Лайана Камп - Я это запомню Страница 18

Глава седьмая

— Победителем стал Фред Норман! — объявил толпе зрителей на следующий день распорядитель скачек. — Давайте поаплодируем ему, леди и джентльмены! Фред новичок на профессиональном родео, и сегодня он одержал первую победу. Смею вас заверить, что это своего рода подвиг для любого, кто участвует в наших соревнованиях всего несколько месяцев. К тому же в последние дни ему пришлось состязаться с весьма серьезными конкурентами. Так что давайте, как следует похлопаем Фреду. Можно смело поспорить, что мы еще не раз увидим победы этого молодого человека.

Удобно устроившись в седле лошади одного из служителей арены, Норман счастливо улыбался, чувствуя, что взлетел выше, чем аэростат, направляющийся к солнцу. Он наконец-то смог подчинить все свои действия одной цели и выиграл, вместо того, чтобы выкладывать собственные деньги, как делал раньше. И ощущения от этого были великолепные.

Только одна вещь на свете могла бы сделать его победу еще слаще — Дора. Ее поздравления стали бы вершиной этого небывалого дня, но он даже не знал, наблюдала ли она за его ездой. Когда Фред отправлялся на арену, ее кемпер все еще стоял под деревьями на стоянке. Он знал, что ей предстояло позднее участвовать в собственных соревнованиях, поэтому все время высматривал ее, но Доры нигде не было видно.

Он направился на трибуны, чтобы посмотреть заключительную часть родео и поболтать с другими ковбоями. Перебрасываясь с ними шутками, он заметил Бетси, взбирающуюся по ступенькам.

— Эй, малышка, — окликнул ее Фред улыбаясь. — Где ты была? Ты пропустила мою скачку.

Ее усыпанное веснушками лицо сложилось в ответную улыбку.

— Я знаю, знаю, что ты выиграл! На ком ты скакал?

— На Гладиаторе, — ответил он и заметил, как у нее расширились глаза. Так же хорошо знакомая с конюшнями на разных родео, как и сами участники, она знала каждую лошадь и быка по имени и репутацию каждого животного.

— О, здорово! — выдохнула девочка, опускаясь на скамью рядом с ним. — Ты скакал на самом Гладиаторе! Хотела бы я это видеть! Но мы только что пришли.

Не удивившись этому простодушному признанию, он лишь приподнял бровь.

— Как же так? Я считал, что твоя мама любит появляться на арене, по меньшей мере за час до начала соревнований.

— Так оно и есть. Но сегодня она проснулась очень поздно, как будто заболела или что-то в этом роде.

Его глаза сузились.

— Может, она правда заболела?

— Не думаю. Но прошлой ночью она плохо спала. Может быть, просто устала. — Взглянув на арену, Бетси возбужденно крикнула: — Ага, наконец-то начинаются скачки вокруг бочек! Мама сказала, что, если она выиграет, мы пойдем есть пиццу.

Первая участница вылетела на арену, оркестр заиграл какую-то бравурную мелодию, и теперь уже было не до разговоров. Девочка сползла на самый краешек сиденья, не сводя взгляда с лошади, галопом мчавшейся вокруг бочек, и женщины в седле, в шляпе и с двумя конскими хвостиками, мотавшимися по ветру позади нее. Тоже внимательно следя, Фред вынужден был отдать наезднице должное. Она была хороша. Очень хороша. А ведь это всего лишь первая участница. Если Дора собирается победить, ей действительно придется постараться.

На арене появилась вторая наездница, и ее время оказалось еще лучше. Бетси взглянула на Нормана, прикусив нижнюю губу, и с тревогой спросила:

— У мамы проблемы, да?

Он заколебался, испытывая большой соблазн сказать ей, что можно не сомневаться в победе ее матери, даже если та будет скакать, выпустив из рук поводья. Но Бетси ездила по родео чуть ли не с пеленок и знала, когда показано действительно хорошее время.

— Возможно, — с неохотой сказал Фред. — Но подожди пока оставлять мечты о пицце. Твоя мама — боец. И чем труднее положение дел, тем лучше она выступает.

Переведя взгляд на арену, Бетси кивнула.

— Да. Это заставляет ее сражаться во всю силу.

Несколькими секундами позже, когда распорядитель дал сигнал, Дора с Ласточкой вырвались на арену.

Уперев локти в колени, положив подбородок на сжатые кулаки, Фред смотрел на эту скачку во все глаза. Господи, тут есть на что посмотреть! Предыдущие наездницы обладали всевозможными техническими навыками, чтобы показать хорошее время, но у Доры было кое-что еще — та природная артистическая грациозность, которая приковывала к себе внимание и делала из примитивного действа высококлассное зрелище. Огибая бочки, словно конькобежец, на полном ходу входящий в поворот, она не сделала ни одного лишнего движения. И когда наездница пересекла финишную линию, все зрители стоя приветствовали ее и победный результат, который она показала.

