулась.

— Свадьба без невесты.

— Так оно и есть. Я жена лишь формально. Мы подтвердим брачные отношения, — Джессика покраснела, — но потом я сразу уеду, и мне бы хотелось, чтобы мой отъезд не сопровождался шумихой.