Джудит Макнот - Что я без тебя… Страница 18

– Согласен, – сказал Стивен и поднялся, дав понять, что разговор окончен. Мэтью тоже встал и, прежде чем уйти, сказал:

– Охотно совершу поездку в наши колонии, поскольку побывал там всего раз.

– Простите, что прервал ваш отпуск, – повторил Стивен, – но дело срочное еще и потому, что надо испробовать все способы для восстановления памяти бедной девушки, и в этом смысле я очень надеюсь на ее родных и друзей.

Глава 12

Вечером Стивен, как и обещал, пошел навестить Шеридан. Обычно он делал это дважды в день и, хотя старался не задерживаться и вел себя сухо-официально, ждал этих визитов с нетерпением. На его стук в дверь ответа не последовало. Он снова постучал – молчание. Значит, и горничной там нет или же она заснула, несмотря на его строгий приказ ни на минуту не оставлять девушку одну. Но куда подевалась сама больная? Стивен был вне себя от волнения. Неужели она поднялась с постели, упала, а рядом не оказалось никого, кто мог бы ей помочь? Или же она не отвечает, потому что снова потеряла сознание?

Распахнув дверь, он буквально ворвался в комнату, но никого не увидел. Постель была аккуратно застелена. И эта маленькая глупышка, и горничная, обе решили пренебречь его указаниями! Вдруг до него донесся легкий шум. Стивен быстро обернулся и застыл на месте.

– Я не слышала, как вы вошли, – сказала девушка, появившись из гардеробной. На ней был белый, чересчур просторный для нее халат, в руке – щетка для волос, на голову небрежно наброшено голубое полотенце. Босая, она как ни в чем не бывало стояла перед ним, видимо, не испытывая ни малейших угрызений совести из-за того, что нарушила его запрет и встала с постели. Переволновавшись, Стивен в первый момент испытал раздражение, но тут же почувствовал облегчение и даже повеселел, заметив, что халат у нее подпоясан золотистым шнуром, наверняка снятым ею с гардин. С едва видневшимися из-под халата босыми ступнями и светло-голубым полотенцем на голове она напоминала босую Мадонну. Только у настоящей Мадонны на губах играла безмятежная, чарующая улыбка, а у этой выражение лица было одновременно смущенное, укоризненное и ужасно несчастное.

– Либо вы совершенно ненаблюдательны, милорд, либо плохо видите.

В полном недоумении Стивен осторожно сказал:

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

– Мои волосы, – с убитым видом произнесла она, ткнув пальчиком в то, что скрывалось под полотенцем.

Видимо, даже после наложения швов из раны продолжала сочиться кровь, и волосы от нее потемнели, подумал Стивен.

– Это смоется, – заверил он ее.

– О, не думаю, – многозначительно произнесла она. – Я уже пробовала.

– Не понимаю…

– Я вовсе не шатенка… – пояснила она, сорвав с головы полотенце и с отвращением поймав одну прядку. – Взгляните! Я рыжая.

В голосе ее звучало отчаяние, зато Стивен буквально онемел, не в силах оторвать взгляд от роскошной огненной копны сверкающих волос, низвергшихся каскадом на ее плечи, грудь и спину. Девушка выпустила прядку, которую держала, и она заструилась между ее пальцами, как расплавленное золото.

– Иисусе!.. – выдохнул он.

– Они такие… рыжие-бесстыжие! – жалобно произнесла она.

Только сейчас Стивен осознал, что, будь он настоящим женихом, не пришел бы в восторг от того, к чему по идее должен был давно привыкнуть, и перестал созерцать это потрясающее зрелище.

– Бесстыжие? – переспросил он, сдерживая смех.

Она кивнула и с досадой убрала с лица это роскошное покрывало из волос.

– Значит, они вам не нравятся?

– Конечно, нет. Недаром вы от меня скрыли, какого они цвета.

Стивен кивнул, ухватившись за этот предлог, и снова впился глазами в ее волшебные волосы, великолепно оттенявшие тонкие черты лица и мраморную белизну кожи.

Заметив, что Стивен в восторге, Шеридан изумленно спросила:

– А вам нравятся?

Стивену они нравились. Ему нравилось в ней все. И он не задумываясь ответил:

– Очень. Полагаю, рыжие волосы редко встречаются в Америке.

– С чего вы взяли? – Шеридан собралась ответить, но запнулась. Потом сказала: – Насчет Америки не знаю, а вот в Англии они наверняка редкость. Я заставила признаться в этом горничную. Она сказала, что никогда в жизни не встречала таких волос, и была очень удивлена.

– Чье мнение для вас важнее? – спокойно спросил он.

– Ну, если вы так ставите вопрос… – сказала она, оробев, взволнованная его ласковой улыбкой. До чего же он красив, этот загорелый, сильный мужчина, глаз не отведешь. Просто не верится, что всем женщинам своей страны он предпочел ее. Очарованная его обаянием и тонким юмором, она каждый раз с нетерпением ждала его появления. Но он был так сдержан и немногословен во время своих визитов, что ей не удавалось ничего узнать ни о себе, ни о нем, ни об их отношениях в прошлом. Ей стало невмоготу пребывать в неведении. Ведь неизвестно, когда к ней вернется память.

Она понимала, что лорд Уэстморленд беспокоится о ней и всячески ее оберегает, но сейчас она поднялась с постели, приняла ванну, вымыла волосы и надела халат. Пусть граф увидит, что она в состоянии задавать вопросы и выслушивать ответы. Ноги у нее были как ватные, то ли от слабости после перенесенной травмы, то ли в результате нервного напряжения, порой испытываемого ею в присутствии графа.

– Присядем? – Она кивнула на обитые шелком диванчики неподалеку от камина. – Я так долго валялась в постели, что ноги не держат.

– Почему вы сразу не сказали? – нахмурившись, спросил Стивен, пропуская ее вперед.

– Не знала, разрешено ли мне сидеть.

Она удобно расположилась на софе, подвернув под себя ноги и аккуратно расправив полы халата.

Видимо, она забыла, подумал Стивен, что хорошо воспитанные молодые леди не принимают посторонних мужчин у себя в спальне. Впрочем, и сам он нарушил приличия, раз находится здесь. Но поскольку он не мог отказать себе в таком удовольствии, то решил проигнорировать оба эти соображения.

– Вы сказали, что не знаете, разрешено ли вам сидеть. Как это понимать?

Она в смятении отвернулась к камину. Какая жалость! Теперь нельзя любоваться ее лицом, и он возликовал, когда девушка снова повернулась к нему:

– Я поняла из слов Констанцы, горничной, что вы граф.

Она взглядом молила Стивена опровергнуть этот факт, что делало ее в его глазах самой удивительной женщиной на свете.

– Ну и что, что граф? – спросил он.

– А то, что мне следует называть вас «милорд», – ответила она и, когда он вопросительно посмотрел на нее, призналась: – Насколько мне известно, в присутствии короля запрещено садиться без разрешения.

С трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, Стивен возразил: