Испорченный... Книга 2 - Екатерина Юдина Страница 16

— Только что я в очередной раз убедился в том, что в тебе нет ничего человеческого, — сказала, локтем упираясь в его торс. Отстраниться не могла, но хотела, чтобы он понимал, что я такой близости с ним не воспринимала. Лично ставила барьер. Хотя бы невидимый, но очень сильный. — Мы восемь лет были братьями, но стоило тебе узнать, что я омега, как ты сразу забыл об этом и теперь видишь во мне только дырку, которую можно трахнуть. Для тебя вообще ничего святого нет?

Вторая ладонь Помпея вплелась в мои мокрые волосы. Не сжимала их, но заставила замереть, когда альфа опять наклонился ко мне. Обжигая шею горячим дыханием и внутренней разъяренностью, на ухо сказал:

— Я всегда считал тебя братом. Гребанным, надоедливым пацаном, но как оказалось, ты мне не брат, а истинная. Поэтому, блядь, да, мы будем трахаться.

— Что ты сказал? — я издала несколько нервных смешков. — Боже, ты действительно свихнулся. Какая к чертям истинная?

— Ты не чувствуешь, — Помпей рывком притянул меня еще ближе к себе, хотя казалось, что уже некуда. — Для вас омег в этом плане все куда проще. Но ты ощутишь. Хотя бы частично тоже, что и я, как только я убью того, с кем у тебя эта ублюдочная метка и поставлю на тебе свою, — его палец скользнул по рисунку на моем запястье. Надавливая его. Заставляя метку еще сильнее запылать. — Тогда начнется наш ад.

Я не поняла, про какой ад он говорил. Мне казалось, что мы уже сейчас в нем находились, но внутренне очень сильно напряглась. Интуитивно чувствовала, что все могло быть иначе. Хуже от того, что сейчас все ясно и понятно, а позже внутренне может всколыхнуть.

Мне это не нравилось.

— Ты говоришь какой-то бред. Мы не можем быть истинными, — холодно сказала. — Твои слова лишь в очередной раз подтверждают то, что ты свихнулся и находиться рядом с тобой небезопасно. Что еще возникнет в твоем воспаленном сознании?

Помпей ничего не ответил. Он взял мочалку и начал ею водить по моей коже. Смывать кровь и грязь. Я жмурилась и кривилась. От каждого его прикосновения становилась еще более злая, раздраженная и недовольная. Постоянно пыталась его ударить, а альфа на это не обращал внимания. Создавалось ощущение, что думал о чем-то своем. Исходил внутренней яростью, но, что странно, к моим ранкам прикасался так, что это было практически неощутимо. Бережно, хоть и казалось, что в его грубых руках просто не могло быть осторожности. Особенно, когда альфа был в таком состоянии.

— Черт, никогда бы не подумал, что ты будешь меня лапать, — зло сказала и дернулась, стоило мочалке коснуться моей груди. Я тут же подалась вперед, но Помпей одним движением притянул меня обратно.

— Сиди, — он рыкнул. — Во-первых, я еще тебя не лапал.

— А сейчас ты, что делаешь? — я возмутилась, на что Помпей не обратил никакого внимания.

— Во-вторых, я тоже не думал, что буду отмывать тебя в ванной и, тем более, что мой брат окажется моей истинной. Поэтому, блядь, терпи.

Сколько же всего мне хотелось высказать Помпею. Слова бурлили в груди и грозились вот-вот взорваться. Создавалось ощущение, что и альфе было, что сказать мне. Я это интуитивно ощущала.

Но почему-то мы молчали. Я раздраженно кривилась и все еще пыталась его ударить. Он разъяренно скалился, но все так же какого-то черта до невозможности бережно промывал ранки.

Прошло еще несколько минут, после которых Помпей отбросил мочалку в сторону и, взяв меня на руки, поднялся. Я шумно выдохнула и завозилась. Он и на это не обращая внимания, понес меня обратно в комнату. Там уложил на кровать.

— Лежи, — сказал, увидев мой порыв подняться. Это вызвало у меня сумбур и агрессию, с которыми я посмотрела на Помпея.

Пока альфа отвернулся, я взяла одеяло и прикрылась им.

— Ты до сих пор ничего не рассказал мне про мою стаю. Ты оставишь ее в покое? Отпустишь?

— С кем у тебя метка? — Помпей взял какую-то коробку. Судя по всему, ее тут оставил тот мужчина и альфа, перебрав ее, достал оттуда тюбик с кремом.

— Я не скажу, — ответила твердо. Меньше всего мне хотелось еще сильнее накалять конфликт, втягивая в него Вавилона.

— Защищаешь его? Влюбилась, блядь? — Помпей с силой надавил мне на плечо, заставляя опять лечь на кровать. Нависая сверху, вызвал внутренний испуг, который я постаралась не показывать. Лишь сильнее укуталась в одеяло.

— Нет. Не влюбилась. Ни мне, ни ему эта метка не нужна. Мы ищем варианты ее снять.

Пронзающий взгляд Помпея слишком долго и неотрывно был на мне. Словно испепелял, но, создавалось ощущение, что он слегка успокоился. Во всяком случае то, что особенно сильно вызвало во мне панику, немного скрылось. Взялось под контроль.

— Я помогу ее снять. Скажи с кем у тебя эта ублюдочная метка.

— Нет. Это только наше с ним дело. И я даже предполагать не хочу, как именно ты собираешься помогать.

— Я все равно узнаю, кто он.

На это я ничего не ответила. Закрыла глаза и стиснула зубы, когда Помпей начал наносить на мои раны эту чертову мазь. Парадоксально. Он из семьи врачей. Я толком не знала, что произошло с его отцом. Кажется, он уже давно умер, но я как-то слышала, что Помпей с детства учился в специальных медицинских учреждениях. Вот только, на моей памяти он впервые не ломал кому-то кости, или выбивал зубы, а залечивал раны. Пусть и просто обрабатывал их.

— Он к тебе не прикасался?

— Кто? — непонимающе переспросила, но глаз так и не открыла. И так было тяжело от того, что Помпей прикасался ко мне.

— Тот с кем у тебя метка.

— Нет. Между нами ничего нет.

— Он знает, кто ты?

— Да.

Я ощутила, как матрас прогнулся. Помпей оперся руками по обе стороны от меня. Вновь угрожающе навис. Но я все равно не открыла глаза.

— И как же он узнал? Ему рассказала, а мне — нет? Скольким, блядь, еще человекам известно?

— Я не буду отвечать на эти вопросы, пока ты не отпустишь мою стаю, — сказала с нажимом. Все это время я злилась, повышала голос и эмоционально закипала, но на самом деле, изнутри была пожираема тревогой. За стаю. За Лерсона, чей испуганный голос до сих пор звучал у меня в сознании.

Кажется, Помпей оскалился, но, отстранившись,