Ольрика Хан - Пока Майдан не разлучит нас Страница 18

– Ладно-ладно, поехали, – снисхожу я, беря Лешку за руку. – Серьезно. Поехали. Ты был когда-нибудь на океане??

Торжественно сообщаю Лешке, что прокладывать маршрут не имеет смысла – я его знаю наизусть.

– Откуда? – удивляется он.

– Из прошлой жизни! В прошлой жизни я была кошкой, которая гуляла по Голливуду сама по себе. И – заметь! – была счастлива! А потом злая фея заколдовала меня, я стала Белкой и я попала к злому Медведю в неволю. Теперь он останется в Голливуде, а меня отправят в снега Колорадо. Туда, где никогда не бывает солнца…

– Белка, прекрати врать! В Колорадо триста солнечных дней в году! – возмущается Лешка.

– Да. Триста солнечных снежных дней, – упираюсь я, доводя Медведя до абсолютного расстройства.

– Ты что, теперь меня все время будешь упрекать в том, что я остался в Калифорнии??

– Конечно, буду! – смеюсь я. – И не только за то, что остался! А еще и за то, что забрал мою машину!!

– Какую машину? Никакую машину я у тебя не забирал и забирать не собираюсь!

– Ты, может, и не собираешься, а я собираюсь. Собираюсь оставить тебе «Вибулю». И не спорь. Я тебя здесь одного не оставлю. За тобой нужен присмотр!

На этих словах я выворачиваю на Санта-Моника бульвар, и недоумение Лешки зашкаливает:

– Да откуда ты знаешь дорогу??

– Секрет! – смеюсь я. – У тебя есть Голливуд, а у меня есть секреты!!!

Лешка машет рукой. Он верит – я знаю секреты. Он верит, а я знаю. Но ведь у меня и правда есть секрет. Секрет Золотой Рыбки.

С океана возвращаемся поздно, отстояв закат на обрыве Санта-Моники. Закат здесь необычайно красив. С прибрежного парка, возвышающегося над океаном, хорошо видна бесконечная океанская даль. В распахнутые волнующиеся широты садится огромный огненный круг. Обычно небо становится красным, оранжевым или желтым. Для нас, по прихоти невидимой силы, закат разукрашивается в редкий розовый цвет. Как будто в волшебных очках Гудвина, мы смотрим на небо, не замечая ни обрыва, ни тех, кто туда уже сорвался: завернутых в одеяло бродяг, нашедших себе приют у парковой ограды. Отделяя парк от провала и в то же время соединяя одно с другим, ограда предупреждает: крутой подъем – это всегда не менее крутой спуск. Но мы глухи к предупреждениям. Наше общее сердце выстукивает одно: хотим жить на этих бескрайних качелях волн, утопающих в солнце.

Глава 8. Зазеркалье

Я ужасно боюсь летать. Страх заглушает разум. Разумно было бы возвращаться в Колорадо на самолете. Но я выбираю автобус. Смотрим в Интернете – и самолет, и автобус стоят чуть больше ста долларов. Самолет летит два часа: автобус едет сутки. Ну и что, что сутки? Пусть сутки, но зато по земле. Автобус отправляется в пять вечера, и это нас абсолютно устраивает – есть еще время побыть вдвоем и перевезти вещи Лешки на новую квартиру. Мебели в его комнате нет – ситуация стандартна – так что нужно еще что-нибудь раздобыть.

По крейглисту смотрим, есть ли завтра garage sale – распродажа домашних вещей – где-нибудь в округе. Может, удастся купить матрас? Матрасов не видим, но находим на сейле компьютерные стол и стул. Матрас решаем купить в одном из огромных хозяйственных магазинов. Надувной – они самые дешевые. Пока Лешка будет спать так, а потом что-нибудь обязательно подвернется. Хозяйственные магазины хороши тем, что в случае чего матрас можно будет вернуть. Главное не срывать ценник. Мы проговариваем эту возможность, но оба знаем: Лешка ничего возвращать не будет. Не будет высчитывать копейки. «Голубых кровей человек», – завожусь я, видя, как Лешка в очередной раз не пнул кого-то локтем. «При чем здесь кровь?» – защищается Лешка. «Я такой, какой есть. Ты хочешь сказать, что любила бы меня больше, если бы я умел толкаться локтями?» Лешка прав. Я не любила бы его больше. Я вообще не любила бы его. Но ведь выживать-то как-то надо?

