Aндрей Жвалевский - Противофаза Страница 18

Мое счастье слегка увяло и скукожилось.

Правда, весь день Сергей был просто ангелом, я его таким и не помню. Возился с Машей, переделал в квартире кучу дел, починил мне дворники в машине (они последние дни противно скребли по стеклу), сходил в магазин, приволок кассету с какой-то мелодрамой (не боевиком!), чтобы посмотреть ее вечером. Короче, идеальный мужчина. Вечером сам вызвался уложить Машу, хотя весь процесс укладывания у нас заключается в том, что я сижу с ней в комнате, пока она читает, чтобы ей было с кем поделиться впечатлением от особенно удачных мест.

Вот только когда я вылезла из душа, то застала мерно сопящего Сергея, который постелил себе в другой комнате и там же заснул. Наверное, мне нужно было его сразу разбудить и начать выяснять, в чем дело, но я была так ошарашена, что развернулась и ушла в спальню. Что случилось? Может, обиделся на мое отравление? Решил, что я его симулировала? Не похоже, зачем тогда было днем передо мной так прогибаться? А вдруг у него другая женщина и он меня просто больше не хочет? А метет хвостом потому, что чувствует себя виноватым.

Нет, нет, не может быть. Нужно отогнать от себя эти мысли, иначе мне не уснуть. Просто он переработал, устал с дороги. Завтра мы вместе над этим посмеемся, и все будет хорошо.

Уснуть я, конечно, уснула, но осадок остался.

К Кате я ехал с четко поставленной задачей – максимальное количество максимально положительных эмоций. Значит, внимание, забота и никакого эгоизма. Нельзя ей интима? Не будет. Буду держать себя в руках, сколько смогу. Говорят, в середине беременности можно восполнить. Без фанатизма, по-семейному. Что еще? Машу нужно взять на себя, а то Катя и без нее нервная. И вообще, буду вести себя как идеальный мужчина.

Интересно, а как себя ведет идеальный мужчина? Перед отъездом я, преодолев брезгливость, купил покетбук розового цвета под названием не то «Страсть и любовь», не то «Счастье вдвоем». Прочитал десять страниц и понял, что идеальный – с женской точки зрения – мужик если и встречается в природе, то только в клинике для душевнобольных. Книгу я выкинул. В любом случае мне не светит стать широкоплечим брюнетом, который месяцами ошивается вокруг своей возлюбленной, умудряясь при этом заколачивать огромные бабки.

Значит, оставалось надеяться на здравый смысл и собственную интуицию.

Они меня не подвели. Маша была в полном восторге-я умудрился вспомнить о ее пристрастии к детским книжкам. Катя восторг прятала, но, кажется, тоже была очень довольна. Во всяком случае, выглядела она куда лучше, чем в свой последний приезд. Живота пока видно не было – так, легкое брюшко, но в движениях я уловил плавность и осторожность. Мать берегла свое дитя. И мое, кстати, тоже. Расчувствовавшись, я решил совершить какую-нибудь глупость в духе розовой книжки. Случай подвернулся сразу: когда Кошка предложила мне официально поселиться в ее комнате, я эффектно отказался, демонстрируя, что готов пожертвовать всем ради ее здоровья. Чтобы овцы были целы, волки согласились остаться голодными.

Гордясь своим заявлением и принимая душ, я пришел к выводу, что не такая уж это была глупость. Если бы мы оказались в одной кровати, долго бы я не протянул – либо нарушил бы неприкосновенность плода, либо съехал бы с катушек. Размышления о совместной кровати слишком уж меня поглотили, и я бросился сублимировать их, занимаясь домашним хозяйством.

Это оказалось утомительным, и сублимация прошла успешно. Убаюкав Машу, я завалился спать, и сны были совсем неэротические: я строил новый дом из коробок с Машиными куклами. Катя стояла рядом и торопила меня: «Вот-вот родится! – говорила она, хотя живота не было и в помине. – Вот-вот!» И я, хотя понимал, что никто никуда не родится, послушно ускорял стройку. При этом я умудрялся помнить, что сплю, и обдумывать фрейдистский смысл коробок с куклами.

Наутро положительные эмоции перестали оказывать на Катерину положительное воздействие – проснулась она снова бледная и неулыбчивая. Я, как мог, пытался скрасить ее недомогание, пытался отправить к врачу, но наткнулся на обиженный взгляд. Отчего-то моя будущая половина не собиралась обсуждать со мной свое состояние. «Наверное, гормональное», – подумал я и спешно перешел на другую тему.

– Ты не знаешь толковых редакторов, которые могли бы читать художку?

Катя назвала несколько имен и пообещала выяснить все, что возможно, о хороших редакторах. Из верстальщиков она знала только тех, кто работал у нее в офисе. Но это было не такой уж большой проблемой: интернет буквально ломился от ребятишек, которые владели «в совершенстве Corel, Photoshop, Ventura, PageMaker и QuarkXPress». Устроив плотный конкурсный отбор, можно было укомплектовать штат максимум за месяц. Последним в списке шел маркетолог. Нашего директора интересовал еще й местный рынок. Он давно собирался расширить здесь наше небольшое торговое представительство, а наличие издательской группы «в одном флаконе» позволило бы минимизировать расходы на ремонт, связь и прочие накладные дела.

– А возьми меня! – безответственно предложила Катя.

Я замялся. Взять на работу специалиста, который через пару месяцев уходит в декрет, мне не позволяли совесть и чувство самосохранения. За подобное кадровое решение мне просто вырвали бы… Короче, мой первый ребенок стал бы и последним.

– Нет,- решился я, – ты работать теперь вообще не будешь. Будешь сидеть с детьми.

Вместо того чтобы обрадоваться беззаботному будущему, моя беременная красавица разразилась рыданиями. Ну, не совсем рыданиями, но слезу пустила.

С этими гормонами одни неприятности.

Проснулась я от Машиного щебетания, которое доносилось откуда-то издалека. Прислушалась и поняла, что ребенок таки пришел к дяде Сереже смотреть мультики. А дядя Сережа, значит, предпочел общество Маши, даже не зашел ко мне в нос поцеловать. Мне стало смертельно обидно. Я что, лишняя?

Встала я обиженная и насупленная, Сергей тут же подорвался с предложением приготовить завтрак, но был послан в грубой форме. И так настроение плохое, еще и есть то, что у него пригорит! Я автоматически начала жарить гренки, практически не прислушиваясь к тому, что говорит Сергей. Включилась только на рассуждении о том, что врачи бывают разные.

– Это ты к чему?

– Может, тебя свозить куда-нибудь? Может, найдем какой-нибудь хороший медицинский центр? Ты неважно выглядишь.

– Это не лечится, – буркнула я и задумалась.

Он намекает на то, что не хочет меня, потому что я плохо выгляжу? Ведь если бы он вчера заснул от усталости, то давно бы терся об меня носом и интересовался у Маши, не хочет ли она погулять днем часа два-три.