Рут Харрис - Любовь сквозь годы Страница 18

– Не знаю. – Его прямота ошарашила ее. Именно этого он и добивался.

– Тридцать пять тысяч долларов, – сказал Леон Крэват. – А он их вовсе не заслуживает. – Он помолчал и начал есть. – Все дело в том, что его работу фактически делаете вы.

Барбара лишилась дара речи. Откуда это известно Леону Крэвату? Ведь он сидел в своем кабинете на другом этаже в совершенной изоляции от других. Ведь не ясновидец же он, такого не бывает.

– Ведь это так, не правда ли?

– Да, – сказала Барбара. Лгать было бы глупо, но от собственного предательства ей стало нехорошо. Она посмотрела на свою тарелку, где лежал труп рыбы, и отодвинула ее.

– Как вы думаете, вы лично стоите тридцати пяти тысяч в год? – Леон Крэват окинул ее оценивающим взглядом.

– Вы хотите предложить мне место Неда Джареда? – спросила она. Если он позволяет себе грубить, то она тоже церемониться не будет.

– Нет, – ответил Леон Крэват.

– Тогда зачем же вы пригласили меня на обед?

– Хотел с вами познакомиться.

– Следовательно, получили возможность выяснить, стою ли я тридцати пяти тысяч в год? – Барбара решила, что лучше выложить карты на стол. Это было оружие, изобретенное самим Леоном Крэватом, и оно будет эффективнее всего против него самого.

– Вы хорошо владеете собой, – сказал он.

– Благодарю, – ответила Барбара. Было ясно, что Леон Крэват не намерен давать ей окончательный ответ. И лучше на него не давить.

Так, как будто предыдущего разговора и не было, Леон Крэват поинтересовался ее мнением, не стоит ли фирме распустить свое рекламное агентство и переменить рекламную политику.

– Если вы хотите изменить имидж компании, то это лучший вариант, – ответила она. – Если же нет – то не стоит.

Леон Крэват не ответил на ее замечание и подозвал официанта. Барбара молча смотрела, как он подписывает чек своей шикарной золотой авторучкой. Для мужчины у него были слишком маленькие руки, даже меньше, чем у нее, и к тому же обработанные профессиональной маникюршей. Однако маникюр не скрывал того обстоятельства, что Леон Крэват грызет ногти. На какое-то мгновение Барбара попыталась представить себя с ним в постели, но ее воображение не пошло дальше вида этих маленьких ручек с искусанными ногтями у нее на груди. Это было одновременно и волнующее и отталкивающее зрелище.

Леон Крэват проводил ее из ресторана, подозвал такси и помог ей сесть. Захлопнув за ней дверцу, он зашагал в противоположном направлении.

У Барбары было такое чувство, будто она сдала экзамен. Но она не могла понять, по какому предмету, и не знала, сдала ли она его успешно. Она не сомневалась только в одном: ей есть чему поучиться у такого человека, как Леон Крэват.

На Рождество Барбара повезла детей в Пенсаколу. Аннетт была так возбуждена предстоящей встречей с отцом, что в самолете ее дважды стошнило. Кристиан вел себя очень хладнокровно, и казалось, его больше волнует конструкция «Боинга», нежели перспектива повидаться с отцом. Барбара хлопотала вокруг Аннетт, и у нее даже не было времени задуматься, каково это будет – снова увидеться с Диком, да еще на чужой территории.

Когда они сходили с самолета. Дик уже стоял внизу, на солнцепеке. Выглядел он усталым, и Барбара заметила, что он слегка растолстел, над поясом у него появился круглый мягкий животик. Дети побежали и повисли на отце. Дик сдержанно заулыбался, подхватил Аннетт и стукнул Кристиана по плечу. Барбару всегда очень трогало, что с детьми природная сдержанность Дика как бы тает. С ними он вел себя прекрасно, им было очень хорошо с отцом.

– Привет, дорогой, – сказала она, целуя его в щеку.

Дик улыбнулся в ответ, немного щурясь на солнце:

– Машина вон там.

Аннетт рассказывала о школе, а Кристиан – об успехах спортклуба «Никс». Барбара смотрела в окно и думала о том, как она переживет эти две недели в Пенсаколе. На каждом углу был банк и заправка. Американцы везде одинаковы, подумала Барбара: деньги и машины.

Дик подрулил к оцинкованным железным воротам и показал пластиковое удостоверение вооруженному часовому, который проверил его на испускающей голубое сияние фантастической машине и помахал, чтобы они проезжали. Черная асфальтовая дорога вела через лабиринт одинаковых оштукатуренных строений. В неком заранее определенном порядке они были выкрашены в желтый, розовый и голубой цвета. Травы нигде не было: на песчаной почве ничто не растет. Лишь там и здесь торчали одинокие тощие пальмы.

– Мы почти дома, – сказал Дик.

«Домом» было жилье, которое выделило для Ричарда Розера и его семейства Военно-морское управление. Это был коттедж розового цвета, с гостиной, обставленной потрепанной мягкой мебелью в раннеамериканском стиле, которая была накрыта старыми оранжеватыми пледами, на полу лежал зеленый ковер, обшитый коричневой тесьмой, на нем стоял журнальный столик из стекла и металла, а на стене над диваном висели два пейзажа. В домике помещалась также небольшая кухня, две спальни и ванная комната.

– Ты немного поправился, – сказала Барбара, распаковывая чемодан.

– Не могу отказать себе в посещении кафетерия, – сказал Дик. Он смутился, и Барбара чувствовала, что ему так же неловко, как и ей. Она подумала, что через пару дней это чувство неловкости пройдет. Это просто из-за того, что они два месяца жили врозь.

Вечером они отправились поужинать в закусочную, где дети накинулись на гамбургеры и кокосовый десерт. Они с нетерпением ждали следующего дня, чтобы отправиться на пляж, – виданное ли дело поплавать на Рождество!

Ночью, как Барбара и предполагала, Дик начал было заниматься с ней любовью. Но из этого ничего не вышло, так впервые за время их супружества он оказался не на высоте.

– Ты просто нервничаешь, – сказала Барбара. – Через день-другой все наладится. – Она больше говорила для собственного успокоения, чем для него.

– Ого, – сказал Кристиан, – я занырну прямо сейчас. Я настоящая выдра, правда, пап? – Они подъезжали к пляжу, и Кристиан просто места себе не находил от нетерпения.

– Конечно, – ответил Дик. – С самых пеленок.

– А я никакая не выдра, – возразила Аннетт. – Они противные и похожи на крыс.

– Кристиан говорит не о настоящей выдре, – сказал Дик. – Это просто такое выражение. Так говорят про человека, который любит воду.

Они взяли напрокат зеленый с белыми полосками пляжный зонт, и Дик помог Барбаре поднести корзину с едой, которую она собрала: холодная курица, капустный салат, фрукты, печенье и остуженный чай в термосе.

Дик явно избегал ее, стараясь сосредоточиться на детях. Возясь с полотенцами, Барбара удивлялась, почему для него таким унижением стала одна-единственная неудавшаяся ночь. В конце концов, даже в книжках пишут, что каждый мужчина может испытать моменты сексуального бессилия. И это вовсе не признак ослабления половой функции.