Маша Царева - Москва силиконовая Страница 18

Мне было запрещено вмешиваться. Перед тем как войти в раздевалку, Алена строго предупредила:

– Вякнешь хоть слово, и работы тебе не видать!

Поэтому я сидела в углу, качала головой и недоумевала: ну неужели хоть кто-нибудь из них, хоть одна, не заметит ловушки? Неужели они и правда настолько не уверены в себе? Рикошетом отскочив от безупречно прокачанного загорелого живота Алены, их комплексы больно бьют их по лбу.

Через пятнадцать минут Алена вручила свою визитку пятерым раскрасневшимся от волнения дамам. Показательное выступление прошло на ура. Играя роль до конца, Алена отправилась на занятие.

Ну а я покинула танцевальную студию в состоянии глубокой задумчивости и по дороге домой разорилась на бутылку кальвадоса. В сердце медленно оседала прохладная свинцовая пыль, и от этого гадкого ощущения некуда было деться.

– Мы не виделись уже неделю, – сообщил из телефонной трубки мрачный голос моего любовника Федора.

– Знаю, – вздохнула я. – Но что я могу поделать, если это чудовище…

– Перестань, – в тот момент я не видела его лицо, но готова была поклясться, что он брезгливо поморщился, – если бы ты хотела…

– Я устроила ее в школу. Теперь нам будет проще. Маленькая мисс «я-шокирую-вас-рассказами-об-анальном-сексе» будет зубрить геометрию и историю с восьми пятнадцати до четырнадцати ноль-ноль.

– Замечательно! Можем теперь встречаться по утрам. Свидание с половины восьмого до десяти – очень романтично. И главное, неизбито.

– Не обижайся. Я тоже соскучилась. Только представь, в каком я стрессе. Завтра мне придется сделать это самой. Я иду в клинику пластической хирургии. Возможно, у меня будет первая продажа, начало будет положено.

– Да ничего ты не продашь, – фыркнул он. – Ты сама-то в это веришь? То, что ты рассказывала об этих Денисе и Алене, просто отвратительно! Ты же понимаешь, что они подло манипулируют людьми? Выбирая самых слабых?

– Понимаю, – вздохнула я. – Но я никогда не собираюсь становиться такой же, как они. Я так не хочу.

– А по-другому не получится, – твердо сказал Федор. – Это не твоя жизнь. И если так уж приспичило ею жить, придется сломаться. Тоже стать наглой, подлой, беспринципной. Тоже ловить несчастных женщин на крючок. Обманывать. Уговаривать их сделать операцию, которая им совершенно не нужна.

– Но ведь полно женщин, которые сами мечтают именно об этой операции! – в отчаянии воскликнула я. – Я буду искать их! Они и так лягут под нож, я просто продам им Luxis, от этого никто не проиграет.

– Поступай, как знаешь, – его голос был холоднее балтийского февраля, – но на твоем месте я бы оставил эту шарашкину контору шакалам. Даш, переезжай ко мне, ну сколько можно, в самом деле?

– Я… – я нервно сглотнула. – Наверное, мне просто важно решить эту проблему самой.

Какая-то ерунда.

Почему в наш век технического прогресса, возведенного в добродетель цинизма, декаданской тяги к болезненному самокопанию, антиглобализма, осознания теории мирового заговора и так далее мы по-прежнему настолько подчинены первобытным инстинктам, настолько управляемы биологией? Томно закатив глаза и живописно углубив интеллектуальную межбровную морщинку, мы готовы рассуждать об архетипах, символах, экзистенциальной тоске, мазохизме как выборе современного поколения очаровательных одиночек и прочей лжефилософской мутотени. А потом с первобытной самочьей гордостью выпячиваем грудь и, как карасей на хлебный мякишек, ловим на нее таких же философски настроенных мужчин. Почему все на самом деле так просто, так чудовищно примитивно? Почему темная ложбинка в смелом декольте так газирует мужскую кровь – о, они могут рассуждать об утонченном влечении к аристократичным хрупким запястьям, нежным ступням, мягким светлым волосам, инфантильным ямочкам на щеках и беззащитным лопаткам, но на самом деле противопоставленная этому гурманскому набору хорошая крепкая грудь становится тем самым роковым аргументом. Почему мужчины хвастаются друг перед другом размером груди своих любовниц? Сколько раз я это слышала, сидя в кафе с приятелями, с которыми была до такой степени дружна, что они давно не видели во мне женщину, только своего парня, партнера по спонтанным бытовым скетчам. «Посмотри вон на ту брюнетку! Какие сиськи!» И речь идет не о карикатурном воплощении мультипликационного Бивиса, а об успешном одиноком мужчине, художнике, барде.

Я пробовала с ними спорить – бесполезно.

Пробовала хотя бы выяснить причину: ну откуда эта ребячливость, неужели у всех мужчин есть пресловутый эдипов комплекс?

– Ну почему ты так о ней говоришь? Это унизительно.

– Прекрати вести себя как истеричка, – обиделся бард. – Это забавно. И потом, если бы ей не нравилось, что ее обсуждают в таком контексте, она не носила бы такое глубокое декольте.

– Может быть, она доктор математических наук. А ты вот так…

– Значит, она доктор математических наук с великолепными сиськами! – рассмеялся он.

И пошел к гордой обладательнице фетишей знакомиться.

И ведь познакомился, гад.

(Забегая вперед, могу сказать, что они встречались три с половиной недели, после чего она ненароком разбила розовые очки и перестала мириться с его спонтанным алкоголизмом и бытовым разгильдяйством. Расстались они друзьями. И он до сих пор часто о ней вспоминает: «Вот в прошлом марте случилась у меня любовница, и вы бы видели ее грудь!»)

Я не могла в это поверить. Все было словно во сне. Я шла, старательно чеканя квадратными каблуками каждый шаг. Шла вперед и даже будто бы улыбалась с уверенностью человека, который знает, что делает. А в висках торжественной барабанной дробью пульсировали вопросы: «Неужели это правда?», «Неужели ты на это согласилась?», «Неужели ты собираешься продавать силиконовые имплантаты?», «Но ты хотя бы понимаешь, что ничего не получится?», «Что ты не создана для торговли и не сможешь выглядеть убедительной?» Единственный ответ разбавлял яркую артериальную кровь черным облачком адреналина: дура, дура, дура!

Но со стороны я смотрелась совершенно спокойной. Я даже улыбалась, и на мне был новый белый пиджак, а к лацкану я приколола самодельный шелковый цветок. И длинноногая фея с reception клиники пластической хирургии «Романович & Романович» не заподозрила во мне инопланетянку; она вежливо улыбнулась, предложила травяной чай и проводила в приемную главного врача, он же владелец клиники, он же мой первый потенциальный клиент.

Успокаивая дрожащее дыхание, я листала журналы. В основном рекламирующие пластику как несомненный рецепт счастья. С глянцевых страниц улыбались безупречные куклы – с миниатюрными прямыми носами, пухлыми губами, надутыми грудями и ровной полированной кожей. Это было невероятно, поразительно, гротескно! Вот он, идеал красоты XXI века. Девушка, словно обработанная фотошопом. Киборг.