Пат Бут - Будь моим мужем Страница 18

Рейчел приподнялась в шезлонге. Она училась искусству расслабляться. Для нее праздное времяпрепровождение было в новинку. Общаешься с кем хочешь, болтаешь обо всем, что приходит в голову, а за тобой ухаживают, предвосхищают твои желания, беспокоятся о том, все ли тебе по душе и не нужно ли еще чего-то. Нежишься себе на солнышке, телефон не трезвонит, никто из посторонних тебя не тревожит, никаких ответственных решений принимать не требуется.

Из этого бассейна, одного из трех в «Гасиенде-Инн», открывался прекрасный вид. Сразу за бассейном раскинулась выжженная солнцем коричневато-бурая пустыня, стосковавшаяся по воде, а за нею, у самого горизонта, тянулась цепочка гор. Небывалый комфорт «Гасиенды-Инн», контрастирующий с суровой девственной природой, производил на посетителей курорта сильное впечатление. С противоположной стороны бассейна хаотичное на первый взгляд нагромождение огромных валунов. На них тремя потоками низвергались каскады воды, направляемые в три раздельные, но сообщающиеся между собой «ванны», высеченные в скальной породе. Главный бассейн располагался в отдалении от этих гротов, но при желании до них вполне можно добраться вплавь.

Войдя в подогретую воду, Рейчел и Тэсса поплыли в направлении водопадов, с шумом льющихся вниз с высокой скалы. Каждая «ванна» была оборудована широким двухместным сиденьем, расположенным так, что потоки воды попадали точно на плечи и шею, если сидеть прямо.

Рейчел и Тэсса бок о бок сидели под теплым водопадом, и мощные потоки массировали их тела, снимая усталость и напряжение.

– О Боже, – простонала Рейчел, поворачивая голову из стороны в сторону. – Это лучше, чем секс. Даже лучше, чем шоколад.

– А что такое секс? – рассмеялась Тэсса.

– Секс – это занятие, которому все окружающие предаются настолько редко, что это просто поражает.

Они опять веселились. Прежней серьезности как не бывало. Что делать завтра – будет видно. А сейчас они попросту наслаждались утонченным комфортом «Гасиенды-Инн».

– Ты идешь на демонстрацию косметических изделий завтра вечером? Должно быть интересно, – сказала Тэсса, изгибаясь под мощными теплыми потоками.

– Да, почему бы и не сходить. У меня есть свой косметолог, но она работает у Стива, моего несносного продюсера. Ты не поверишь, но они вдвоем решают, как я должна выглядеть, даже не посоветовавшись со мной. Мне хотелось бы позаимствовать здесь несколько новинок, чтобы обернуть их против той парочки. Давай уговорим и Кэрол пойти с нами.

– Это было бы здорово.

Бурлящие потоки продолжали с монотонным шумом низвергаться на них. Тэсса окинула взглядом пустыню поверх водной глади бассейна. Там, вдали, на белом коне несся всадник.

Она повернулась к Рейчел:

– А тебе не кажется, что это какой-нибудь баснословно богатый человек, владелец золотых рудников? А может, он согнал с земли местных фермеров и прямо посреди пустыни на площади в сотни тысяч акров разбил ранчо для разведения скота.

– По-моему, ты опять фантазируешь, Тэсс, а фантазии могут навлечь на женщину большую беду.

Тэсса пропустила предостережение Рейчел мимо ушей.

– Кто бы он ни был, но выглядит романтично, – сказала она. – А может, он и есть тот самый владелец богатого ранчо, которому принадлежит доля собственности в «Гасиенде-Инн»? Вот возьму да и выйду за него замуж, и не нужно будет изводить себя воспоминаниями и терзаться мыслями о предстоящей работе.

– А что, неплохая идея, – ответила ей Рейчел.

7

Чарльз смотрел на пылающий в камине огонь. Он сидел в большом кресле, сгорбившись и вытянув ноги, гоня от себя прочь подступающую тоску. Ему не хватало Гарри, улетевшего в Нью-Йорк минувшим вечером. Вновь наступало одиночество. Вскинув руку, он посмотрел на часы. Уже девять. Может быть, отправиться в «Гасиенду» проверить, все ли там в порядке? Он встал. Да, сейчас ему нужно именно это. Он отправится туда на лошади. Скачка по пустыне взбодрит его.

В конюшне Чарльз успокаивающе потрепал по холке лошадь, радостно всхрапнувшую было при его неожиданном появлении, и быстро оседлал ее. Из ее ноздрей вырывался густой пар, а в холодной конюшне стоял терпкий конский запах, смешанный с запахами кожи. Тут же он достал из шкафа сапоги для верховой езды, надел подбитую мехом накидку и перчатки. Шею он обмотал шарфом, прикрыв подбородок и рот. Затем вывел лошадь во двор, вымощенный булыжником. Лишь цоканье копыт нарушало тишину этой безветренной ночи.

В чистом небе светила полная луна, предвещая хорошую погоду, но опыт прожитых здесь лет подсказывал ему, что еще до рассвета выпадет снег и утром вся земля покроется белым ковром, на кедрах повиснут сосульки, а в укромных затененных местах снег приобретет иссиня-голубоватый оттенок.

Вскочив в седло, Чарльз тронул поводья и направил лошадь на освещенную серебристым светом тропу. Он мог бы определить нужное направление по ярко мерцавшим в вышине звездам, но сейчас надобности в этом не было: едва оказавшись на знакомой тропе, лошадь поскакала в нужном направлении, привычно минуя мелкие расщелинки, выбоины и валявшиеся тут и там камни. Вскоре над ним уже возвышались кедры. Зарево огней Санта-Фе вдали походило на припозднившийся неурочный закат.

Здесь же, в пустыне, кроме всадника на породистой лошади, были только исконные обитатели пустыни – рыси и койоты, зайцы и ящерицы. Запрокинув голову, Чарльз Форд стал смотреть на звездное небо, туда, где была сейчас Роза, когда-то обещавшая ему, что так случится. При виде вселенского порядка вещей он впервые ощутил в своей изболевшейся душе не скорбь, но умиротворенность, проникаясь глубокой верой в извечную тайну непостижимого Божьего промысла. Полной грудью вдохнув смолистый кедровый аромат, смешанный с горьковатым запахом полыни, он слегка тронул каблуками круп лошади, и она пошла рысью.

Компактно разместившаяся на площадке неподалеку от подножия горы «Гасиенда-Инн» была облита лунным сиянием. Чарльз осадил лошадь и медленно подъехал к зданию. Быстрая скачка в ночи взбодрила его. И в незапамятные времена человек вот так же одиноко скакал по пустыне в лунном свете. Ничто не стояло тогда между ним и его прошлым и никакая преходящая сиюминутная «современность» не вторгалась в его жизнь, осложняя его отношения с матерью-природой столь же древней, как и эта заснеженная вершина, взирающая сейчас на него с высоты столетий. Он шагом проехал в ворота и по зигзагообразной подъездной дорожке свернул направо, к конюшням. Стоявший у стены ночной дежурный, силуэт которого смутно вырисовывался в темноте, моментально узнал его.

– Добрый вечер, мистер Форд. Прекрасная ночь для верховой езды.