Когда приходит шторм - Карина Шнелль Страница 16

Блейк замахнулся, целясь мне в плечо. Я пригнулся, отпрыгнул на несколько шагов в сторону и едва не споткнулся о поводок Реджи. Пес взволнованно залаял и принялся увиваться вокруг ног. Я занес кулак, чтобы ударить Блейка по ребрам. Он без труда блокировал хук.

Мы возобновили бег, не прекращая попыток боксировать. Внутреннее напряжение несколько спало. Как хорошо было видеть Блейка смеющимся! И это искренний здоровый смех, не тот, что появляется под воздействием спиртного. Ослепительно белые зубы сверкали, карие глаза лучились радостью. Однако друг явно уже на грани своих возможностей. Он начал дышать хрипло и вытер взмокший лоб.

К счастью, мы добрались до развилки, откуда можно было либо вернуться в Сент-Эндрюс, либо углубиться дальше на природу. Здесь брали начало множество пешеходных тропок, по выходным обычно многолюдных. Я тут же почувствовал, как Реджи напрягся от радости. Пес любил эти места.

Я тоже ощущал прилив сил; пробежка совершенно не утомила. А вот Блейк, похоже, не мог дождаться, когда встанет под холодный душ.

– Слушай, мы с Реджи, наверное, сделаем еще круг по пляжу. Может, устроим пару спринтов.

Блейк даже глаз не поднял.

– Я понял. До встречи.

Я еще немного пробежался на месте, глядя вслед другу, пока тот не скрылся за углом. Реджи, полный радостных предвкушений, нетерпеливо тянул за поводок.

– Не спеши, Редж, сейчас.

Я свернул налево, в направлении природной резервации. За деревьями уже виднелось море. Я устремился туда, погруженный в свои мысли. Тревога за Блейка висела над головой как туча. Мы с Уиллом должны срочно что-то предпринять. Нельзя, чтобы Блейк опустил руки. Он должен поверить, что у него есть будущее. Даже если не верил первоначально.

На пляже я на минуту остановился, чтобы отпустить Реджи с поводка.

– Ну как, дружок, есть желание охладиться в море?

Он принялся нарезать круги, так что я с трудом смог отстегнуть поводок от ошейника. Едва я справился, пес рванул вперед.

Я проследовал за ним в некотором отдалении, стараясь не терять из виду. Волны были слишком высоки; пес бежал вдоль берега, но окунуться не решался.

Мы повстречали нескольких знакомых – они тоже вышли на пробежку или просто решили прогуляться. Я здоровался с ними. Реджи поиграл с другими собаками. Ветер доносил до меня радостный лай.

Очень скоро мы вновь остались одни. Только мы и широкая полоса песка, грохочущие волны и свежий ветер. Песок скрипел под ногами, набивался в кеды.

Я наслаждался своими ощущениями. Мышцам приходилось напрягаться, чтобы после каждого погружения в песок сделать очередной шаг. Ноги горели, однако в голове наконец появилась легкость. Я в буквальном смысле проветрил мозги!

Уже издали заприметил на песке у самой кромки воды, куда доставали волны, одинокую фигурку. Я огляделся в поисках Реджи. Пес сильно отстал – он увлеченно обнюхивал выброшенный на берег кусок дерева.

Подбежав ближе, я увидел девушку, которая сидела, уронив голову между колен. Я заторопился. Что, если ей нужна помощь?

Оказавшись в нескольких метрах от девушки, хотел ее окликнуть, но внезапно застыл на месте.

Марли!

Темные длинные волосы, пестрые кроссовки рядом на песке – ошибиться невозможно. Я сглотнул. Неужели что-то случилось?

Марли по-прежнему меня не замечала. Я снизил темп, чтобы не напугать ее, и медленно приблизился. Моя тень накрыла девушку, и она удивленно подняла голову. Я тут же заметил мокрые щеки и покрасневшие глаза.

– Все в порядке, Марли?

Она заморгала, словно увидела привидение. Затем провела ладонью по лицу и демонстративно отвернулась.

– Со мной все хорошо.

А судя по виду, наоборот. Уйти? Однако все во мне воспротивилось – нельзя оставлять ее одну в таком состоянии!

Я присел рядом на корточки.

– Могу я чем-нибудь помочь? Кому-то позвонить?

Рука сама потянулась к карману. Телефон я всегда ношу при себе, даже на пробежке.

– Просто оставь меня в покое. Усек? – сверкнула глазами Марли.

Я встал с поднятыми руками и отступил на пару шагов.

– Хорошо-хорошо.

Я рассматривал девушку. Она по-прежнему сидела, уставившись в землю. Лежащие на коленях пальцы чуть подрагивали.

– Слушай, а как ты отнесешься к тому, что я посижу тут неподалеку? Просто посижу, разговаривать не буду. Разве что ты потом сама захочешь.

Она пожала плечами, но не возразила. Я отмерил несколько больших шагов от нее и сел на песок. Ни в коем случае не хотелось быть назойливым, однако девушка выглядела такой одинокой. Такой погруженной в себя.

Довольно долго мы сидели молча. Единственным звуком было рокотание моря. А еще мое сердце, громко стучавшее в груди. Время от времени Марли шмыгала носом.

Я протянул ей носовой платок – они у меня тоже всегда при себе. Марли уставилась на него так, словно я предложил гранату. Потом протянула руку и сконфуженно пробормотала:

– Спасибо. – Высморкалась, продолжая смотреть в сторону моря, и наконец спросила, не глядя на меня: – Ты что здесь вообще делаешь?

– Мы с Блейком бегали трусцой, а потом я решил еще немного размяться. Я здесь часто бываю. Реджи обожает пляж.

Я указал рукой в сторону. Пес как раз бежал к нам вдоль берега.

Молчание.

В напряжении ожидая, скажет ли Марли еще что-нибудь, я зарылся ладонями в песок. В глубине, по сравнению с верхним, нагретым солнцем слоем, было прохладно.

– А что творится с Блейком? – внезапно произнесла Марли, и я повернул голову. На лице девушки застыл вопрос. – У него… проблемы с алкоголем?

Она сжала губы и обхватила руками колени – так крепко, что побелели костяшки пальцев. По-видимому, тема задевала ее за живое.

– Почти четыре года назад он получил серьезную спортивную травму, – медленно проговорил я. Особо распространяться не хотелось – Блейку не понравится. С другой стороны, Марли вроде бы искренне за него переживает. Она наконец подняла глаза – большие, круглые и все еще влажные.

Я вздохнул.

– Блейк был действительно хорошим футболистом. Получал стипендию и все прочее. И стал бы выдающимся, на уровне Национальной футбольной лиги США. Однако незадолго до окончания школы ситуация изменилась.

Я сглотнул ком в горле и отсутствующим взглядом посмотрел на море, в то время как пальцы чертили круги на песке. Вспомнился тот матч. Я тоже был на поле, когда раздался крик Блейка. Всякий раз по спине пробегали мурашки, стоило только об этом подумать.

– С тех пор Блейк так и не стал прежним. Он тяжело пережил случившееся. Мы старались не оставлять его одного наедине с бедой, но он нас, как правило, не слушал. Он не слушал вообще никого.

– Значит, пьянство в его случае – вид саморазрушающего поведения, – произнесла Марли. Утвердительным тоном. – Он старается как-то примириться с изменившимися обстоятельствами, однако реальность настигает его снова и снова.

Я изумленно посмотрел на нее. Взгляд Марли был по-прежнему устремлен на море. Или на что-то столь удаленное, что могла видеть лишь она сама.

– Пожалуй, лучше не скажешь.

Марли с трудом протолкнула комок в горле и торопливо смахнула слезы.

– А почему ты спросила?

– Почему Блейк пьет?

– Да.

Мучительная пауза, прерываемая лишь шумом моря.

– Мой отец… – Она запнулась на полуслове.

Я дал ей время. Подождал – может быть, объяснит? Марли снова крепко обхватила руками колени, будто собираясь с силами, чтобы продолжить.

– Поэтому я росла с бабушкой и дедушкой, а не с ним. В последние годы мы лишь изредка поддерживаем контакт.

Я пытался не выдать своего удивления, однако в голове уже назрела сотня вопросов. Так значит, у Марли было тяжелое детство? И в этом причина отвращения к алкоголю? Значит, ей нелегко приходится рядом с теми, кто слишком набрался?

– И потому ты на пляже? Что-то случилось с твоим отцом?

– Нет. – Она помедлила, морща лоб. – Я разыскиваю… одну женщину. Именно за этим и приехала в Сент-Эндрюс. Только что выяснила, что она никогда здесь не жила. У меня имелась всего одна отправная точка для поисков, а теперь… Ну ладно, проехали…

Мои брови невольно полезли на лоб. Значит, Марли занесло в наш город не только потому, что машина сломалась? Она не туристка. Она что-то разыскивает. Вернее, кого-то. Женщину. Давнюю подругу? Родственницу?

Образ, который я успел нарисовать ранее, разбился на тысячу осколков. Теперь они медленно складывались вновь. Однако самые крупные детали по-прежнему отсутствовали. Марли – абсолютно