Валентина Мельникова - Стихийное бедствие Страница 17

Конечно, она не была в восторге оттого, что придется задержаться в Ашкене еще на несколько дней.

И хотя не слишком верила в то, что говорила, попыталась быть убедительной:

— Прости, Егор, я не хотела тебе грубить. Поверь, я очень ценю твою заботу и сама не рада, что нужно остаться. Но ты прекрасно знаешь, я — единственная, кто сумеет что-то объяснить Арипову и добиться, чтобы розыском ребят занималась не кишлачная милиция, а президентская служба безопасности. Я попробую его убедить, что исчезновение съемочной группы ведущего российского телеканала может вызвать нежелательную реакцию СМИ и существенно повлиять на его имидж как президента в глазах мировой общественности.

— Мировой общественности на твой Баджустан и Арипова в том числе на… — рявкнул Егор, — я беспокоюсь о твоей безопасности и сам порву на куски этого недоноска, если с тобой что-то случится!

И тогда она соврала:

— За мою безопасность не волнуйся. Я наняла телохранителя. Очень впечатляюще выглядит.

Егор, казалось, на мгновение потерял дар речи.

Сквозь шорохи, треск и бульканье международной связи до нее донеслось нечто, похожее на всхлип, который издает захлебывающийся человек, затем кашель, а потом голос Егора, основательно изменившийся.

— Совсем дура баба с ума сошла! Какого на … телохранителя? Что значит «впечатляюще выглядит»?

— Егор, если ты будешь разговаривать со мной на матах, я брошу трубку. Что касается «впечатляюще», я не правильно выразилась, он выглядит скорее угрожающе. Еще тот мордоворот!

— О боже! Где ты его откопала? Надеюсь, он не из местных джигитов?

— Нет, родной, российский, — вдохновенно врала Ксения. — Монтировал охранную систему во дворце президента. Арипов о нем хорошего мнения.

Говорит, служил в каких-то жутко секретных войсках. Первоклассный специалист по безопасности.

Хорошо знает Баджустан.

— А вот с этой публикой поосторожнее. Сколько ты пообещала платить этому «специалисту»? И как его зовут? Я попрошу ребят, они проверят, что он из себя представляет.

Как его зовут? Вот об этом-то она и не хотела сообщать Егору. К тому же понятия не имела, сколько платят за подобные услуги, тем более когда находятся на вулкане типа Баджустана. Поэтому Ксения принялась дуть в трубку и кричать: "Тебя не слышно!

Говори громче!" — и, когда яростный рев Егора чуть не разорвал ее барабанные перепонки, с облегчением бросила трубку.

Конечно же она не в восторге от перспективы остаться в этой стране. Ведь придется предпринимать определенные усилия, чтобы не встретиться вновь с человеком, мысли о котором не дают ей покоя вот уже несколько часов, с того самого момента, как она тайком улизнула из его комнаты.

Нет! Ксения решительно тряхнула головой. Что бы она ни испытывала сейчас, дело прежде всего. И она сумеет отодвинуть чувства на второй план.

Правда, она понятия не имела, с чего начинать поиски ребят. Не хотелось обращаться за помощью к дяде Фархату. Ксения знала, кому он поручит заниматься поисками исчезнувшей съемочной группы.

Наверняка Аликперу Садыкову, этому жирному коту с сальными губами и потными ладонями. Ей уже пришлось однажды почувствовать его ладони на своих коленях, и с тех пор она не могла вспоминать о нем без чувства брезгливости. А он даже не понял, с чего вдруг она взъярилась и отвесила ему пощечину. Местные женщины внимание бывшего начальника КГБ бывшей автономной республики воспринимали как награду, причем очень молодые и очень хорошенькие женщины. По слухам, в его особняке в самом центре Ашкена проживало до тридцати, а то и больше наложниц — целый гарем. И говорят, не все азиатского происхождения.

Но вместе с тем Ксения не представляла, у кого можно получить информацию о том, что же на самом деле произошло с ее друзьями.

С другой стороны, она не могла даже вообразить, что придется вернуться в «Мургаб». Слишком много воспоминаний, и довольно постыдных. Одна лишь мысль вновь оказаться в гостинице, где она совершила самый необъяснимый, самый сумасбродный поступок в своей жизни, лишала ее обычной рассудительности и благоразумия. Но в то же время Ксении совсем не хотелось быть гостьей Фархата Арипова, мелкого тирана, помимо прочих его титулов и званий. Но к сожалению, в Ашкене для нее были только два варианта жилья: «Мургаб» и президентский дворец — и ни одного друга, с кем можно поделиться тревогами и опасениями. Что ж, из двух зол придется выбирать меньшее и идти под крылышко к дяде Фархату. Честно сказать, она все еще надеялась, что он не даст ее в обиду и постарается помочь…

Она вышла из здания телеграфа и медленно побрела вдоль многочисленных лавочек и торговцев, раскинувших свои товары прямо на тротуарах. Жара стояла невыносимая, и Ксения, представив себя со стороны, ужаснулась: потная, со слипшимися волосами, в несвежей, пропотевшей насквозь майке, в грязных брюках… Нет, прежде чем забивать себе голову никчемными переживаниями, надо подумать об удобной, немаркой сменной одежде. Через полчаса она нашла то, что искала: легкие полотняные брюки цвета хаки, несколько маек того же цвета, тонкий свитер с длинными рукавами и высоким воротом, непромокаемую куртку с множеством карманов на кнопках и на «молниях» и легкие кожаные кроссовки. Подумав, купила еще светлую бейсболку и косынку, которую повязала на шею, чтобы та не обгорала. Затем переоделась в общественном туалете, не обращая внимания на удивленные взгляды местных кумушек в расписных шароварах и ярких шелковых платьях. Многие женщины носили паранджу, и Ксения даже передернулась, представив на мгновение, каково им за пыльной и душной сеткой. Почти как в тюрьме, большую часть жизни за решеткой, подумала она и вышла на улицу.

Чтобы отвлечься от мыслей о Максиме, она еще раз прокрутила в голове разговор с Егором. Обычно он вел себя очень сдержанно, особенно когда не хотел вступать в бесполезный спор или отвечать на ее не слишком тактичное замечание. Но сегодня он был вне себя и не стеснялся в выражениях. Вероятно, он и вправду любит ее. Ведь намекал же на что-то подобное, когда их отношения только-только завязались. А она так безбожно его высмеяла, и он тоже перевел все в шутку и никогда более не заикался о своих чувствах, только все чаще и чаще стал приходить к ней пьяным…

И она вдруг виновато подумала, что все эти годы не испытывала к нему пылких чувств, их связь воспринимала как осознанную необходимость, как часть имиджа, который был ей необходим, чтобы утвердиться на Центральном телевидении, да и что скрывать, его поддержка тоже сыграла определенную роль в том, что она перестала чувствовать себя затравленной, одинокой, никому не нужной в этом беспощадном мире.