Джанин Мейнард - Следы на песке Страница 17

Удача улыбнулась белозубым оскалом чернокожего водителя, лихо подкатившего к ней на довольно потрепанной колымаге.

Однако Донна находилась не в том положении, чтобы привередничать, поэтому в течение пары минут она заняла пассажирское место и, указав на отъезжающую машину с Брендой, приказала:

— Следуйте за этим автомобилем!..

5

Донна еще раз прочитала табличку на воротах, в которые десять минут назад въехала машина предполагаемых любовников.

— Ничего не понимаю, — озадаченно пробормотала она, обращая взгляд на серо-зеленое здание Центра в конце подъездной аллеи. — Какое отношение Бренда имеет к этому заведению? Хотя, — в голове Донны мелькнула догадка, — возможно, ее приятель работает здесь. Это все бы объяснило.

Решив удостовериться в своей версии окончательно, чтобы представить Сэму веские доказательства измены подруги, Донна прошла в узкую дверь, расположенную чуть в стороне от ворот, и направилась к зданию Центра.

Однако когда она оказалась в приемной, то сообразила, что не знает фамилии ни Бренды, ни ее спутника, а значит, рассчитывать на помощь служащих не представляется возможным.

Расположившись в одном из кресел, предназначенных для посетителей, Донна принялась обдумывать свои дальнейшие действия, бесцельно скользя взглядом по стенам, и наткнулся на изображение знакомого лица.

Вне всякого сомнения, с портрета, висящего над стойкой регистратуры, на нее смотрел тот самый неизвестный спутник Бренды.

Приблизившись к нему, она смогла рассмотреть подпись под ним:

Д-р Карл Бернстайн

Так вот, значит, с кем была Бренда в ресторане! Разумеется, доходы главы медицинского центра куда больше заработка фотографа, пусть и весьма востребованного. Какой тонкий расчет, подумала Донна, искать замену Сэму, не прерывая до поры до времени отношений с ним.

В ее душе поднялась волна благородного негодования. И чувства этой женщины она так боялась обидеть, мучимая угрызениями совести!

Исполнившись решимости вывести мерзавку на чистую воду, Донна шагнула к окошку регистратуры.

— Простите, где я могу найти доктора Бернстайна?

— У вас назначена встреча? — бесстрастно спросила служащая Центра, не отрывая взгляда от компьютерного монитора. — Как ваша фамилия?

— Диксон, — ответила Донна, проникновенно понижая голос, как поступала в соответствующих моментах, исполняя ту или иную роль в кино. — Донна Диксон.

Реакция на ее слова не замедлила последовать. Девушка за стойкой регистратуры подняла на нее глаза, сдавленно ойкнула и, растерявшись, залепетала:

— Ой! Мисс Диксон, это такая честь… Я видела ваш последний фильм, он великолепен…

Неизвестно сколько времени она бы выражала свой восторг от визита кинозвезды, если бы Донна не прервала ее:

— Так где я могу найти доктора Бернстайна?

— На лифте до второго этажа и по коридору до конца, — машинально ответила служащая и, только когда Донна уже шагнула в кабину лифта, пришла в себя, вспомнив о своих профессиональных обязанностях, бросилась следом. — Но доктор сейчас занят с пациенткой…

И я даже знаю ее имя, мысленно улыбнулась Донна, глядя, как створки лифта смыкаются, скрывая от нее обеспокоенное лицо девушки.

Найти необходимую дверь не составило труда, так как на ней была табличка с именем врача. И Донна, несмотря на горящее красным табло «Не беспокоить», решительно распахнула ее.

Первое, что бросилось ей в глаза, — это по пояс обнаженная Бренда, сидящая на кожаной кушетке, и склонившийся над ней доктор Бернстайн.

— Что, черт возьми, происходит? — спросил он, опомнившись от первоначального потрясения, вызванного внезапным вторжением. — Кто вы такая?

— Донна?! — одновременно с ним воскликнула Бренда, и ее лицо покрыла невероятная бледность. — Что вы здесь делаете? Сэм с вами?

Уловив испуг в ее голосе, Донна с нескрываемым презрением проговорила:

— Увы, нет. Но я многое отдала бы, чтобы он увидел то же, что и я. Как вы могли решиться на такое? Изменять Сэму, когда он так любит вас и доверяет!

Бренда, все еще прикрывая грудь одной рукой, другой дотянулась до кофточки, лежащей неподалеку на стуле, и поспешно оделась.

— Позвольте, я все объясню вам, Донна, — дрожащим от волнения голосом промолвила она и, повернувшись к доктору Бернстайну, попросила: — Карл, будьте добры, оставьте нас на некоторое время.

Мужчина кивнул в знак согласия и вышел, задержавшись возле Донны, чтобы сказать:

— Вы сильно заблуждаетесь, и вам должно быть стыдно.

Когда дверь закрылась за его спиной, Бренда, все еще глядя в сторону, сделала глубокий вдох и заговорила:

— Если честно, я не думала, что моя тайна может стать кому-либо известной. Мне казалось: легенда о болезни сестры вполне достоверна, чтобы ей верить. Как вы узнали?

— Я видела вас в ресторане, а затем поехала следом, — не вдаваясь в подробности, ответила Донна. — К счастью, вы не заметили меня, целиком поглощенные своим любовником.

— Между мной и Карлом совсем другие отношения, нежели вы думаете, — устало проговорила Бренда, вставая с кушетки и подходя к окну.

— Только не надо рассказывать о платонических чувствах, — с усмешкой предупредила ее Донна. Ей уже наскучила вся эта комедия, и она собралась уйти. — У меня есть глаза, и я пока еще верю им.

— Я серьезно больна, — коротко сообщила Бренда, устремив невидящий взгляд в пространство.

Как только смысл сказанного достиг ее сознания, Донна, уже взявшаяся за ручку двери, замерла на месте.

— Что?

— Я больна, — повторила Бренда. — Правда, пока еще сама точно не знаю чем. И никто не знает… — Она замолчала, чтобы сделать небольшую передышку.

По всему было видно, подобное откровение стоило ей немалых трудов. Одно дело знать о своей болезни, другое — признавать это вслух.

— Карл, то есть доктор Бернстайн, — друг моего отца. Он пытается помочь мне, считая, что причина моего недомогания кроется в мозге, но только пока ничего не получается установить конкретно. Я знаю, как тяжело воспримет подобную новость Сэм, поэтому и скрываю от него правду. И потом… вдруг мне повезет выкарабкаться из этой истории целой и невредимой…

Бренда развела руками и как-то по-детски виновато улыбнулась.

От этой улыбки в душе Донны все перевернулось. Более паршиво она себя еще никогда не чувствовала. Ее глаза наполнились слезами раскаяния, а губы тихо вымолвили: