Кэролайн Андерсон - Шумное семейство Страница 18

Молли не смогла сдержать улыбку.

— Все о'кей? — ласково спросил он.

— Да, все отлично! — откликнулась она, продолжая улыбаться. — Что ты здесь делаешь?

— Вот, купил, — храбро солгал он, приподнимая сумку.

— А-а. Ну, здравствуй! — Она опять улыбнулась своей удивительной, озаряющей все лицо улыбкой.

— Ты уже закончила? — спросил он, зная ответ.

Она кивнула.

— А ты?

— Да, я только докупил то, что забыл раньше, совсем немного. — Он покраснел. — Мм… может, выпьем чаю?

Она с сомнением посмотрела на свою тележку.

— Не могу, тут есть замороженные продукты. — И вдруг просияла. — Хочешь, пойдем ко мне? У детей сегодня после школы занятия в клубе, и я должна забрать их только в четыре тридцать. А ты поможешь мне занести покупки, — поддразнила она.

И мы будем одни в доме. О Боже!

— Ловлю тебя на слове. — Джек опасался, что глаза выдадут его радость.

Каждый пошел к своей машине. Джек подождал, чтобы Молли выехала первой. Он порылся в сумке и переложил в бумажник маленький пакетик. На всякий случай…

Она что, совсем чокнулась? Как можно было приглашать его к себе? В доме не убрано, на кухне беспорядок, кровать не застелена… А при чем тут кровать? — притормозила она себя. Ну, а вдруг…

Молли понеслась наверх, зашвырнула в ванную сумку с туалетными принадлежностями, натянула на кровать одеяло и сбежала вниз в тот момент, когда Джек выходил из машины.

— Привет. Ты иди ставь чайник, а я начну перетаскивать эту гору покупок.

— У меня идея получше, — сказал он, взял ее за плечи и развернул. — Я перенесу сумки, а ты поставишь чайник.

Молли ушла, по дороге отпихнула кроссовки Филипа, подобрала с пола рубашку и засунула в стиральную машину, поставила в посудомоечную машину оставшиеся после завтрака тарелки…

— Это куда?

Она выпрямилась.

— О, это в кухню для сандвичей, почти все туда.

Она забрала у него сумку, унесла, переложила свертки в морозильник. К тому времени, как она вернулась, он принес остальное и с изумлением взирал на множество батонов, которыми были набиты сумки.

— И все это только на завтра? — недоверчиво спросил он.

— Да.

— Ничего себе.

— Это не так уж много. Ну что ж, займемся чаем?

Она включила чайник, выудила из буфета две кружки, повернулась и уткнулась лицом, в его грудь.

— Извини! Я не знала, что ты стоишь… — она запнулась, — так близко, — не дыша закончила она.

Джек взял у нее кружки, поставил на стол и привлек ее к себе.

— Мне так не хватало тебя, Молли, — пробормотал он в ее волосы.

— Мне тоже тебя не хватало. — Запрокинув голову, она посмотрела ему в глаза.

Они стояли так целую вечность, глядя друг на друга, и вдруг Молли решилась. Наверное, это самая большая глупость в ее жизни, но, что бы это ни было, она больше не могла с этим бороться.

— Так не должно быть, — сказала она. — Я про сложности. Нужно найти время и место. Наше время, только для нас. Хотя бы… изредка, чтобы не сойти с ума.

Он перевел дыхание.

— О Господи, Молли. Я поклялся этого не делать, — прошептал он.

— Я тоже.

— Но сегодня купил противозачаточные средства, — признался он. Молли засмеялась.

— Я тоже.

— Неужели?

Она пожала плечами.

— Я больше не могу с этим бороться, Джек. Ты мне нужен.

Глаза Джека потемнели, и он с прерывистым вздохом притянул Молли к себе.

— Ох, Молли, ты мне так нужна, я слишком сильно тебя хочу.

Она положила голову ему на грудь и услышала, как бьется сердце. Странно, что услышала, ведь ее собственное сердце грохочет! Она мягко отстранилась.

— Чаю хочешь?

Джек слегка коснулся ее щеки. Большим пальцем провел по губам. Он не отрывал глаз от ее губ, полуприкрытых, загадочных.

— Нет, — хрипло сказал он. — Чаю — не хочу.

Молли отступила и поманила его за собой. Когда они поднялись наверх, она сделала короткий набег в ванную за сумочкой. Добравшись до спальни, Молли удивилась, как смогла дойти — ноги не слушались ее.

Она оглядела наспех прибранную спальню и судорожно сглотнула.

— Если бы я знала, я бы сменила простыни…

— Молли, прекрати.

Она закрыла глаза, пытаясь сдержать панику. Что, если она ему не понравится? И он, как Дэвид, сочтет ее скучной? О Господи!

— Молли. — Его голос был нежный и близкий, он обхватил руками ее голову, приподнял и заглянул в глаза. Она съежилась.

— Я очень хочу тебя, — сказала Молли. — Но боюсь, что ничего не получится.

— Молли, это не экзамен и не состязание. Я только хочу держать тебя… гладить тебя. Я хочу быть с тобой.

— Ты разочаруешься.

Она услышала придушенный смех.

— Вот уж не думаю, милая. Ни за что на свете.

Она наклонила голову.

— Дэвид говорил…

— Я не Дэвид, Молли. Я старый зануда Джек.

— Ты не зануда! — Она вскинула голову.

— Моя жена так говорила.

— Значит, она была дура.

Он скривился.

— Хватит спорить и тратить время. Иди ко мне.

Он снова заключил ее в бережные объятия, потом стал медленно гладить руки и плечи. Она обвила его за талию и замерла, а он водил носом по ее волосам, опуская голову все ниже, вот уже его дыхание коснулось уха…

Молли всхлипнула, шелохнулась и потянулась к нему. Его горячие губы спустились к подбородку, к чувствительной ямочке на горле. Она тихонько застонала…

Он целовал ее нежно, неторопливо и, когда она оттаяла, оторвался и улыбнулся.

— Доверяешь?

Она кивнула:

— Да.

Он задержал на ней долгий взгляд, потом расстегнул рубашку и снял ее. За рубашкой последовали джинсы, ботинки и носки, снятые одним движением, и вот он стоит перед ней в одних трусах.

— Твоя очередь, — предложил он, она покраснела и с трудом оторвала взгляд от его тела.

Он терпеливо и с удовольствием следил за ней — маскировал страсть, готовую вырваться из-под контроля. С бьющимся сердцем она ухватила майку за подол и стащила через голову; не колеблясь, взялась за пряжку джинсов. Отбросила кроссовки, сняла джинсы и осталась в обычном лифчике и простых трусиках.

Ноги все еще не слушались. Кое-как ей удалось заставить их донести ее до кровати и устоять, пока она отбрасывала покрывало. Тут они ей изменили; Молли рухнула на кровать и протянула к Джеку руки.

Глаза его горели огнем. Она видела, как перекатываются желваки на скулах. Он закрыл глаза.

— Молли, — прошептал он.

— Да.

Вопроса не было, но был ответ.

Он дышал глубоко и медленно — верно, успокаивал себя, — а потом подошел к ней…

Джек лежал и смотрел в потолок… Куда только девалось его обычное благоразумие? Она, кажется, даже не представляет себе, как прекрасна, как обольстительна. Она не понимает, что ее беззащитность обезоруживает, вызывает дрожь и отчаянное желание охранять ее и защищать.