Лина Дорош - Новые туфли хочется всегда Страница 17

Глава 5. Важно. Там, где…

В назначенную дату свадьба не состоялась. Ничего сверхъестественного не произошло – я забыла купить платье. Всего лишь. Мне так много нужно было сделать в ходе подготовки к свадьбе! Всего невозможно было охватить! Физически невозможно! Масса дел! Точнее, одно – купить платье. Я закрутилась и забыла. Это открытие меня потрясло настолько, что температура подскочила до 39 градусов. Я слегла. За день до события успели всех оповестить и перенести торжество. На месяц или пять, в общем, новость ушла в редакции – «новую дату сообщим дополнительно».

Когда горячка спала, я решила заняться платьем, не откладывая это дело в долгий ящик. Неожиданно меня осенило: хочу платье. Необыкновенное. Именно «вдруг» я о нем подумала. До этого дня платье было для меня чем-то абстрактным. А сейчас я поняла, что, да, мне необходимо невесное платье. И не настаивайте на слове «невестное»! Мне необходимо именно не-вес-но-е! В моем платье должны быть что-то от невесты и невесомости, весомого и весеннего, противоречащего всему «но» и исчерпывающего «о, е!». Я его хочу! Именно такое платье. И тут же потянулась к телефону.

– Привет, Марк! – почему-то хотелось говорить с ним, как с лучшим другом.

– Добрый день, удивлен.

– Надеюсь, приятно. Хотя, это не важно. Я готова назвать цену.

– Неужели?

– Оцените степень моей доброты. Я не отвечу на Ваш иезуитский вопрос.

– Видимо, что случилось, иначе – откуда взяться такому великодушию!

– Бывает, что и неоткуда.

– Лукавите.

– Лукавлю. Я выхожу замуж и хочу самое волшебное невесное платье. И выбрать его хочу…

Марк меня прервал на полуслове:

– Погодите-погодите! Я попробую сам: и выбрать его хочу в Париже или Милане. Так?

– Только не надо говорить, что это банально и пошло!

– Не буду.

– Спасибо. Сама об этом знаю. Только я вот еще подумала…

Он опять не дал мне договорить:

– Подумала, что мы посмотрим в Париже, потом в Милане. И, если то, что видели в Париже, всё-таки окажется лучше, чем то, что в Милане, то из Милана мы вернемся в Париж. И купим. Я угадал?

– Вы постигли женскую логику?

– Я рад Вас слышать.

– Мы можем начать с Милана. Если это будет не так пошло, как начать с Парижа. Или можем покупать каждое платье, которое понравится. Вдруг их окажется не так уж и много?

– Не будем уповать на «вдруг».

– Жестоко.

– Это только на слух.

– А мне кажется, что в Вас опять говорит немецкая прижимистость.

– Любой нормальный мужчина именно так реагирует на слова «Милан» и «Париж».

– Глупо и как-то по-женски.

– Отнюдь, просто прямо и честно.

– Ну, если Вы так настаиваете – хорошо. Глупо, так глупо!

Марк засмеялся:

– С Вами не поспоришь! Когда прилетаете?

– Сегодня, а какие еще могут варианты?! Я же Вам сказала: выхожу замуж и срочно!

– Я бы так не спешил… на Вашем месте.

– Вы и на своем не спешите, хотя какое мне уже до этого дело.

– Уже? Почему Вы сказали уже?

– Вижу, Вы так и не оставили привычку искать черную кошку в темной комнате.

– Да, я не верю, что ее там нет. Но оставим вопросы веры. Вы билет заказали?

– Нет.

– Хорошо. Считайте, билет у Вас уже есть.

– Спасибо.

Повисла первая пауза. Марку досталась самая простая реплика типа «пожалуйста» или «ничего не стоит», но он молчал. Я уже готова была подавиться своим «спасибо», как Марк спросил:

– У него в наличии все четыре состояния?

Повисла вторая пауза – теперь моя. Меньше всего сейчас я ждала какого-либо вопроса в ответ на свое «спасибо», тем более не ожидала такого вопроса. Именно сейчас. Потом с глазу на глаз я бы поговорила о серьезном, но сейчас… А молчать нельзя, и отшутиться нельзя. Я решила действовать в несвойственной мне манере – прямо и честно:

– Если Вы о женихе, то – да.

– Поздравляю.

