Александр Трапезников - Подари мне жизнь Страница 17

— Да, сохранилось, — ответил он, начиная догадываться.

— Тогда, — сказала она торжественно, — выходи за меня замуж. Тьфу! Женись на мне. Словом, давай заключим фиктивный брак!

Глава девятая

Встреча бабушек без смертельного исхода

В кабинете психотерапевта перед Ольгой стояла чашечка кофе. Леонид Максимович внимательно слушал, то включая, то выключая вентилятор. Через открытое окно в комнату ползла июньская жара.

— …И когда я предложила ему заключить фиктивный брак, он почти закричал: «Да!» — продолжала Ольга. — Я думала, что Джойстик от счастья упадет в обморок. Он вообще очень впечатлительный мальчик. Мы поцеловались. И ты знаешь, что он потом сделал?

— Выкинул какой-то фокус, — улыбнулся Леонид Максимович. — Такие холерические натуры часто не отдают себе полный отчет в том, что делают. Это называется измененным состоянием сознания. Организм подобных людей не обладает буферными системами.

— Какой же ты, Леня, зануда. Так вот, он пошел в свою стеклянную будку, взял микрофон и объявил в эфир, на всю Россию, что женится на самой красивой девушке Москвы и Московской области. Потом добавил, что она лучше всех в стране и мире, включая Израиль. И закончил тем, что послал к черту тех, кто так не думает. В студии произошел маленький скандальчик, но Джойстик и звукооператора послал куда подальше. А затем мы поехали к нему домой, чтобы забрать документы и тотчас же отправиться в загс. И вот тут-то случилось самое интересное.

— Что же? — спросил Леонид Максимович.

— Не щелкай выключателем. Это меня нервирует. А произошло следующее. Джойстик отпирает ключом дверь, а на пороге вырастает тощая кудлатая фигура в длинной юбке и бигудях. Оказывается, это его жена! Ты представляешь, он совсем обалдел от счастья и у него вылетело из головы, что он сам женат!

— Такое возможно. Внезапный провал памяти вследствие неожиданного потрясения. И что же дальше?

— Дальше — тишина, как говорил Шекспир. Вернее, наоборот, ор. Кричит фигура в бигудях, кричит Джойстик, молчу лишь я. Но уже понимаю, что фиктивный брак не получится. Снова мимо. Правда, он уверял меня потом на улице, что тотчас же займется разводом, а я ответила, что об этом надо было думать раньше. Да и не так-то просто будет развестись с «бигудями», такие штучки вцепляются намертво. И я спросила: где он ее нашел? А Джойстик ответил: в Хайфе. Когда он приехал туда, то от отчаяния загадал: женюсь на тринадцатой девушке, которую встречу на улице. И встретил на свое горе. Вот тебе и суеверие. Но я, Леня, была убита.

— Может, тебе коньячку плеснуть? — спросил психотерапевт.

— Плесни, — кивнула Ольга. — Ай да Джойстик, ай да сукин сын!

Леонид Максимович достал две рюмки, пузатую бутылку и попросил секретаршу принести еще кофе.

— Не переживай так, — сказал он. — Даже если бы ты заключила фиктивный брак и уехала ради операции в Израиль, то после завершения у тебя бы появилась куча новых проблем. Ты же не собиралась жить там с Джойстиком и детьми?

— Нет, конечно, — ответила Ольга, пригубливая коньяк.

— Ну вот, а он бы тебя ни за что не отпустил. В своей слепой любви к тебе он пошел бы до конца. Китайский философ Гуань Инь-цзы сказал: когда люди доходят до крайней точки, они глупеют. Это характерно для Джойстика, который привел тебя как невесту к своей жене. Она бы не дала развода ему, а он не даст развода тебе. К тому же израильские законы таковы, что они будут на стороне мужа-еврея, а не жены-гойки. Он бы у тебя в Израиле еще и детей отобрал. Поэтому тебе лучше оставаться с Джойстиком просто друзьями. В этом качестве он принесет тебе гораздо больше пользы.

— Какой же ты все-таки умный! — с неподдельным восхищением сказала Ольга. — Мне с тобой так хорошо и просто. Просто Юм, Фромм и Фрейд в одном флаконе.

— Спасибо! — отозвался Леонид Максимович и не совсем логично добавил: — Тогда… выходи замуж за меня.

От неожиданности Ольга выпила свою рюмку залпом и даже поперхнулась.

— Я не шучу, — продолжил Леонид Максимович. — Я тебя люблю с тех пор, когда чуть не задавил машиной. Но обещаю, что больше тебя никогда в жизни давить не буду.

— Уже радует, — сказала Ольга. — Но ты ведь не еврей. А мне нужно в Израиль.

— Дался тебе этот Израиль!

— А операция? Здесь мне столько денег не собрать. А если ты действительно такой умный, то придумай что-нибудь.

— Увы! — Леонид Максимович развел руками. — У меня тоже нет такой суммы. Если бы я жил на Западе, то уже давно был бы миллионером. Психоаналитик там, как Господь Бог. А здесь… не поймешь что. Но… у меня есть один очень богатый клиент. Известная личность.

— Еврей? — с надеждой спросила Ольга.

— Да угомонись ты со своими евреями, — улыбнулся Леонид. — Нет, он русский. Я не собираюсь его сватать тебе. Просто хочу постараться раскрутить его на бабки, как теперь принято говорить. Он посещает меня инкогнито, боится, что о его проблемах узнают в определенных сферах. И тогда его политической карьере придет конец. На этом можно сыграть.

— Что ж, попробуй, — сказала Ольга. — Но времени остается мало.

— Если я достану деньги на операцию, ты выйдешь за меня замуж? — прямо спросил психотерапевт.

— Сначала достань, — уклончиво ответила она.

Ночью у Антошки пошла горлом кровь. Он проснулся, стал кашлять, испуганно закричал. Ольга бросилась к телефону… «Скорая» приехала через тридцать минут, и за это время она чуть не сошла с ума; казалось, на нее рушатся потолок и стены. Врач сделал малышу укол, а заодно дал успокоительное и Ольге. Потом Антошку увезли в больницу. Ольга также поехала туда на «скорой» и до утра просидела в приемном покое. В десятом часу лечащий врач Антона, сказав, что опасность миновала, почти силой вытолкал ее на улицу. Теперь мальчику требовался больничный уход и постоянное наблюдение врачей. Болезнь переходила в новую стадию. Ольга растерянно стояла перед больницей, но понимала, что сейчас от нее уже ничто не зависит. И поехала к матери.

Наталья Викторовна взяла бразды правления в свои руки. Сперва позвонила сестре, и та немедленно примчалась. Потом начался семейный совет.

— Я с самого начала говорила, что надо женить Ольгу на Косте и отправлять их в Израиль, — сказала Светлана. — Иного выхода сейчас нет.

— А если он не захочет принимать израильское гражданство? — спросила Наталья.

— Как это не захочет? Его ребенок умирает! — закричала сестра. — Тут не только евреем, папуасом заделаешься! Чукчей в десятом поколении. Лысым лемуром станешь. Гражданином Луны. А не захочет — заставим. Прижмем, так сказать, яйца, прости, Господи!

— Ему на ребенка плевать, — подала голос Ольга. — Что на первого, что на второго. И он из России не уедет, я его знаю.

— Не уедет? Пинками погоним! — решительно сказала тетка. — И не таких, как он, в эмиграцию отправляли. Солженицына, Войновича. Ничего, не опухнет там, в Тель-Авиве.

— Правильно, — поддержала ее Наталья. И посмотрела на Вольдемара: — А ты что молчишь? Ты тут единственный мужчина, может, чего умного выдашь.

— Надо действовать через его родителей, — «выдал» путевой обходчик. — Привлечь их на свою сторону. Тогда он сломается.

— А ведь это верно! — воскликнула Светлана. — Ну и мужик у тебя, Наташка! Сначала он идею с Израилем подсказал, теперь — это. Нет, быть ему железнодорожным генералом, министром путей сообщения. Бери телефон, звони!

Наталья стала набирать номер. Вольдемар скромно улыбался. Ольга покусывала губы. Светлана барабанила по столу пальцами. Бабушка мешала ложкой в кастрюле со щами. За окном чирикали воробьи. Наконец, в трубке раздался голос Елизаветы Сергеевны.

— Слушаю вас, — сказала она.

— Нет, это я вас слушаю! — гневно прокричала Наталья Викторовна. — Вы хоть знаете, что ваш внук при смерти?

— У меня нет внука. Вы ошиблись номером.

— Это вы ошиблись со своим Костиком, если думаете увильнуть от ответственности!

— Да кто вы, черт возьми, такая?

— Я — мать Ольги.

— А-а… понятно. Значит, шантаж? Я знала, что вы до этого докатитесь. Придется звонить в прокуратуру.

— Но-но! Перестаньте дурить. Давайте поговорим как интеллигентные люди, — Наталья Викторовна несколько сбавила свой резкий тон. — Тет на тет.

— А мне с вами не о чем разговаривать. Вы меня еще укусите.

— Не укушу, я даже намордник надену, если хотите. Но вопрос действительно очень серьезный. Касается наших детей.

Елизавета Сергеевна колебалась. Ей хотелось положить трубку, но в то же время разбирало и любопытство. В конце концов, от одной встречи ничего не изменится.

— Хорошо, — сказала она. — Подъезжайте на Старый Арбат. К памятнику принцессе Турандот.

— Лучше места и не найти, — согласилась Наталья Викторовна, кладя трубку.