Засыпая, думаю о том, как Лешка будет выживать в царстве Золотых Рыбок. Что за компания, куда он попал на работу? Лешка говорит, что это небольшая частная студия, обслуживающая телесериалы. Майкл – владелец студии – заверил Лешку, что paycheck – зарплату – ему будут выплачивать каждые две недели. Не обманут ли? Кто такой этот Майкл? По Лешкиным словам, итальянец. Это, конечно, ни о чем не говорит, но мой личный опыт общения с итальянцами подсказывает – всякое бывает. Опыт у меня в этом плане небольшой – университетская дружба с пост-марксистом Паоло. Прекрасный представитель свой нации – блистательно умный, красивый и обаятельный. Но воришка. Уносит из универсамов все, что может унести, объясняя это борьбой за социальную справедливость. Мол, универсамы принадлежат большим корпорациям, а в них весь корень социального зла. Кто знает? Может, Лешкин Майкл тоже с чем-нибудь борется, принося в жертву общепринятые нормы? Например, не платит работникам зарплату? Интересно, а это возможно в США? И даже если Лешку не обманут, сколько продлится этот проект? Майкл говорит, что до конца июня работа точно будет. А потом? Что будет потом? Мысли не убаюкивают, но усталость берет свое. Я засыпаю…

Все запланированное до моего отъезда успеваем сделать. Матрас куплен, вещи из машины перенесены в комнату. Она совсем крохотная: как раз, чтобы разместить матрас и столик. Зато есть два встроенных шкафа. Туда можно побросать лишние вещи. Например, спальные мешки и палатку, которые Лешка приволок из Украины в Колорадо и которые мы прихватили из Колорадо с собой – на случай, если бы пришлось останавливаться где-нибудь в кемпинге. Впрочем, один спальный мешок я решаю взять с собой в дорогу. Американцы больны кондиционерами – жить без них не могут – а я больна от их холодного воздуха. Моментально заболеваю. Вспомнилось, как когда-то ехала на ночном поезде из Денвера в Чикаго. Если бы не добросердечная американка, сидевшая рядом со мной с огромным пледом, околела бы. Не слушая моих глупых интеллигентских возражений, она отдала мне половину шерстяного тепла и тем самым спасла от окоченения.

Чтобы отогнать от себя грустные мысли о разлуке, уверенно рассказываю Лешке о своих планах на автобусный маршрут – прочитаю, наконец, своих постмодернистов. Потому как по возвращении в Болдер времени на подготовку к экзамену уже не будет. С корабля на бал. Может, даже удастся в автобусе что-то написать. Лэптоп со мной – почему бы и не поработать?

К автовокзалу подъезжаем за два часа до отхода автобуса. Хотя билет уже оплачен по Интернету, его бумажный вариант еще нужно получить в кассе. Никогда раньше на таких автовокзалах я не была. Автобусами мы пользовались, но только в Колорадо. Там они безукоризненно чистые – такие же чистые, как и автовокзалы. Автобусами в Колорадо пользуются все – студенты, профессора, клерки, и прочий разношерстный люд. Покупая билет на автобус по Интернету, я имела в виду идеалистическую картинку, к которой привыкла в своем консервативном горном штате. В Лос-Анджелесе все, как оказалось, не так. Переполненная огражденная парковка, охраняемый выезд-въезд. Вдоль ограды снуют темные личности – внимательно всматриваясь в оставленные машины, они напоминают хищников, готовых к прыжку. Вдруг кто-то из незадачливых путников забудет прикрыть окошко?