До конечной - Елена Николаева Страница 16

«Боже…» — сжимаю до хруста кулаки, впиваясь взглядом в белый потолок. — «Неужели угробил собственного ребёнка?»

Закрываю на мгновение веки. Плотно, до мигающих чёрно-белых бликов и пульсирующей боли в висках. Подавляю сорвавшийся стон.

«Почему я не справился с управлением? Какого хрена произошло? Я же водил тачки едва ли не с закрытыми глазами. Я в аду побывал и вышел из него живым! Твою же мать!!! Собственными руками загубил…»

Тело отзывается болью на сжавшуюся гортань.

— А… к… какой… — сглатываю, — у неё был срок?

В голове хаос, сводящий с ума.

Взял грех на душу, теперь хрен вымолишь…

— Если не ошибаюсь, около 17 недель.

— Это…?

— Начало пятого месяца… И это не самая худшая новость, — вынуждает меня похолодеть.

— Что ещё?

— Существует вероятность того, что Стелла Маратовна не сможет больше ходить. У неё поврежден позвоночник. Как только её приведут в норму, вы сможете с ней увидеться. А пока что соблюдайте режим. Берегите плечо. Лангету с вашей ноги снимем через месяц.

— Господи… — морщусь от отчаяния, испытывая в полной мере вину. — Мне нужно позвонить. Подайте, пожалуйста, мой мобильник.

Доктор исполняет мою просьбу. Вручает трубку, задавая вопрос:

— Посетителей к вам больше не впускать?

— Кого из них?

— За дверью ваш начальник охраны и друг, если не ошибаюсь.

— Валентин? — перевожу взгляд от разблокированного экрана на дверь. — Завальского пропустите. Мне нужно с ним поговорить. Срочно.

Врач уходит. В палате остаюсь один на один с хаосом в голове.

После таких новостей, естественно, спокойно лежать не могу.

Нащупав кнопки, поднимаю с помощью пульта управления спинку кровати. С адской болью сажусь.

То, что творится с моими мыслями, словами не описать, во сто крат хуже дискомфорта в плече. Мне нужны ответы. Правдивые ответы. Не просто слова человека, которого я не знаю.

Мне нужно увидеть жену, чтобы воочию убедиться, что она жива.

Со второй попытки спускаю левую ногу с матраца, ту, которую заключили в лангету. Следом здоровую.

Блять!!!

Ненавижу себя за беспомощность.

За то, что не способен передвигаться без костылей, за то, что даже душ не смогу принять в одиночестве, без «няньки».

Издавая гневный рык, встаю, удерживаясь рукой за быльце кровати. Здоровая нога начинает предательски дрожать в коленном суставе. Кое-как доковыляв до тумбочки, злостно сметаю с неё препараты. Оглушённый собственным криком, падаю ладонью на освободившуюся поверхность и часто дышу. Голову сейчас разорвёт от боли.

Кто. Она. Такая?

Кто эта девушка, которая называла «любимым» и смело касалась моего тела, словно я давно принадлежу ей?

— Кто ты, черт возьми?!!! Кто?!!!

— Жека!!! Ты что вытворяешь?!! — врезается в спину голос Вала. Следом его руки помогают мне выровняться и сесть обратно на постель.

За ним влетает побледневшая медсестра.

— Выйди на хрен!!! — посылаю её, напуганную, за дверь.

Любезности задвигаю на задний план. Когда в душе твориться атомная война, а в теле горит адский котёл — улыбаться и лебезить отнюдь не хочется.

— Жека, ты совсем рехнулся? Доводишь людей до истерии. Добиваешься выкидыша у любимой женщины?

Вал врезается осуждающим взглядом в мои глаза, не оставляя для меня ни единого шанса сомневаться в его словах. Мы всегда были честны друг с другом. Всегда! Он единственный, кому я могу доверять, не считая своих родителей.

— Какого, нахрен, выкидыша? — цежу сквозь стиснутые до боли в скулах зубы. Боль пронзает виски насквозь. — Моя жена, по словам доктора, уже потеряла ребёнка.

— Ты совсем не помнишь Яну? Девушку, которую выгнал из палаты.

— Если бы я её помнил, не тупил бы сейчас, как осел. Так это она нажаловалась? Что нового расскажешь мне ты? Давай, друг. Тебе я доверяю как себе, — приходится навострить уши и замолчать.

— Яна ждёт от тебя ребёнка.

— Что??? — закашливаюсь, после резкого вдоха.

— Что слышал, идиот, — припечатывает сходу мой лучший друг.

— Какого черта, Вал? — обезоружено моргаю, пытаясь нарыть в памяти хоть что-то, что поможет восстановить связь с прошлым и настоящим.

— Такого! — буркнув, суёт руки в карманы брюк. — Ты спас ей жизнь. Влюбился в неё. Вырвал Яну из Польши, куда она сбежала, давая тебе возможность наладить изжившие себя отношения с супругой. Сделал ей предложение в день своего развода с женой!

— Стоп! Вал. Стоп!!! — вскидываю руку с раскрытой ладонью перед собой. — Какого черта ты мне это рассказываешь, дружище? Мы с женой собирались завести ребёнка. Разве нет? У нас, спустя годы, наконец-то всё получилось! И что я имею сейчас? Несчастный случай, который лишил её беременности из-за моей ошибки?! И какую-то девку, которая, по твоим словам, беременна от меня?

— Она не какая-то девка! — рычит, тыкая на дверь пальцем. — Ты любил её больше жизни! Поставил на кон всё, ради неё, а сейчас, не помня прошлого, рушишь то, чего добивался с большим трудом. Вспомни, Жека! Напряги мозги, черт тебя подери! — ударяет тем же пальцем по своему виску. — Ей скоро рожать твоего ребёнка!

— Да у неё живота нет! Какой скоро? Ты о чём вообще? — поражаюсь мышлению друга.

— Жека, блять! Скоро, это по моим меркам «скоро». Знаешь как быстро летит время? Нет? Раз — и ты уже отец. Носишься с ребёнком на руках, целуешь его и думаешь, что твоя любимая жена вроде бы только вчера носила первенца в животе. Жека, Яне нельзя волноваться. У неё сейчас с твоими закидонами ад начнётся в голове. Хорошо, если доносит. А если нет? Ты Стеллу всё ещё любишь?

— Вал, ты мне столько информации в голову влил, что я не способен сейчас разложить по полочкам и половины. Я всё ещё на неё злюсь. Наши отношения терпят кризис, не отрицаю, — закрываю на мгновение глаза и картинки из прошлого мельком проскакивают в голове.

А именно: предстоящий вечер. Я надеваю пиджак. Стелла поправляет на мне запонки, отдаёт в руку именные часы. Затем возвращаюсь в ванную за каплями для глаз. Рассматриваю какие-то маленькие таблетки, притянувшие к себе внимание…

Черррт…

Всё в обрывках.

Больно напрягать мозги.

— Marvelon… — внезапно озвучиваю мысль. — Таблетки, которые она принимала в Монако, — поясняю другу.

— Контрацептивы. Стелла предохранялась и врала тебе о проблемах с зачатием. Это ты тоже забыл?