Третья пауза и опять моя. Решила продолжать говорить в оригинальном стиле:

– Марк, а почему я не чувствую себя счастливой?

– Вы уверены, что он идеал по всем пунктам?

– По всем! Определенно. Но почему тогда?!

– Пропущено важное звено, на мой взгляд.

– Это Вы со зла.

– Тогда зачем спрашиваете?

– Всё, как я хотела, только я почему-то его то люблю, то не люблю. Не понимаю, как к нему отношусь. В моем манифесте не хватает пункта, что любовь должна быть постоянно и быть обязательно взаимной?

– Прозрение эгоистки.

– Это Вы мне?

– По-вашему, я мог бы назвать «эгоисткой» себя?

– Фату и туфли.

– Что?

– За эгоистку – Вы покупаете еще фату и туфли. К платью.

– Одному?

– Раз Вы настаиваете: к каждому платью!

– Побойтесь Бога! Где во мне взяться настойчивости?!

– Вы знаете…

Я набрала полную грудь воздуха и приготовилась выдать длинный нравоучительный монолог, но он был в очередной раз прерван еще на вдохе:

– Знаю. Всё, что захотите. С удовольствием. Вы не представляете, как я рад Вас слышать…

После нашей телефонной перепалки у меня возникло чувство, будто в страшную жару мне дали выпить чистой родниковой воды. Или просто охлажденной? Или мне показалось, что чистой и нетеплой? Да, я очень быстро начала во всем сомневаться, но мимолетное ощущение выпитой на жаре чистой родниковой воды осталось.

Зал аэропорта Шарль де Голль. На плече пустая дамская сумка. Багажа нет. Я прилетела на один-два дня – зачем мне вещи? Прочь сомненья – скоро счастье. Не зря же я попилила за свадебным платьем сама и в такую даль. Значит, мне всё это очень нужно. Жизненно необходимо. Эта уверенность чувствуется во всем. В голосе, которым я молчу уже часа три. Во взгляде. Он не отклоняется от прямой, я смотрю только прямо перед собой и не обращаю внимания на то, что происходит вокруг. В осанке. Гордо поднятая голова, расправленные плечи. В походке. Она свободная и уверенная. Я четко и быстро отбиваю каблуками ритм. Красиво и стремительно иду по залу.

И вот я иду-иду, скоро моей стремительности уже некуда будет устремляться и придется мне или развернуться на 180 градусов, или пойти по кругу. Я уже смотрю не только прямо, но начинаю поглядывать по сторонам. Меня никто не встречает. Я иду медленнее, всё медленнее и медленнее. Меня никто не встречает. Я не вижу Марка. Я останавливаюсь. Медленно поворачиваюсь вокруг своей оси. Сумка соскальзывает с плеча. Она беспомощно повисает, почти касаясь пола. Вдруг кто-то дергает меня за сумку – она падает. Мне хочется плакать. Всё в кучу! Меня никто не встречает. Сейчас у меня еще и сумку украдут.

И тут же мне расхотелось плакать. Я представила, что могу остаться без документов и денег в чужой стране, испугалась и стремительно присела, прижав сумку обеими руками к полу. Никто не пытался ее вырвать. Я стала оглядываться. Слева, с той стороны, где висела сумка стоял мальчик ангельского вида с грустными умными глазами. Ему было не больше пяти. Он смотрел, как тетя сходит с ума, и спокойно чего-то ждал. Я взяла сумку и поднялась с пола. Мальчик протянул мне цветок. Белую розу на длинной ножке. Ростом роза была чуть-чуть меньше самогó юного мсье. Я растерялась. На секунду поверила, что сошла с ума и у меня начались галлюцинации. Взяла розу и поняла, что всё реально. И трогательно. До слез трогательно. Чудесный мальчик. Я понюхала цветок. Слезы выступили. Теперь это были слезы жалости. Жалости к себе. Мне до слез стало жалко, что он ошибся. И вместо того, чтобы на что-нибудь переключиться, я стала представлять, как она или он, кто-то из тех, с кем малыш меня спутал, идет сейчас по залу и ищет своего ангела глазами, как схватит его в охапку, поднимет на руки, закружит, они зальются смехом, а потом поедут домой и будут разбирать подарки… А меня никто не встретил, мне кругом чудятся воры, беспрестанно слезы наворачиваются, а кого встречают, цветы дарят…