— Отлично!

— Молодец, мама!

Смеясь, Бетси крепко обняла Нормана, без умолку тараторя при этом:

— Я знала, что у нее получится! Я знала! Пойдем вниз, Фред, и поздравим ее.

Даже не оглянувшись, чтобы посмотреть, идет ли он за ней, девочка направилась к ступенькам и только тут поняла, что Норман не сдвинулся с места.

— Разве ты не идешь? — спросила она, удивленно нахмурив брови, после того, как оглянулась через плечо. — Мама будет ждать нас.

Дора, конечно, будет ждать, все верно, но только не его… не после прошлой ночи.

— Ты иди, солнышко, и наслаждайся своей пиццей, — подтолкнул он ее. — А мне уже пора в путь.

— Но я думала, ты пойдешь с нами, — опечалилась она. — Ну, пожалуйста! Ты должен поздравить маму.

— О, там, наверное, вокруг нее собралось столько народу, что она и не заметит моего отсутствия. Скажи ей, что я видел ее езду и что она великолепна. И передай ей это. — Поставив сумку со снаряжением на скамью, Фред покопался в ней и наконец, нашел то, что искал, — деревянную статуэтку, на завершение которой он потратил половину прошлой ночи.

— Вот, — хрипло сказал Фред, бессознательно лаская пальцами тонкие черты наездницы, прежде чем сообразил, что делает. Нахмурившись, он сунул фигурку в руки Бетси. — Скажи маме, что я хотел бы, чтобы это было у нее. Она может подарить ее твоему дедушке или еще кому-нибудь, если статуэтка ей не понравится.

Удивленная Бетси, едва взглянув на гладкие, полированные линии, тут же узнала всадницу.

— Ой, да это же мама!

— Точно, — ухмыльнулся Норман. — Я не собирался делать именно ее, но сходство вышло помимо моей воли.

— Но почему ты не хочешь отдать статуэтку маме сам? Вон она внизу, прямо под нами.

— Ты сделаешь это за меня. Хорошо? Мне надо быть уже в дороге, а тебе есть свою пиццу. Так что вперед, малышка, мы еще встретимся где-нибудь в пути.

Она хотела заспорить — Фред видел это по ее глазам, — но он не дал ей такой возможности. Одним движением Норман подхватил сумку, обнял девочку на прощание и направился к выходу, все время твердя себе, что принял правильное решение.

Господи, как этот человек ее раздражает! Фред держался на расстоянии, как Дора сказала ему, но в течение двух последующих недель участвовал во всех родео, в которых стартовала и она. О нет, он не делал попыток подойти, но по-прежнему следовал за ней, как привязанный на веревочке.

А когда его нигде не было видно, с ней всегда оставалась эта деревянная статуэтка, которую Фред передал через Бетси, напоминая, что он где-то рядом. Дюжину, а то и больше раз за день, глаза Доры скашивались на переднее сиденье, туда, где она стояла. Ее абсолютное совершенство притягивало к себе взгляд как магнитом. Сколько же часов он трудился над ней? Она представила себе его руки, работающие по дереву, и потом, невольно, увидела их гладящими ее, ласкающими ее…

Каждый раз при этом Дора, проглотив ругательство, клялась выбросить проклятую статуэтку на помойку вместе со сводившими с ума воспоминаниями о человеке, вырезавшем ее из простого куска дерева. Но эта деревяшка была так великолепна, что Дора никак не могла заставить себя расстаться с ней. Чертов Фред Норман! Нет, она не даст ему взять над собой верх!

Но он делал именно это. Фред не говорил ей ни слова, едва кивал, когда их взгляды случайно встречались, но тем не менее каким-то образом заставлял ее все время помнить о нем. И она ничего не могла с этим поделать.

Может быть, Дора все-таки нашла бы способ не обращать на него внимания, если бы Норман продолжал относиться к родео столь же несерьезно, как прежде. Но, похоже, с этим было покончено. Если верить Бетси, которая бегала навещать его при первой возможности, он напряженно работал над техникой выездки. И эти усилия стали приносить плоды — Фред начал побеждать.

Наблюдая за ним издали, она видела, что он на равных соревнуется с первоклассными ковбоями, с людьми, которые ведут борьбу за титул чемпиона мира по скачкам на неоседланных лошадях, и побеждает! Такой неожиданный ход событий производил на нее должное впечатление. Теряясь в догадках, осознает ли он сам, каким необычным был его успех, она боролась с желанием подойти и сказать ему об этом. Норман был новичком, сражавшимся против ковбоев, которые состязались на родео уже долгие годы, ковбоев, которые сполна заплатили за право на всеобщее уважение и более высокие очки у судей. Именно они должны были побеждать, а не какой-то там никому не известный Фред Норман из Калифорнии.