Ноэль Гаррисон - Валентина. Тайные желания Страница 17

Сегодня доктор не торопится вставать. Она чувствует, как ароматическое масло и его семя стекают по ее бедрам, и невольно тянется к ним рукой, трогает пальцами. Подобное чувство свободы ей хочется испытывать не только здесь, в этой квартире, но и дома, с мужем. Она пыталась вызвать у супруга интерес, однако безуспешно. Ее цель не удовольствие, а покой. Если он будет удовлетворен, возможно, не станет постоянно на нее злиться.

Сразу после свадьбы Белль была уверена: ее долг – пытаться доставить ему удовольствие в постели, потому что, если бы не синьор Бжезинский, они с матерью наверняка оказались бы на улице. Оставшись без денег в раздираемой войной Варшаве, где не было никого, кто мог бы их защитить, она пообещала лежащему на смертном одре отцу, что примет предложение синьора Бжезинского и спасет семью. Он помог им, и Белль чувствовала: она обязана ему всем.

Белль не любила мужа и не сомневалась в том, что и он к ней равнодушен. Она так и не сумела понять, почему он по собственной воле женился на ней. У нее же не было выбора. Впрочем, когда-то синьор Бжезинский относился к ней очень внимательно. Она не забыла, как добр был он с ней и матерью в первые годы, когда они только приехали в Венецию. Его отношение к ней изменилось после того, как заболела мать. А когда покинула их дом, синьора Бжезинского словно подменили, как будто наружу вышла его темная душа, все это время скрывавшаяся за фасадом вежливости. В постели он стал груб. Несколько раз, когда она спала, насиловал ее. Днем он постоянно за что-то ругал ее. Его не устраивало все, что бы она ни делала. Брак превратился в кошмар. Мужа раздражал каждый ее вздох.

Доктор уходит так же незаметно, как пришел. Белль снимает повязку с глаз и встает с пропитанной маслом кровати. Постель испорчена, но ей все равно. Она подходит к высокому напольному зеркалу и внимательно смотрит на себя. Отражение нравится ей. Женщина в расцвете, раскрасневшаяся от любовных утех. Темные глаза еще широко раскрыты после арабского приключения с доктором. Она приглаживает темные волосы. Ей не нравится, что несколько прядей выбились из прически. Сегодня вечером волосы ее кажутся еще более блестящими, точно их черный отлив скрывает звезды пустыни и сама она светится изнутри. Как же она не похожа сейчас на женщину, живущую в доме синьора Бжезинского.

Она набирает ванну, тщательно смывает с себя масло и какое-то время нежится в пряном, источающем пар озере. Потом торопливо одевается, вспоминая, что сегодня возвращается муж и ей нужно быть дома к ужину. Надо обязательно прийти пораньше, чтобы успеть снять с себя одежду Белль и снова превратиться в Луизу.

Она спешит домой. Через мост Риальто, мимо рынка, через Кампо Риальто Ново. Каблучки стучат по мостовой. Вдруг из-под ног взмывает вверх голубь, она поднимает глаза и тут же ловит на себе взгляд проходящего мимо мужчины. Вместо того чтобы отвернуться, она прямо смотрит на него. Он кажется ей знакомым. У него лицо волка, глаза цвета жареного миндаля и золотая серьга в ухе. Он похож на пирата, искателя приключений из прошлого. Мужчина улыбается ей, и она понимает, что может получить его, если захочет. Но она спешит домой, времени нет, поэтому проходит мимо, пытаясь не замечать биения в груди. Она знает, что он провожает ее взглядом, но не оборачивается. В конце концов, это всего лишь очередной моряк.

Валентина

История знакомства с Тео до сих пор кажется Валентине невероятной. Никогда она не верила в любовь с первого взгляда. Разумеется, нет. Так что в ее случае это было желание с первого взгляда или что-то наподобие того. До сих пор она не может понять, почему в тот вечер повела себя именно так. Она не была пьяна, и, хотя знает, что порой поддается спонтанным побуждениям, ей трудно понять, как она могла привести к себе в дом совершенно незнакомого мужчину. Хотя Тео никогда не был незнакомым. Загадочный, таинственный – да, но ее всегда преследовало чувство, что она знает его, с той самой секунды, как они взглянули друг на друга в метро.

Это случилось прошлой весной, около десяти вечера, когда она возвращалась домой из кинотеатра, где они с Гэби смотрели «Полночь в Париже». С подругой они расстались у кинотеатра, потому что Гэби в тот вечер встречалась с новым любовником. Свое мнение на сей счет Валентина, несмотря на просьбы подруги, высказывать отказалась. Что тут говорить? Новый мужчина Гэби был женат. В глубине души Валентина беспокоилась о подруге, но не захотела ей ничего советовать. Она не имела права ее судить.

Потому, изгнав мысли об опасностях, угрожавших сердцу Гэби, Валентина бодрым шагом отправилась к ближайшей станции метро. Вагон заполнен наполовину, и, пока поезд летит к следующей станции, она разглядывает рекламные объявления на стене напротив, но думает о своем. О фильме и о том, можно ли перемещаться во времени, как это получалось у персонажа Оуэна Уилсона. А какой период истории она сама считает золотым? Куда, в какое время и место она бы отправилась, если бы можно было вернуться в прошлое? Ответ, конечно, пришел сразу. Двадцатые годы, Голливуд, эпоха немого кино. Джаз, эмансипе, жажда наслаждений! Валентина мысленно улыбается. Она бы непременно встретилась с Луизой Брукс. Если бы им удалось поговорить, о чем бы она ее спросила?

Ты веришь в любовь, Луиза? Возможно ли иметь свободный дух и чтобы тебя любили за это?

Подумав о том, какими могли быть ответы ее кумира, Валентина тут же сникла. Луиза Брукс дорого поплатилась за то, что осмелилась стать свободной молодой женщиной. Голливуд отвернулся от нее, и талант ее остался не признанным. Валентина не сомневалась, что, если бы Луиза Брукс жила в наше время, она бы точно сыграла персонаж Марион Котийяр в этом фильме Вуди Аллена.

Валентина обвела взглядом вагон и представила себя в кино, как будто она перенеслась в прошлое. Остальные пассажиры стали статистами, превратились в размытые тени. Она разгладила узкую прямую юбку, положила ногу на ногу и соединила на коленях руки в перчатках. Она превратилась в мисс Валентину Росселли, молодую звезду немого кино, которая ехала на съемки. Это уже было не миланское метро, а трамвай на улице Лос-Анджелеса 1926 года. И вот, предаваясь столь восхитительной фантазии, она вдруг поняла, что смотрит прямо в глаза какого-то парня, явно выражающего любопытство. Это и был Тео Стин. Он стоял перед ней, в дымке ее грезы, более реальный, чем любой из мужчин, которых Валентине когда-либо приходилось видеть. Она даже залюбовалась им. Красивый костюм в тонкую полоску, галстук, аккуратно причесанные темные волосы – он выглядел так, будто сошел с киноленты старого фильма. У него был вид звезды большого экрана. И он смотрел прямо на нее, открыто.