Полина Раевская - Влюблена и очень опасна Страница 16

Как будто угадав, о чем я думаю, а возможно, прочитав их на моем лице – я никогда не умела скрывать свои эмоции, Олег Павлович неожиданно сменил тон на холодно-деловой и наконец-то перешел к делу.

– Софья Семеновна, у меня к вам деловое предложение, – произнес мужчина и добавил без лишних околичностей: – Вы поможете мне найти убийцу моего брата, а я отдаю вам эту контору.

Ничего себе, поворот событий! Ожидая от этой встречи чего угодно, но никак не этого, я, хоть и не могла видеть себя со стороны, подозревала, что сильно смахивала на выброшенную на берег рыбу. Выпучив глаза и глотая ртом воздух, пыталась унять беспорядочный рой мыслей, поймав среди них ту, которая поможет мне разобраться в происходящем. Что это? Шутка? Какой-то странный розыгрыш? Развод? Афера или мошенничество? Все варианты выглядели весьма сомнительно, но всяко лучше предложения сидящего передо мной мужчины.

– Не поняла, – наконец выдавила я из себя.

– Что тут непонятного? По-моему, все предельно просто: вы помогаете мне разобраться в происходящем, а я отдаю в ваше распоряжение все это, – Креольский вновь обвел рукой вокруг себя.

– Олег Павлович, – растягивая слова и тщательно подбирая каждое выражение, ответила я, – вряд ли в офисе кто-то более меня заинтересован в том, чтобы истинный убийца наконец-то был найден. Вам, наверное, не известно, но в этом деле по счастливому, в кавычках, стечению обстоятельств именно я являюсь подозреваемым номер один.

– Уже нет, – возразил Креольский, продолжая пристально меня рассматривать, от чего мне все больше становилось не по себе. Смею себе напомнить вам в который раз, что мой собеседник словно две капли воды похож на человека, попившего немало моей крови и, хотя вполне возможно, сходство и ограничивалось исключительно внешне, доверять этому человеку у меня не имелось никаких оснований.

– Подождите, – мне наконец пришло в голову задать вполне закономерный вопрос, – вы что-то знаете?

– Конечно, а вы разве нет? – удивленно поинтересовался Креольский. – Да уж, вот ведь дела. В общем, вчера стало известно обстоятельство, указывающее на то, что убийство моего брата могло быть совершено третьим лицом. И хотя следствием до конца с вас и не сняты подозрения, я склонен думать, что вы как раз тут совершенно ни при чем.

Сев, а вернее, упав в кресло для посетителей, в буквальном смысле слова не чувствуя под собой ног, я удивленно смотрела на собеседника, всем своим существом обратившись в слух, справедливо рассчитывая на продолжение. Но тот, видимо, решил поиграть в «молчанку», продолжая задумчиво меня рассматривать.

«Ах так, господин Креольский! Что ж, тогда и я не стану обсуждать с вами детали какого-то сотрудничества».

– До тех пор, пока вы не расскажете о тех самых таинственных обстоятельствах, о которых хорошо известно всем, кроме меня, дальнейшие переговоры не состоятся, – озвучив свои мысли, я скрестила руки на груди и поджала губы.

Конечно, это был чистой воды блеф. Даже представить себе не могу, каким образом я могу помочь в поимке убийцы, но, если этот субъект по неведомым мне причинам полагает, будто мне это под силу, разубеждать его не стану. Во всяком случае, пока не выясню, что именно ему известно.

Креольский в ответ на мой выпад лишь усмехнулся и жестом фокусника, извлекающего из цилиндра кролика, достал из кармана какой-то листок и помахал им в воздухе. Одного взгляда на прямоугольник бумаги оказалось достаточно, чтобы мое сердце отчаянно забухало в пятках. Конечно, это оказалось злополучное свидетельство моего намерения убить шефа. Видимо, мои манипуляции с ежедневниками все-таки не укрылись от Креольского. Как всегда, винить в происходящем мне приходилось только себя!

– Скажите, Софья Семеновна, это вы написали? – тоном прокурора, зачитывающего обвинение подозреваемому, произнес Олег Павлович.

Решив вспомнить о данном мною обете молчания, я замотала головой, лихорадочно соображая, чем мне все это грозит и как найти выход из сложившейся ситуации.

Так и не дождавшись ответа, Креольский вздохнул и произнес устало:

– Вы, вы, кто же еще. Ежедневник-то точно ваш. Конечно, я мог бы использовать эту улику для того, чтобы принудить вас к сотрудничеству, но не стану. – С этими словами мужчина взял лежащую на столе зажигалку и поджег злополучный листок.

Языки пламени проложили ровную дорожку прямо посередине листа, разделив его надвое, и коснулись пальцев Креольского. Чертыхнувшись, тот бросил бумагу в стоящую на столе пепельницу. Наблюдая, как догорает важная улика, я пыталась сообразить, что за игру затеял этот субъект. В то, что разыгранное на моих глазах огненное шоу было актом грандиозного спектакля, сомневаться не приходилось. Как-то слабо верилось в бескорыстие человека по фамилии Креольский. Может, меня и не назовешь объективной, но тот, кому «посчастливилось» знать шефа, вряд ли осудит меня за это.

– В чем подвох? – поинтересовалась я, скрестив на груди руки, чтобы скрыть дрожь в пальцах.

– Ни в чем, – собеседник устало откинулся на спинку кресла и посмотрел мне прямо в глаза. От этого взгляда моя кожа покрылась мурашками – отделаться от ощущения, что передо мной воскресший из мертвых начальник, никак не удавалось. – Видите ли, несмотря на наши с братом разногласия, а возможно, именно из-за них, я во что бы то ни стало должен найти убийцу. Сам. Если хотите, это мой долг перед покойным. При этом я исключил вас из числа подозреваемых. Даже несмотря на это, – мужчина указал взглядом на горстку пепла, причудливым узором украсившую хрусталь. – Кроме того, полиция установила, что по крайней мере еще у одного человека, кроме вас, имелась возможность совершить убийство.

– Что?! – на этот раз я не сдержалась и дала волю эмоциям. – Как это? Что вы имеете в виду, и почему никто не сообщил мне об этом небольшом «пустячке», ничего не значащей «детали»?

Креольский номер два пожал плечами:

– Если вы не станете меня перебивать и дослушаете до конца, то сможете познакомиться и с этим «пустячком», и со всеми другими, которые мне известны по этому делу.

Решив последовать этой рекомендации и напомнив себе об обете молчания, данном ранее, я плотно сжала челюсти, запечатав их сургучом. И весьма своевременно, кстати, ибо рассказ Креольского оказался крайне интересным. Оказывается, в тот момент, когда судья готовился вынести решение о заключении меня под стражу как наиболее вероятного убийцу шефа, эксперт, изучив записи с камеры наблюдения, обнаружил интересную деталь: количество вошедших утром в офис людей и покинувших его позднее не совпало. Выходило, что кто-то находился в конторе в тот момент, когда Андрейка обнаружил труп. И этот таинственный «некто», смешавшись с толпой, ретировался еще до приезда стражей порядка. Более того! Человек совершенно точно знал о камере и месте ее расположения и явно не жаждал стать звездой экрана, предусмотрительно отвернулся от «всевидящего ока». И самое главное (барабанная дробь), в руках некто нес пакет, в котором вполне могли уместиться несколько нотариальных дел. Качество записи на нашей камере всегда оставляло желать лучшего (знал бы шеф, что все так обернется, не стал бы экономить на видеоаппаратуре), что, безусловно, сыграло на руку предполагаемому убийце. «Предполагаемому», так как следствие по-прежнему не исключило из числа подозреваемых мою скромную персону, хотя наличие «конкурента» и основательно испортило выстроенную им версию.