Татьяна Алюшина - Больше, чем страсть Страница 17

– Ты одет, – шепотом напомнила Надюшка. – Это нечестно.

– Я успею, – пообещал Даниил.

Снова придвинулся, обнял и поцеловал гораздо более настойчивым и горячим поцелуем. И гладил, ласкал, уложив Надю на спину, и она снова провалилась в эти невероятные, дурманящие ощущения, желания и не заметила, как разделся он, лишь увидела на мгновение его прекрасное, гибкое тело, прежде чем он опустился на нее, продолжив свое колдовство руками, губами, жарким шепотом…

И потерялась, растворилась в их объятиях и просила его о чем-то, торопила и громко вскрикнула от неожиданной боли, когда он, наконец, вошел в нее. А он замер, откинул голову, посмотрел, внимательно, вглядываясь ей в лицо.

– Что случилось? – шепотом спросила Надюшка.

– Это я у тебя должен спрашивать, – усмехнулся Казарин.

– Ничего, – удивленно уверила она и повторила: – Ничего.

– Ладно, потом, – что-то непонятное сейчас для нее ответил Даниил и снова поцеловал.

И они понеслись!

Он что-то говорил ей жарким шепотом – слова не имели значения, но тембр его голоса сводил ее с ума, и она отвечала стонами, двигаясь в унисон с его телом, куда-то спешила, звала, просила, совершенно потерявшись в этом мужчине и в том, что дарили они сейчас друг другу…

Потом они лежали неподвижно, и Надюха через плечо Казарина смотрела на догорающие в камине дрова и смаковала по капле свое великое, нереальное счастье. Даниил перекатился на бок, подпер голову рукой, рассматривал Надю долго, внимательно, думал о чем-то, хмурился, а она глядела на его лицо, поражаясь, насколько родным оно стало, словно Надя всю жизнь знала этого мужчину, словно привыкла и миллион раз целовала каждую его некрасивую черточку.

– Почему ты мне не сказала? – вдруг спросил Казарин.

– О чем? – искренне не поняла Надюшка.

– О том, что у тебя еще не было мужчины.

– А, это, – отчего-то смутилась она.

– Это, – негромко рассмеялся он. – Впрочем, не имеет значения, хотя мне, безусловно, приятно. Только я еще ни разу не спал с девственницами и не очень знаю, что с ними делать.

– Тебе и не придется, я ведь уже не девственница, – серьезно заявила девушка.

А Казарин откинулся назад и расхохотался на сей раз уже от души. Лежа на полу, согретые огнем камина, они обнимались, тянули потихоньку вино, смотрели на огонь и почти не разговаривали. В какой-то момент Надюшка начала подремывать, и Казарин, заметив это, подхватил ее на руки и отнес на второй этаж к себе в комнату. Всю ночь они занимались любовью, уснули на рассвете, обессиленные и опустошенные.

Эти почти два дня были полны фантастического, нереального, просто невозможно какого огромного счастья!

Они завтракали на открытом балконе второго этажа, одевшись в спортивные костюмы и укутавшись в пледы. На жаровне, принесенной заботливым Колей, на большущей сковороде медленно поджаривался грубый хлеб из отрубей с таявшим на нем сыром, а рядом яйца, кружочки помидоров и кусочки домашней деревенской колбасы. И они хватали их прямо со сковородки, перекидывая на тарелки, и ели, обжигаясь, и запивали сладким терпким вином.

– По фиг любые правила, – сказал Казарин, когда Надя заметила, что меньше всего это похоже на завтрак. – Надо всегда стремиться делать то, что тебе нравится, и так, как тебе нравится.

– Загну-у-ул! – смеялась счастливо она.

– Вот так! – уверил ее он. – А ты бы предпочла сейчас овсянку с кофе?

– Я бы предпочла все, что угодно, если это делаешь ты!

– О! – поднял многозначительно палец Даниил. – Будь очень осторожна с такими заявлениями. Я плохой мальчик и могу втянуть тебя в неприятности.

– Это в какие? – вступила в игру девушка Надя, не переставая смеяться, вся переполненная счастьем.

– Сейчас покажу! – пообещал мужчина с самым серьезным видом.

Поставил тарелку с бокалом на стол, он ухватил ее за руку и потянул к себе, Надюшка, посмеиваясь, подчинилась. Даниил усадил ее на колени, спиной к себе, забрал из руки тарелку и тоже отставил на стол. Затем приподнял девушку немного, задрал вверх край пледа, в который она была укутана, и резким движением сдернул с ее попки лыжные брюки вместе с трусишками…

– Ох! – взвизгнула она от неожиданности и восторженно, весело спросила: – Ты что?

А Казарин не ответил, повозился со своими брюками, перехватил Надю посильней за талию и резко, почти грубо насадил на себя. Она пискнула от неожиданности и немного неприятного, болезненного ощущения.

– Вот так! – сказал он ей на ухо шепотом, обдавая жарким дыханием.

– Мороз, – растаявшим голосом напомнила Надюшка, уже подстраиваясь под его ритм, чувствуя жар, заполнивший ее, улетая, – и Коля может застукать.

– Но от этого же только интересней, не правда ли? – искусителем преисподней шептал жарко мужчина ей на ухо.

И распалил так, что она, не удержавшись, закричала на весь морозный двор и солнечное утро и на вершине счастья билась в его руках, пока он успокаивающе поглаживал ее по голому животику…

Днем они поехали в село на снегоходе, прихватив с собой коньки, пара которых нашлась и для Нади у запасливых хозяев, термос с горячим кофе и бутерброды, и катались несколько часов подряд вместе с местными ребятишками на залитом сельском катке, останавливаясь, только чтобы перекусить, выпить горячего кофе и целоваться за жидкими елками под смешки малышни, указывающей на них пальцами.

Вернулись, вместе принимали душ, занимаясь любовью под горячими струями, ужинали при свечах с музыкой, долго неторопливо сидели за столом и разговаривали, поднялись наверх и снова почти не спали всю ночь, пропав в объятиях друг друга…

А утром – относительным утром, в двенадцать пополудни – Даниилу позвонили.

И все изменилось.

– Да, – оторвавшись от долгого, неторопливого утреннего поцелуя, ответил Казарин на звонок.

Послушал, что ему говорят, встал с кровати и ушел разговаривать в ванную комнату, оставив слегка недоумевающую Наденьку наедине со своими мыслями. Но он довольно быстро вернулся и деловым, начальственным тоном сообщил:

– Сейчас позавтракаем, и тебе надо будет ехать.

– Что-то случилось? – встревожилась от этого прохладного тона Надежда.

– Ничего, – принялся одеваться Казарин. – Просто едут хозяева с покупателями, им надо показать дом.

– Разве это не твоя заимка? – удивилась Надюшка.

– Нет. Это дом моих друзей, но я могу пользоваться им в любое время. Они решили его продать, и я взялся помочь им в этом деле. – Уже одевшись, Даниил поторопил ее: – Давай, давай, вставай, пошли завтракать.