Анна Тищенко - Тёмный лабиринт Страница 17

– Сэр, мистер Бэйлиш поручил вам передать записку. – Она нервно облизнула сухие губы.

– Почему не он сам?

– Он очень торопился, сэр. Очевидно, был занят.

– И объяснил, где меня найти?

– Да, сэр.

Очевидно, странное состояние горничной заметила не одна Кэти. Та стояла, глядя в пол и заламывая руки. Кэти часто читала о таком в романах, но видела впервые. Это такие движения руками по кругу, вверх и вниз. Забавно.

– Ладно. Можешь идти, – он, не поднимаясь, протянул руку и взял письмо. Элен опрометью выскочила из комнаты, словно романтический любовник, услышавший тяжелую поступь приближающегося к алькову мужа.

– Странная она какая-то. – Кэти проводила озадаченным взглядом убежавшую горничную. – Что случилось? – вопрос был адресован Генриху, который, пробежав глазами записку, явно куда-то засобирался.

– Это уже интересно. Мисс Блекхилл сообщает, что у неё письмо, написанное моим отцом, где он сообщает, что оставил мне и Эрику некую ценную вещь. Я должен с ней поговорить. Подождёшь меня здесь? Не думаю, что это займет много времени.

– Нет! Хочу с тобой.

– Я думал, ты не очень хорошо себя чувствуешь?

– Да ничего-ничего. – Кэти поспешно встала, очень стараясь не хромать на обе ноги, между которых до сих пор горела боль. – А кто такой Бэйлиш?

– Наш дворецкий. Ты уверена, что хочешь пойти?

– Конечно!

Поднимаясь по лестнице, Кэти вдруг вспомнила интересовавший её вопрос:

– А почему ты над Перси смеялся?

– Я не смеялся, – Генрих удивленно на неё взглянул, – он неплохой человек, мечтатель и романтик. Но бездельник, тридцать два года, и всё у матери на шее.

– Тридцать два? Я думала, ему лет сорок.

– Ну ты же знаешь этих обитателей Парнаса – в душе дети, лицом умудрённые старцы.

– Парнас?

– Да, гора такая. На её вершине Пегас… Ты знаешь, кто такой Пегас?

– Да, конечно, – надменно процедила Кэти. Он что, глупенькой её считает?

– Так вот, Пегас ударил копытом, и в этом месте забил источник, который был назван Ипокреной. Кто испил вод Ипокрены становился поэтом, художником, ну и так далее. Служителем муз и их пленником.

– А, понятно. А Перси ты откуда знаешь?

– Мы были дружны с его отцом, генералом Клейтоном. Славный был человек, грубоватый, резкий, но смелый и честный. Жаль, умер двадцать лет назад.

– Может, это он в маму такой застенчивый пошёл? – рассудила Кэти.

Через несколько минут они были у восточной комнаты.

00.49 A.M.

Чайная комната напоминала собой китайскую лаковую шкатулку. Чёрные стены были покрыты перламутровыми инкрустациями – маленькие фигурки путешествовали по неприступным горам, ловили дичь в непроходимых лесах, дарили подношения неведомым Кэти богам, умирали в кровопролитных битвах. Сама жизнь мерцала перед Кэти в чешуйках перламутра, искрясь и уходя в небытие. По углам стояли огромные, в человеческий рост вазы, покрытые мягким, словно выполненным акварелью рисунком, почему-то без цветов, а у дальней стены располагался низкий, окружённый диванами стол, за которым сидела весьма своеобразная компания. Эрик безмолвствовал, как гробница, устремив мрачный взгляд в стену, мисс Блекхилл (это была несомненно она) прекрасно справлялась с ролью хозяйки салона – беседовала, разливала всем кофе, отдавала распоряжения слугам. Ещё за столом присутствовали двое мужчин.

Один, такой же изящный и стройный, как и его спутница, вёл непринужденную беседу, смеялся и одарил вошедшую Кэти весьма дружелюбным взглядом. Другой был гораздо старше и шире, в плечах и талии, коротко остриженные волосы сильно тронул иней седины. Чем-то он напоминал Кэти интеллигентную гориллу. Он молча пил кофе и казалось, был погружен в свои мысли. Мисс Блекхилл приветствовала Генриха и Кэти, и жестом пригласила за стол. Получалось со стороны странновато – словно она была хозяйкой, встречавшей гостей.

Конец ознакомительного фрагмента.