Оливия Финчли - За все земные грани Страница 17

— В девять часов будет удобно? — спросила она неуверенно. — Или это слишком поздно?

Педро ободряюще улыбнулся:

— Скажите мне, когда я должен приехать, и я приеду.

— Тогда договорились, — сказала Лиз, выходя из машины. — В девять часов.

Она уже закрыла дверцу, когда Кросби наклонился вперед и поинтересовался:

— Между прочим, что ты сказала этим репортерам?

— О, я просто что-то придумала. Вы ведь сказали мне так сделать, — добавила девушка, заметив выражение сомнения на его лице.

Но он только кивнул, затем протянул руку и захлопнул дверцу. Элизабет оказалась одна на тротуаре, глядя вслед удаляющейся машине. У нее не было выбора. Почти вся ее одежда находилась в багажнике этого автомобиля… Девушка глубоко вздохнула и пошла по дорожке.

К девяти часам Элизабет успела сделать все, что намечала. Она тщательно вымыла квартиру перед отъездом, так что здесь было все в порядке. Позвонила управляющему, который уверил, что не будет затруднений со сдачей в аренду ее квартиры, так что ей не пришлось переживать за уплаченные вперед деньги за жилье.

Когда ровно в девять подъехал Педро, Лиз была полностью готова: она сложила все свои пожитки в пластиковые сумки. Бросив последний взгляд на маленькую гостиную, она выключила везде свет и вышла в коридор, заперев за собой дверь.

Педро стоял на тротуаре, поджидая ее. Он молча взял сумки, положил их в машину, потом открыл заднюю дверцу.

— Нельзя ли мне сесть на переднее сиденье, рядом с вами? — спросила Лиз. — Я чувствую себя не совсем удобно на заднем сиденье в одиночестве.

Педро кивнул:

— Конечно. Все, что вы захотите.

По дороге она пыталась разговорить его, узнать что-нибудь о Юлиусе Кросби, но, хотя тот был безупречно вежлив и любезен, почти никакой информации о своем хозяине не дал. Ясно, что он понимал: если хочет сохранить свое место, то ни при каких обстоятельствах не должен обсуждать своего хозяина, даже с его секретаршей.

Вскоре они уже ехали по извилистой улице в сторону холмов на востоке от города, пока не. остановились у высоких железных ворот. Педро нажал кнопку, и ворота открылись: за ними оказалась узкая асфальтированная аллея, пролегающая сквозь сад. Впереди виднелся свет, и Элизабет различила контуры длинного приземистого здания. Чем ближе они подъезжали, тем больше казался дом, и, когда Педро остановился, девушка поняла, что он довольно велик. Сооружение было оштукатурено снаружи, в испанском стиле, с красной черепичной крышей. Тяжелые темные дубовые балки поддерживали карнизы широкой веранды, которая протянулась по всему фасаду. На ней висели красные глиняные горшочки с цветами, а по сторонам широких двойных дверей стояли большие, тоже наполненные цветами вазы.

Педро обошел машину, чтобы открыть Лиз дверцу, и когда девушка вышла, ее поразила необычайная тишина. Кроме звука мягко работающего мотора и стрекотания сверчков, вокруг ничего не было слышно…

Фасадная дверь дома распахнулась, и невысокая крепкая темноволосая женщина неопределенного возраста появилась на пороге, широко улыбаясь и приветствуя Элизабет.

— Здравствуйте, мисс Адамс, — сказала она.

— О, пожалуйста, зовите меня Лиз! — Женщина кивнула.

— Хорошо, а я Мария. Экономка мистера Кросби. Входите, я покажу вашу комнату. Вы ужинали? — женщина говорила с едва заметным испанским акцентом, и Элизабет подумала — не родственники ли они с Педро?

— Спасибо, — ответила Лиз, входя вслед за Марией в просторный холл, вымощенный красными плитками.

— Идите за мной!

Девушка пошла вслед за ней по широкому коридору, который казался бесконечным, со многими поворотами, так что ей подумалось, что она никогда не сможет найти обратную дорогу самостоятельно. Наконец они подошли к открытой двери, и Мария остановилась.

— Это ваша комната, — указала она рукой. — Постель уже приготовлена, ванная рядом. Я не думаю, чтобы о чем-нибудь забыла, но если это так, то скажите мне.

В это время появился Педро, неся в руках пластиковые сумки Элизабет. Они выглядели совершенно неуместными на фоне изысканной элегантности дома, и девушка потянулась к ним, чтобы поскорее спрятать.

— Спасибо, Педро, — сказала она. — И вам, Мария.

Больше всего на свете ей хотелось сейчас остаться одной, чтобы осознать этот странный новый мир, в который она так стремительно влетела. В голове ее была полная путаница. Но вот Педро исчез, и Мария тоже собиралась удалиться.

— Я оставлю вас устраиваться на новом месте, — сказала она. — Спите сколько хотите завтра утром. Вы, наверное, устали сегодня.

Элизабет закрыла дверь и постояла минуту, оглядывая свое новое жилище. Это была огромная комната, настолько большая, что вся ее квартирка могла поместиться в ней. Пол из полированного дуба, с разбросанными на нем ковриками блестел. Обстановка очень простая: двуспальная кровать, покрытая ярким мексиканским покрывалом, темное дубовое бюро, столик с зеркалом, несколько удобных кресел и столик у окна. Стены были окрашены в белый цвет, занавески сшиты из плотной светлой ткани.

Два больших чемодана, составляющих багаж Лиз в круизе, стояли на тумбочке у кровати. Неожиданно девушка почувствовала страшную усталость. У нее не было сил раскладывать вещи. Она наклонилась, вытащила из сумки свою ночную рубашку, затем быстро разделась, сбросив одежду прямо на пол, что было ей совершенно несвойственно. Откинув покрывало, она выключила лампу и улеглась. За те несколько секунд, пока Лиз не погрузилась в глубокий сон, в голове у нее маячила мысль: как хорошо, что ей досталась работа в этом красивом доме, с таким человеком и что она постарается сделать все от нее зависящее, чтобы ее сохранить.

На следующее утро за завтраком разразилась буря.

Элизабет поднялась рано, горя от нетерпения начать первый рабочий день и произвести хорошее впечатление на своего требовательного хозяина. Приняв ванну, она надела скромное, уже не новое хлопчатобумажное платье.

К тому времени, когда девушка распаковала чемоданы и разложила по местам свою одежду и туалетные принадлежности, было всего восемь часов утра. Лиз вошла в холл и принялась вглядываться в лабиринт выходящих в него коридоров, надеясь увидеть признаки жизни в огромном доме. Наконец она услышала голоса, латиноамериканскую мелодию, исполнявшуюся по радио, стук посуды. Отправившись в этом направлении, ведомая божественным ароматом кофе и жаренного бекона, Лиз вышла на кухню.

Мария стояла у плиты, а Педро сидел за круглым столом, из окна был виден сад, сверкавший утренним солнцем, пестрый цветник окружал безупречно ровную лужайку с большим водоемом посередине. Кросби нигде не было видно.