Пуговицы и ярость - Пенелопа Скай Страница 17

– О-о…

Я продолжал двигаться внутри нее, глядя на ее густые ресницы, которые с недавнего времени сильно возбуждали меня. И еще у нее были необычайно пухлые губы – таких я еще никогда не видел. Как же я любил впиваться в них при поцелуе и чувствовать их мягкость… И когда она давала мне понять, что чувствует мои эмоции, мне хотелось продолжать. Мне хотелось отработать каждую взятую у нее пуговицу.

И вместо того чтобы достичь высшей точки своего наслаждения, я продолжал трахать ее дальше. Ее влагалище все крепче сжималось вокруг члена, моя грудь вздымалась от возбуждения. Мне невероятно хотелось кончить, но я сдерживал себя и продолжал.

– Сейчас ты кончишь у меня еще раз, – проговорил я.

На опустила глаза, все еще будучи на пике наслаждения. Между ног у нее все было мокро.

– Еще раз?

Я кивнул и насадил ее на себя еще сильнее.

– О, разве это возможно?

– Со мной все возможно, – ответил я.

Ларс привез нам обед, и остаток вечера мы провели, качаясь в гамаке на террасе. Небо стремительно темнело, и скоро пляж исчез из вида. Однако шум волн продолжался, а с восходом луны еще и усилился.

Пуговица положила голову мне на грудь, а ноги подогнула так, что они оказались между моими. Ее волосы рассыпались по плечам, а большие голубые глаза смотрели совсем сонно. В душе, как-никак, мы провели почти час.

– Спасибо, что привез меня сюда.

Я провел по ее волосам, глядя, как мои пальцы оставляют бороздки меж прядей.

– А тебе спасибо, что ты такая красивая.

Она взглянула на меня, и на ее губах снова мелькнула улыбка:

– А ты считаешь меня красивой?

Она явно прибеднялась.

– Ты прекраснейшая женщина из тех, кого я когда-либо встречал.

Быть может, секунду назад я так и не думал, но определенно говорил ей правду. Я был буквально очарован каждой частью ее тела, даже веснушками на носу.

– Действительно?

Улыбка исчезла с ее лица, и во тьме послышался недоверчивый вздох. Ей хотелось верить мне, но она сомневалась в моей искренности. Она понимала, что это может быть одной из моих злых и жестоких шуток. Или, быть может, думала, что это часть нашей игры, коли мне уж заплачено за романтику.

– Но мы же не обманываем друг друга, помнишь наш уговор? – сказал я, беря ее за щеки и целуя в губы.

Перл натурально таяла от моих прикосновений, как, впрочем, и обычно.

– Это ты сейчас влюбленность изображаешь? – спросила она, обвивая пальцами мое запястье.

– А я и на самом деле влюблен, – прошептал я. – То есть нет, но собираюсь влюбиться.

Как только она оценила мою искренность, ее взгляд сразу же смягчился.

– А ты самый красивый в мире мужчина.

– А то ж! – шутливо ухмыльнулся я.

И тотчас же почувствовал игривый шлепок:

– А-а, стало темно, и противный Кроу думает, что я не вижу его ухмылочек?

– Точно. Ты любишь преувеличивать.

– Ну, я на самом деле считаю тебя самым сексуальным парнем на всем земном шаре.

Перл провела рукой по моей обнаженной груди.

– Я уж не говорю, кто заставил меня кончить три раза подряд…

Мое самолюбие было польщено. И от этого моя одержимость этой женщиной еще больше усилилась. Мне нравилось получать от нее комплименты не меньше, чем делать их.

– Когда я увидела тебя в театральном буфете, я обрела надежду. Я представила тебя вместе с эффектной красоткой. Именно с таким, как ты, мне и хотелось быть, а не с этим гнусным уродом Боунсом. Встреться ты мне в метро по пути на работу, я бы первая назначила тебе свидание.

Эти слова тронули меня до глубины души.

– В самом деле?

– Мы же не обманываем друг друга, – кивнула она в ответ.

– Но, кажется, сначала ты терпеть меня не могла.

– Ну, ты вел себя, мягко скажем, не ангелом.

– Вот как? – усмехнулся я. – Но я пытался спасти тебя.

– Ну да, похитив меня…

– Ради тебя же. Ну подумай, куда лучше быть моей рабыней, чем собственностью Боунса.

При этих словах вся ее игривость испарилась, а глаза сузились:

– Я не твоя рабыня.

– Да вот же прошлой ночью ты сказала, что принадлежишь мне.

– Да, я твоя. Но совсем в другом смысле. Я твоя, потому что чувствую себя частью тебя. Ты стал мне дорог. И если с тобой случится что-нибудь плохое, это убьет меня. Не путай это с рабством, это совсем другое. Я отдала тебе не свое тело, а гораздо более важное.

Мои пальцы замерли, запутавшись в ее волосах. Она только что призналась в чем-то действительно важном. Я кое-что для нее значил. Она не презирала меня и не старалась обмануть. Тут было что-то другое. Значит, когда она заплакала, услышав историю моей жизни, она действительно была откровенна.

И это была для меня скверная новость.

– Ты не должна так говорить, – сказал я. – Я плохой человек и уже никогда не стану лучше.

– Ты ошибаешься.

– Нет, это ты плохо меня знаешь, – промолвил я, убирая руку. – Ты не знаешь, на что я способен.

– Ты способен на многое. Но лишь в отношении тех, кто этого заслуживает. А по отношению ко мне ты всегда был великодушен.

– Ну хорошо, тогда скажи мне, почему я не хочу отпустить тебя на волю прямо сейчас?

Я намеренно поставил вопрос ребром, зная, что она не сможет ничего мне ответить.

– Смотри, – продолжал я, – я удерживаю тебя против твоей воли на основе нашего обоюдного соглашения. И заставляю тебя трахаться со мной, пока ты не заработаешь всех пуговиц.

– Нет, ты не заставляешь меня делать то, чего я не хочу. А я поступаю так, как считаю нужным.

– Но ведь именно я определяю, что ты считаешь нужным. Поэтому перестань думать, что я тот, кем не являюсь на самом деле. Я то еще говно и не достоин места в твоем сердце.

– Но ты мой друг, – с чувством произнесла она. – Ведь мы друзья?

– У меня не может быть друзей.

– Но у тебя же есть я, – парировала Перл, снова проводя рукой по моей груди. – А у меня есть ты. Да, и ты мне дорог. И я знаю, что дорога тебе тоже.

– Я не могу поступать иначе.

– Скажи это еще раз! – прошептала она, взяв меня за щеку и повернув так, чтобы я смотрел ей прямо в глаза.

В ее взгляде я увидел неприкрытую угрозу. Несмотря на нее кажущуюся хрупкость, она был