Светлана Демидова - Любовь к человеку-ветру Страница 17

Однажды, собираясь на работу и бросив в зеркало быстрый деловой взгляд, Дина Сергеевна вдруг заметила, что похорошела. Ее преступная связь с Лешкой начала проступать на лице: в глазах появился особый блеск, по самому же лицу разлилось неповторимое удовлетворенное выражение. Никакой усталости, или скуки, или обиды на жизнь. Но своему новому лицу Дина Сергеевна не обрадовалась. Вот он – конец той веревочки, которой, как ни виться… Рано или поздно на ее новый взгляд обратят внимание дети. Они и так очень удивились, когда увидели ее с новой прической и ярким колером волос. Что же они скажут, когда заметят этот бесстыдный взгляд? Да и вообще, каким станет конец ее отношений с Лешкой? Они почти ни о чем не говорили. О любви, разумеется, тоже. Да и была ли она, любовь-то? Дина Сергеевна с пристрастием пытала себя: влюбилась она в соседа или нет? По всему выходило, что не влюбилась. Она испытывала всего лишь небывалый чувственный восторг и наслаждение. И она хотела его испытывать снова и снова. Она, у которой не было мужчины приличное количество лет, имела на это право. Или не имела? Дина Сергеевна всегда осуждала откровенное женское кокетство. Ее бесило, когда на корпоративных вечеринках отдельские бабенции обнимались по углам с кем попало, не гнушаясь и Евгением Петровичем Рукавишниковым. Как же она теперь понимала этих замордованных бытом женщин! В ресторанном полумраке да под винными обманными парами они обнимали вовсе не толстого лысого Рукавишникова, а прекрасного принца Зигфрида, который лишь на короткий миг ворвался в их скучную жизнь, а потому надо торопиться и выложиться сразу до самого донца. Пожалуй, Дина Сергеевна теперь вполне подружилась бы даже с той самой Ингой Гараевой. Им было бы что обсудить…

Дина Сергеевна часто спрашивала себя, смогла бы она расстаться с Лешкой. Когда она об этом только думала, у нее непроизвольно сжимались кулаки. Но ведь настанет время, и его придется отдать. Кому-то… Он ведь еще очень молод. Соберется наконец жениться… Поскольку у него здесь большая квартира, вряд ли он переберется на жительство в другое место. А ей что останется? Смотреть на его жену и представлять, как он с ней… Она этого не вынесет…

Дина Сергеевна морщилась и злилась на себя. Ишь какая нежная – не вынесет! Куда денется? Вынесет… Но неужели станет выбирать моменты, когда жены не будет дома, и ломиться к Лешке? Да он вытолкает ее взашей, когда найдет себе молодую и красивую жену. Кстати, почему он до сих пор не женат? Это по сравнению с ней, с Диной Сергеевной, он молод, а так… В его возрасте уже давно пора иметь семью. Может, спросить? Нет! Нельзя! Он подумает, что она набивается в жены! А она разве хочет быть его женой? Нет! Не хочет! Не хо-чет! Ей хорошо так, как есть! А значит, надо и принимать все так, как есть, не копаться в себе и не мучить себя понапрасну.

И Дина Сергеевна дня два принимала все, как есть, и радовалась жизни, а потом опять начинала мучиться и терзаться.

– Мам, а ведь ты была права, – начала однажды за ужином Туся. – Он ничего…

– Кто? – спросила еще ничего не подозревающая Дина Сергеевна.

– Да Лешка, сосед. И не так уж бросается в глаза разница в возрасте!

У Дины Сергеевны в момент повлажнели руки, из них выскользнула чашка и, разумеется, разбилась.

– О! К счастью! – весело продолжила дочь. – Понимаешь, мы с ним сегодня вместе были в книжном магазине. Оказалось, одну и ту же книжку искали. Ну ту… Бестселлер Роберта Флавински «По ту сторону света»… Ее в продаже не оказалось, так мы оба по книжке себе заказали. Он помог мне на компе заказ набрать… А потом Лешка подвез меня до дому. И мы, представь, всю дорогу проболтали. И я, как ты и советовала, смотрела на него о-о-о-очень нежно. Странно так… – Туся никак не могла остановиться. – Мы сто лет знакомы, живем дверь в дверь, в одной школе учились, а будто впервые встретились. В общем, мама, он мне понравился. Да! И не из-за квартиры! Не думай! Хотя и она, конечно, для нас лишней не будет… Просто понравился. У нас с ним все-все совпадает! Он обещал мне дать почитать еще две книжки Флавински. У него, оказывается, они есть, а я весь город обегала в поисках. А еще в его библиотеке Павел Погодин – ПП… Помнишь, мы с тобой обсуждали его триллер «Дом у дороги»? Ты тогда еще сказала…

Туся наконец подняла взгляд на мать и осеклась.

– Ма… Ты что? Тебе плохо? – Она перестала есть, подошла к ней и обняла за плечи. – Че случилось-то? Я все трещу, трещу… Может, врача, мам?

– Не надо… – с трудом выговорила Дина Сергеевна. – Это все этот… как его… климакс… вот…

– Климакс?! – Туся так удивилась, будто мать призналась, что у нее СПИД или гепатит С.

– Ничего удивительного… Мне скоро пятьдесят…

– Но как-то странно. Прямо так – раз – и климакс…

– Все, Наташенька, когда-нибудь – раз – и начинается…

– Ну если я – Наташенька, то представляю, как тебе плохо! Может, приляжешь? Я Дениске, как придет, не дам комп включать! И сама не буду телевизор смотреть. Ты отдохни!

– Да… пожалуй, это лучшее, что можно сделать… – отозвалась Дина Сергеевна и пошла в комнату.

За ней рванулась Туся, быстро раздвинула диван, приготовила постель, чмокнула мать в щеку и ласково шепнула в ухо:

– Отдыхай, мамочка… мы тебя беспокоить не станем. Спи, в общем…

Когда за Тусей закрылась дверь, обессиленная Дина Сергеевна, не раздеваясь, кулем повалилась на постель. Ее разрывали с трудом сдерживаемые рыдания. Вот оно! Подкатилось, подъехало то, чего она так боялась. Лешка сменит ее на молодую и красивую. И не на ту, незнакомую, а потому чужую, у которой не грех было бы его иногда красть, а на собственную ее дочь – Наташу, Натусю, Тусю, любимую, дорогую, самую главную… ну… если не считать еще Дениса, конечно…

– Ну и сколько можно ждать? – резко спросил Павловский одного из своих подчиненных. – Я обещал, что к Новому году у него непременно будет квартира в центре с видом на Николаевский парк!

– Да нашел я одну-у… – жалобно протянул сотрудник и зачастил. – Хорошую. В старом фонде. Три комнаты. Кухня пятнадцать метров. Эркер[3] есть, представляете! И как раз окнами в парк!

– Кто хозяин?

– Мужик молодой. Тридцать лет.

– С кем живет? Семья есть? Что из тебя все вытягивать надо! – рассердился Павловский.

Молодой человек, лет двадцати пяти, по имени Сергей, вытянулся перед ним во фрунт и наконец четко отрапортовал:

– Значит, так! Молодой мужик, Задворьев Алексей Васильевич, живет один, потому что родители его давно умерли, а сестра проживает в другом городе и никакой доли в этой жилплощади не имеет… Баб, конечно, Задворьев водит. Но все время одних и тех же: соседок по лестничной площадке.