L. Fox - Холодная война Страница 17

В дальних уголках ее мозга начала постепенно формироваться определенная идея. Ее мощный аналитический ум достаточно быстро пришел к выводу, что если Партия не права в этом, то она могла ошибаться и в другом тоже. Как ни странно, но чтобы понять, что она питает интерес к Рэйчел, Валентине понадобилось значительно больше времени.

Осознание того, что Партия может быть не права, граничило для майора с открытием. Каждому нужно во что-то верить, и Валентина Алексеева ничем не отличалась от других. В детстве она доверяла своим родителям. После их смерти ее преданность через какое-то время перешла на Коммунистическую партию. Бесспорно, она больше не была одним из тех ярых, с горящими глазами идеалистов, которые безоговорочно верили партии. Война разрушила эту часть ее навсегда. Как член партии она прекрасно знала, как задыхались многие под Коммунистическим режимом. Ведь репрессии были ее профессией. Но, несмотря на очевидные недостатки, Валентина, если и не принимала коммунистические идеи, то, по крайней мере, благосклонно к ним относилась. А почему нет? Все, чего она достигла в жизни, имело непосредственно отношение к Коммунистической партии, которая, как говорится, взяла ее под свое крыло. Она воспитала ее и, вручив в руки немалую власть, поручила ответственное дело. В свою очередь Валентина с твердой решимостью - некоторые могли бы сказать жестоким рвением – относилась к своим обязанностям.

То есть до сих пор. Теперь, чтобы освободить очаровательную молодую женщину, мирно спящую лишь в нескольких метрах от нее, Валентина готова была пожертвовать своей репутацией, положением и возможно даже жизнью. Действительно ли эта тоненькая девчушка стоила того, чтобы ради нее рисковать потерей всего, чего она добилась таким тяжелым трудом? Да, - мрачно решила Валентина. - Стоила.

Через какое-то время Валентина посмотрела на часы. 2:10 утра. Крюгер приступил к своим обязанностям, - подумала она. – Надо дать ему немного времени, чтобы освоиться до того, как я вызову его. Она вынула пистолет, вспомнив ту летнюю ночь 1942 года, когда он стал ее собственностью. Она и сейчас помнила тот шок и ужас, застывшие на лице немецкого офицера, когда она нанесла ему удар в сердце. Этот неудачник, мальчик в действительности, был первым из очень и очень многих умерших от ее руки. Даже теперь она не чувствовала ни вины, ни раскаянья во всех тех убийствах. Для нее немецкие свиньи просто получили по заслугам. Фактически ее единственное сожаление было о том, что с окончанием войны у нее не осталось возможности убить еще больше этих ублюдков.

Не торопясь, она вытащила из люггера обойму и осмотрела ее. Затем умело вставила ее на место и, предварительно взглянув на все еще спящую Рэйчел, спокойно оттянула затвор, приводя пистолет в рабочее состояние. После этого она вернула люггер на прежнее потайное место. Я должна разбудить ее, - подумала она. – Ей нужно подготовиться к приходу Крюгера. Но вместо того, чтобы поднять ее, Валентина просто сидела, уставившись на молодую женщину со слабой улыбкой на губах. Еще десять минут, - подумала она. - Позволь ей поспать лишних десять минут.

"Рэйчел". - Девушку разбудил осторожный толчок в плечо. - "Рэйчел", - ясно повторил ее имя настойчивый голос.

"Что? " - сонно пробормотала она.

"Просыпайся, Рэйчел. Время пришло".

Вспомнив, где она была, Кларк открыла глаза и быстро оглядела комнату. Приложив немного усилий, она попыталась сесть. "Ох", - осторожно потягиваясь, простонала Рейчел, - "я совершенно не отдохнула".

Но Валентина проигнорировала ее жалобу. Ее ответ был сдержанно кратким: "Пожалуйста, тише и будь внимательней".

"О, безусловно", - откликнулась Рэйчел, концентрируясь на окружающей обстановке.

"Ты должна делать в точности, что я говорю".

"Да, Валя. Конечно".

Увидев, как Валентина сжимает правую руку в кулак, Рэйчел непроизвольно вздрогнула. На какой-то момент ей показалось, что, несмотря ни на что, она все же стала жертвой какой-то жестокой уловки. Валентина заметила легкий испуг на ее лице и, хотя поведение девушки вполне можно было понять, тем не менее, у нее защемило в груди от реакции Рэйчел. "Черт побери", - прорычала она, - "прекрати. Разве я не говорила тебе, что не собираюсь ничего тебе делать? "

"Прости", - тихо извинилась Рэйчел.

Валентина поднесла кулак к своему лицу. "Потри хорошенько свои глаза", - приказала она. - "С силой".

Рэйчел изогнула бровь и вопрошающе посмотрела на русскую. "Что? "

"Потри глаза", - повторила Валентина. - "Они должны быть красными и слезиться". - Взгляд на лице Рэйчел, когда она поняла, чего от нее хочет Валентина, напомнил русской один из изумительных рассветов в родных степях.

"О, я поняла. Ты хочешь, чтобы у меня был вид давно не спавшего человека, правильно? "

"Кажется для вас еще не все потеряно, Рэйчел Кларк", - с напускной грубостью ответила майор.

Рэйчел послушно выполнила приказание, после чего Валентина наклонилась, чтобы оценить ее работу. "Пойдет", - одобрительно кивнув, произнесла Алексеева. - "Теперь слушай. Через несколько минут я позову сюда кое-кого. Необходимо, чтобы ты вела себя ммм… надлежащим образом, скажем так".

"Ты хочешь, чтобы я тебе подыграла?"

"Да, именно так. Подыграла. Поэтому не удивляйся, когда я покину комнату. Было бы еще лучше, если бы у прибывшего возникло впечатление, что ты при этом... "

"Испытала облегчение? " – догадалась Рэйчел.

Валентина прищурила один глаз и с подозрением посмотрела на нее. "Точно", - сдерживая улыбку, ответила она. - "Пока меня не будет, он будет ходить по комнате якобы для того, чтобы ты не смогла заснуть. Притворись, что ты очень утомлена физически и эмоционально".

Рэйчел утвердительно кивнула: " Это я могу".

"И еще. Когда ты останешься с ним наедине, я хочу, чтобы ты сразу же обратилась к нему по-немецки. Умоляй его, помочь тебе. Пообещай ему, что сделаешь все что угодно, чтобы выбраться отсюда. Сделай ударение на 'что угодно'. Скажи ему, что твой отец богат и вознаградит его по царски, если только он поможет тебе выбраться из Восточного Берлина".

"Я поняла", - кивнула Рэйчел.

"Хорошо".

"Ты можете сказать мне, зачем все это? " – поинтересовалась девушка.

Пришло время красивой женщине-следователю сделать собственное признание. "Это – нужно только для меня", - ответила она. Однако ради спокойствия Рэйчел она не стала вдаваться в детали.

Хотя Валентина и оставила ее в неведении относительно своего плана, но девушке не стоило труда раскусить ее намерения. Судя по всему Алексеева не собиралась переходить с нею границу. Обдумывая это, Рэйчел почувствовала разочарование. И даже больше: ей стало почему-то... грустно.