Александра Артаева - Счастье с доставкой на дом Страница 18

«И это тоже теперь мой ребенок», — подумала про него Рина, вспоминая все, что случилось накануне вечером.

Не позволив Тошке ехать вместе с ними в больницу, она оставила девочку на попечение Анны Викентьевны — старушка появилась на месте происшествия как раз перед тем, как врач «скорой» захлопнул дверцы машины. По дороге Рина позвонила Наталье. Еще не дослушав до конца ее объяснения, та решительно перебила:

— Детали расскажешь потом. Не нервничай, Тошку я беру на себя, а ты занимайся мальчиком. Если что, немедленно звони — мы будем на связи.

«Что бы я делала без моей Натальи?» — в который уже раз с благодарностью подумала Рина.

Антошка, на которого уже подействовал укол, задремал у нее на коленях, и Рина осторожно погладила его по светлой головке.

«Вот же еще маленький герой», — улыбнулась она про себя.

— У вас есть страховка на мальчика? — неожиданно раздался у нее над ухом голос доктора.

— Нету, — испуганно вскинула голову Рина, которая до сих пор об этом даже не думала. — И что же теперь делать?

— Разберемся, — невозмутимо ответил молодой врач.

— А швы? Вы говорили, что нужно наложить швы.

— Нужно, — согласился тот.

— А без страхового полиса это будут делать?

— Ну что вы заладили, мамаша — «страховой полис», да «страховой полис»? — вмешался толстяк, который был одновременно и шофером, и санитаром. — Что же теперь, из-за вашего головотяпства руки мальца лишать, что ли?

— Но я слышала… — начала было Рина, однако толстяк ее перебил.

— А вы поменьше слушайте всякие сплетни. Можно подумать, мы тут, в медицине, все монстры какие-то.

Молодой врач скосил глаза на своего помощника. Заметив на его губах усмешку, Рина решила, что патриотические речи санитара были, вероятно, результатом кропотливой воспитательной работы, которую доктор проводил со своим подручным.

— Я все-все оплачу, — все же попыталась она прояснить ситуацию.

— Разберемся, — снова сказал врач и неожиданно ей подмигнул. — Мы действительно не такие уж монстры, как в народе про нас говорят.

Антошке наложили двенадцать швов, и он стойко перенес все мучительные процедуры.

Теперь, прихлебывая из чашки чуть теплый чай, Рина думала о том, как она безумно устала за последние пару дней. Устала от разросшихся, словно снежный ком, проблем, разбираться в которых у нее не было ни сил, ни желания. Ей хотелось выбросить все из головы и поскорее уснуть, однако нервы были напряжены до предела и сон не шел. Наконец она погрузилась в беспокойную полудрему, и ей тут же привиделись окровавленная варежка, бледное лицо дочери, плотоядная улыбка тети Паши, черный джип…

Очнулась она от того, что во сне заплакал Антошка. Спрыгнув с кресла, Рина быстро подошла к малышу. Вытерев его вспотевший лобик, она повернула мальчика на бочок, подоткнула одеяло и, тихонько похлопывая его по спинке, замурлыкала себе под нос что-то про заиньку серенького.

Малыш быстро успокоился, и Рина, притащив из кухни очередную порцию чаю, снова забралась в свое кресло.

Гнетущая тишина ночи неожиданно накатила на нее новую волну страхов и сомнений.

«Что я делаю? — с ужасом подумала она. — На что себя обрекаю? Разве можно быть такой сердобольной? Поддавшись сиюминутному порыву, взвалить на свои плечи безумную ответственность? Только дураки действую так скоропалительно, а умные люди рассуждают, раскладывают все по полочкам».

Рина попробовала рассуждать, и вышло, что она не имеет никакого отношения ни к Нине Никифоровне, ни к ее внуку. Она ничем им не обязана, хотя просто из жалости могла бы немного помочь.

«Вот именно, — приободрилась Рина. — Просто помочь. И для этого вовсе не обязательно перекраивать всю свою жизнь».

Вообще-то о переменах в жизни она в последнее время думала неоднократно, однако это было нечто совсем иное — речь шла о возможном замужестве. Вениамин все чаще заговаривал о том, что пора бы им уже подумать о создании семьи, и Рина чувствовала, что он вот-вот сделает ей официальное предложение. Несмотря на Тошкино вредничание, Рина все больше склонялась к тому, чтобы это предложение принять. Вениамин, конечно, был человеком педантичным, и все такое, но зато вполне надежным — за ним она бы чувствовала себя как за каменной стеной.

«Любой женщине, будь она какой угодно деловой и самостоятельной, нужен мужчина, на которого она может положиться, — размышляла Рина. — Любимый человек, который в трудную минуту просто прижмет к груди и шепнет ласковое слово, отчего на душе разом станет легче. Конечно, у меня есть друзья — и Наталья, и Роман… Тем не менее сейчас я сижу здесь одна-одинешенька, мне плохо, тоскливо и страшно, но пожалеть меня некому».

Неизвестно почему, ей неожиданно представился Павел. Будто бы он, примостившись рядом на ручке кресла, смотрит на нее своими веселыми глазами и говорит: «Сейчас что-нибудь придумаем. Не боись — все будет o’кей».

Рина печально вздохнула и повертела в руках чашку с чаем.

«Встреча с Павлом — это, конечно, приятное романтическое приключение, но не более того. Вот Вениамин — это всерьез и надолго. Интересно, как он отреагирует, когда я ему обо всем расскажу?»

На самом деле Рина совершенно не представляла себе, что именно она будет ему рассказывать. Даже предполагая выйти за него замуж, она вовсе не была уверена, что хочет посвящать Вениамина в тайну Тошкиного происхождения. Но как же тогда объяснить ему головоломку с Антошкой? Версия с двоюродным племянником могла бы сойти для тети Паши, но никак не для человека, с которым собираешься строить семью.

«Если бы в тот день, когда доставили Антошку, в доме находился Вениамин, то авантюра Нины Никифоровны провалилась бы, еще не начавшись, — внезапно подумала Рина. — Он бы в два счета разузнал адрес мальчика и в тот же миг вернул его бабушке — та и ахнуть бы не успела».

От этой мысли Рина почему-то почувствовала себя неуютно. Ей тут же представилось счастливое лицо Тошки, когда та возилась с малышом, вспомнилась Наталья, которая помчалась добывать для Антошки варенье, санитар, который называл Рину мамашей. Нежность в мгновение ока затопила ее с головой, вытеснив все без остатка разумные и логичные размышления. Рина окончательно поняла, что на самом деле давно уже все для себя решила — мальчик останется у нее.

К утру Рина чувствовала себя так, словно ее побили колотушками. Попытка взбодриться крепким кофе не дала никаких результатов, и она понуро сидела на кухне, не в силах заставить себя заняться хоть чем-нибудь полезным.

Осторожный звонок в дверь вывел ее из состояния прострации, и она пошла открывать. Взволнованная Анна Викентьевна явилась с утра пораньше, чтобы поинтересоваться здоровьем детей.