Изабель Вульф - Стеклянная свадьба Страница 17

– Так что все объяснимо, – сказала я Грэму, прочитав и перечитав статью. – Он вне подозрений. Нам не о чем беспокоиться. – Я посмотрела в его светло-карие глаза и погладила по бархатистому носу. Видите ли, Грэм тоже казался встревоженным. Он глубоко чувствует мое настроение, и в последние дни, казалось, ощущал какую-то опасность. Я поняла это, потому что он садился ко мне ближе, чем обычно, норовил забраться на колени. К тому же он то и дело ходил за мной. Так что сегодня днем я даже сказала ему: «Все в порядке, Грэм, тебе нет необходимости вскакивать каждый раз, как я встаю со стула». Но он вскочил и стал взбираться вслед за мной наверх, в комнату, где теперь спал Питер. Как я уже сказала, я не думала, что у него роман, но для того, чтобы окончательно избавиться от тревоги, решила обыскать его карманы. Питер очень аккуратный, и у него не так много одежды, так что я не сомневалась – мои поиски займут немного времени. Я почувствовала, как участился мой пульс, когда стала снова просматривать журнал. Вы должны все оставить точно в таком же порядке, – советовалось в статье. – Если он заподозрит, что вы следите за ним, то может остановиться, а это означает, что вы никогда не узнаете правды. Так что, ощущая себя вором, а это пробудило во мне странное смешанное чувство особого волнения и глубокого страха, я тщательно осмотрела его одежду. И прежде всего обследовала карманы спортивных курток. Но обнаружила только старый автобусный билет, носовой платок и немного мелочи.

– Ничего подозрительного, – сказала я Грэму, и он посмотрел на меня с таким выражением, которое я могла бы назвать чувством огромного облегчения. В стоявшей в углу корзине с грязным бельем лежало несколько рубашек, мы с Грэмом обнюхали их, но не почувствовали ни малейшего признака чужого запаха – только знакомый запах Питера. Предательских следов помады тоже не наблюдалось.

– Все хорошо, – сказала я Грэму. Он поднял уши и завилял хвостом. Затем я сняла с вешалки вельветовые брюки Питера и вывернула карманы. Выпала только пачка нераспечатанной жевательной резинки и немного ниток.

– Ни презервативов, ни любовных писем. Мой муж невиновен, – заявила я, довольная собой. Я испытывала огромное облегчение. Я уже обыскала отделение для перчаток в поисках чужого белья, но нашла только старый ремень. Я нажала на телефонном аппарате кнопку «повтор», и он выдал мне номер Сары. Проверить содержимое его портфеля я не могла – он взял его с собой на работу.

– А… счет за его мобильник, – сказала я, заметив лежавший на подоконнике конверт. Он был распечатан, так что я просто достала счет и просмотрела его. Там был только один номер 0207, и повторялся он более тридцати раз. Я спустилась вниз, коварно набрала нужный код, чтобы скрыть свой номер (как советовалось в журнале), затем с сильно бьющимся сердцем сделала звонок.

– Агентство Энди Метцлер, – произнес женский голос, и я тотчас же положила трубку.

– Это всего лишь «охотник за головами», – сказала я Грэму. – Питер безупречен. Дай мне пять!

Он подал мне правую лапу, и я пожала ее, затем снова заглянула в журнал. Большинство измен выявляется с помощью незнакомых номеров в телефонных счетах или подозрительных записей в счетах кредитных карточек. Но я даже не знала, где находится счет нашей кредитной карточки, и не потому, что Питер скрывал его от меня, но потому, что счета всегда приходят в коричневом конверте, а я никогда, никогда не вскрываю коричневых конвертов. Наверное, это своего рода фобия. Я охотно открою любое количество белых, но избегаю коричневые. Так что Питер всегда сам имеет дело с нашими кредитными карточками, а я никогда не просматриваю счета. В любом случае я почти не пользуюсь своей карточкой – ведь так легко перерасходовать. Я порылась в бюро в гостиной и нашла небольшую черную папку с пометкой «Кредитная карта».

– Итак, Питер с блеском прошел испытание на верность, – сказал я Грэму. – А теперь, мой дорогой песик, последний этап. – Я просмотрела верхнюю часть счета, который датировался четвертым января. Как я и ожидала, здесь было всего несколько записей. Мы воспользовались карточкой, чтобы заказать билеты в театр на Рождество, купили кое-какие книги для Кейти в «Бордерс», а также новую компьютерную игру для Мэтта, четвертая запись касалась цветов, несомненно, присланных мне цветов. Они стоили 40 фунтов и были куплены в магазинчике, который назывался «Флорибунда». Я знаю, где это находится, – в Ковент-Гарден, неподалеку от офиса Питера. Так что все было в порядке. Никаких таких ресторанных счетов, никаких загородных отелей. Никаких магазинов дамского белья. Мои расследования подошли к концу. Но когда я захлопнула папку и собиралась поставить ее обратно, то вдруг почувствовала, как мое сердце сжалось, словно его обхватила чья-то враждебная рука. Эти цветы – не мои. Да и как они могли быть моими? Мой букет был послан только вчера. Счет за него войдет в февральский список недели через три. Тяжело дыша, я опустилась на ближайший стул, потом пошла в холл, отыскала в телефонной книге «Флорибунду» и дрожащей рукой набрала номер. Что мне сказать, когда снимут трубку? Что же мне сказать? Не могли бы вы сообщить мне, кому мой муж заказал доставить цветы восемнадцатого декабря, – я подозреваю, что у него роман. Может, сделать вид, будто я получатель, которому не доставили цветы? Извините, но, видите ли, мой муж, Питер Смит, заказал восемнадцатого декабря цветы. Да, правильно. К сожалению, их так и не доставили. По-видимому, произошла какая-то путаница. Не могли бы вы уточнить, по какому адресу их послали?

– Алло, «Флорибунда». Чем могу помочь? – произнес приятный женский голос.

– Я… я… – Я положила трубку и почувствовала, что она вся мокрая от пота. Я не могла сделать этого. Просто ничего не хотела знать. Сидя у подножия лестницы, я ощущала, как бешено бьется сердце. У Питера роман. Прощай, покой, – вспомнила я, закрывая лицо руками. – Прощай, душевный мир… Так я и сидела, тупо глядя на золотое зеркало в виде солнца с лучами, которое Лили подарила нам на свадьбу. Я сидела так минуту или две, слишком потрясенная, чтобы что-нибудь делать. Внезапно я с облегчением вздохнула, хлопнула себя ладонью по лбу и улыбнулась.

– Ты ИДИОТКА, Фейт! – закричала я. – ГЛУПАЯ ИДИОТКА! – Я внезапно вспомнила, что восемнадцатого декабря день рождения у его матери. Я купила и подписала открытку, и мы подарили серебряную рамку для фотографии. А теперь стало понятно, что Питер решил послать ей еще и цветы. Ну конечно. Все именно так! Я заключила в объятия свою удивленную собаку.

– Какая глупая у вас мама, – сказала я, когда Грэм нервно облизал мне ухо. – И как я была неправа. – Мне было так стыдно, что я заподозрила Питера, особенно теперь, когда на него свалилось столько проблем. Я чувствовала себя низкой, подлой, почти порочной. Отныне, приняла я решение, всегда буду доверять Питеру. Затем я отправилась на кухню и сварила себе чашку кофе, настоящего кофе, чтобы отметить. Крепкий аромат «Арабики» наполнил воздух, я расслабилась и принялась дальше листать журнал Лили, когда услышала телефонный звонок.