Элиф Шафак - Сорок правил любви Страница 16

Меньше чем через час Дэвид и дети разъехались по своим делам, и Элла снова осталась одна в кухне. Жизнь как будто входила в обычное русло. Элла открыла свою любимую поваренную книгу «Кулинарное искусство — легко и просто» и, прочитав несколько рецептов, выбрала довольно сложное меню, которое должно было загрузить ее работой на весь день.

Похлебка из морских моллюсков с шафраном, кокосом и апельсинами.

Спагетти с грибами, пряными травами и пятью видами сыров.

Телячьи ребрышки, вымоченные в розмарине, с уксусом и чесноком.

Зеленые бобы в соке лайма и салат из цветной капусты.

Потом она выбрала десерт: теплое шоколадное суфле.

Элла любила готовить. Приготовление вкусных блюд из самых обычных продуктов не только доставляло ей удовольствие, но и, как ни странно, доставляло некое чувственное наслаждение. Готовка доставляла ей удовольствие еще и потому, что у нее это отлично получалось. А кроме того, готовка успокаивала ее. В ее жизни кухня была тем местом, где она могла отгородиться от мира и как бы остановить бег времени внутри себя. На некоторых такое же воздействие оказывает секс, размышляла Элла, но для этого нужны два человека, тогда как на кухне нужны лишь время, любовь и продукты.

Ведущие кулинарных программ на телевидении представляли дело так, будто их искусство требует вдохновения и творческих способностей. Постоянно они произносили слово «эксперимент». Элла не соглашалась с ними. Почему бы не оставить эксперименты ученым, а причуды — художникам? Все, что нужно, — это следовать проверенным временем традициям и ни в коем случае не экспериментировать с ними. Умение готовить — это обычаи и правила. И хотя очевидно, что в нынешние времена преуменьшают их значение, нет ничего зазорного в том, чтобы следовать им в кухне.

Элла дорожила своей домашней рутиной. По утрам, примерно в одно и то же время, вся семья завтракала, выходные они проводили в одном и том же месте, в первое воскресенье каждого месяца приглашали на обед соседей. Так как Дэвид был трудоголиком и у него совсем не было времени, то домашние обязанности лежали исключительно на плечах Эллы: распоряжение финансами, содержание в порядке дома, режим детей, их уроки, и так далее, и так далее. По четвергам Элла отправлялась в Кулинарный клуб, члены которого обменивались опытом и рецептами. Каждую пятницу она проводила несколько часов на рынке, обсуждая с фермерами их продукцию и пробуя ее, или давая советы какой-нибудь неопытной молодой домохозяйке. Недостающее Элла покупала в магазине по дороге домой.

Субботними вечерами Дэвид водил Эллу в ресторан (обычно японский), и если они были в настроении — и при этом не очень усталыми и не слишком пьяными, — то, вернувшись домой, занимались сексом. Короткие поцелуи и ласковые прикосновения выражали не столько страсть, сколько привязанность. Когда их брак стал надежным и привычным, секс потерял привлекательность. Иногда они неделями не вспоминали о нем. Элла даже удивлялась, что когда-то секс был для нее важной частью жизни, и теперь чувствовала облегчение, почти свободу.

Ей нравилась мысль о давно женатой паре, постепенно отказывающейся от плотских радостей ради более надежных и важных отношений.

Единственной проблемой было то, что Дэвид отказывался не вообще от секса, а от секса со своей женой. Открыто она никогда не пеняла ему за его интрижки, даже не намекала на свои догадки. Оттого что их друзья ни о чем не догадывались, ей было легче изображать неведение. Все было скрыто, так что не было ни скандалов, ни предметов для сплетен. Элла понятия не имела, как Дэвид устраивает свои делишки. Учитывая его довольно частое общение с другими женщинами, особенно с юными ассистентками, это было, по-видимому, не очень сложно. Но ее муж проявлял ловкость и сдержанность. Тем не менее Элла это знала. Неверность имела запах.

Элла не могла бы сказать в точности, в чем тут было дело. Что было причиной обмана — ее равнодушие к сексу или нечто иное? Неужели сначала Дэвид пошел на обман, а уж потом она перестала любить свое тело и у нее пропало желание?

Так или иначе, результат один. От былой страсти, которая не угасла даже после двадцати лет брака и рождения троих детей, теперь не осталось и следа.

Следующие три часа разные мысли не давали Элле покоя, тогда как руки делали свое дело. Она резала помидоры, рубила чеснок, крошила лук, кипятила соус, терла кожуру апельсинов и замешивала тесто для пшеничного хлеба. Хлеб она всегда пекла сама, следуя золотому совету матери Дэвида.

— Ничто не напоминает мужчине о догме так, как аромат свежеиспеченного хлеба, — сказала мать Дэвида, когда они объявили ей о помолвке. — Никогда не покупай хлеб в магазине. Пеки его сама, дорогая, и он будет творить чудеса в твоем доме.

Проработав целый день, Элла принялась красиво накрывать на стол. Положила салфетки, поставила ароматизированные свечи и вазу с желтыми и оранжевыми цветами. Последним штрихом стали сверкающие кольца для салфеток.

Усталая, но довольная, Элла включила телевизор, чтобы послушать местные новости. Молодой психиатр зарезан в собственном доме; в результате короткого замыкания в больнице случился пожар; четверо учащихся старшей школы арестованы за вандализм. Элла слушала и качала головой, думая о том, сколько опасностей поджидает человека вне дома. Откуда же у людей, подобных Азизу 3. Захаре, берется желание и мужество путешествовать по диким странам, когда даже в городских пригородах Америки стало небезопасно жить?

Эллу озадачивало то, что непредсказуемая, опасная и непонятная жизнь загнала ее и подобных ей в четыре стены, но та же жизнь действовала совершенно иначе, например, на Азиза, заставляя его отправляться за приключениями.

Рубинштейны собрались за нарядным столом ровно в половине восьмого. Ароматизированные свечи придавали просторной столовой некий священный оттенок. Чужой человек мог бы счесть их семью образцовой. Даже отсутствие Дженет не портило картинки. За едой Орли и Ави болтали о школьных делах, и Элла была благодарна им за то, что они такие неугомонные, шумные и не умолкают ни на минуту, иначе она и ее муж были бы обречены на гнетущую тишину.

Искоса Элла наблюдала, как Дэвид воткнул вилку в цветную капусту, поднес ее ко рту и стал медленно жевать. Ее взгляд переместился на его тонкие бледные губы и белые, как перламутр, зубы. Этот рот она когда-то любила целовать… Она представила, как он целует другую женщину. Перед ее мысленным взором появилась юная и полногрудая ассистентка Дэвида. Сильная и уверенная в себе, она смело выставляла свои груди напоказ в тесном платье, носила кожаные сапоги до колен на высоких каблуках, а ее лицо блестело, даже переливалось от слишком густого слоя косметики. Элла воображала, как Дэвид с торопливой жадностью целует эту женщину — совсем не так, как он ест цветную капусту за семейным столом.