Тенор (не) моей мечты (СИ) - Тур Тереза Страница 18

— Постарайся не скучать, малыш, — поцеловал ее папа, радостно не заметивший иронии.

— Я не думаю, что это будет долго, — обнадежила Олеся. И проворчала: — Экспрессивно, но быстро.

Они с папой удалились.

— Щас! — кровожадно провозгласила Маша. — Они тут затеяли историческое действо международного масштаба, а мы — «погуляй». Ага. Это мама боится, что наши матом пойдут на это все. Можно подумать.

Катя уставилась на нее:

— Что еще за действо?

— Погнали через подсобки, там и узнаем. Быстро только. И не палимся.

Через подсобки — это было весело. Бабуле на входе Маша сделала глазками и заявила, что она — дочь Олеси, и вообще они просто чуть задержались. Вот, горячего кофе покупали. Их пропустили и велели не травиться всякой дрянью, а идти в нормальный буфет, даже показали, куда именно. До буфета они, конечно же, не дошли, а огородами-огородами добрались до репетиционного зала.

И успели к самому шоу.

Дядь Лева уже сверлил Олесю гневным взглядом и холодным шепотом что-то втолковывал. Натуральный змей. Даже покачивается слегка, вот-вот бросится и укусит. Олеся же в ответ втолковывала что-то ему. Так же тихо и сердито. Папа растерянно стоял рядом, опираясь на рампу, и явственно размышлял, пора ему уже изображать умирающего лебедя, или погодить. На всякий случай он кутался в колючий розовый шарф и слегка покашливал.

Дядь Сережа и дядь Ваня пока изображали незаинтересованную публику, но слушали очень внимательно. А в глубине зала, совсем близко к запасному выходу (через который они с Машей и проникли на стратегический объект), обнаружилась еще публика. При виде которой Катя сама едва не зашипела.

Заграничные гости. Тот самый итальяно-американец, который посмел наезжать на папу, и леди. Сегодня — без горностаев, без макияжа и даже, кажется, без туфель. Третьей в их компании была смутно знакомая элегантная блондинка. У всех троих в руках были стаканчики с кофе, и они, не обращая никакого внимания на Олесю и Льва, оживленно беседовали по-английски. Слишком тихо, чтобы Катя могла разобрать смысл.

— Откуда тут эти вот? Если он опять будет… — воинственно начала Катя.

— Чш-ш! — Маша приложила палец к губам и показала на последний, шестой ряд кресел, утопающий в тени. — Не палимся!

Они, пригибаясь, забрались в уголок и прикинулись ветошью.

— Все нормально, это союзники, — едва слышно сказала Маша. — Только наши пока об этом не знают. А вообще они будут ставить мюзикл. Все вместе. Как только мама их убедит, что деваться некуда.

— И чего в этом ужасного, почему дядь Лева шипит… о, вот и его знаменитое crescendo!

От шепота — к двум форте. На неподготовленного слушателя производит впечатление авиасирены. Однако Олеся не дрогнула, а заграничные гости даже не повернулись к нему. Профи.

На этот раз до последнего ряда донеслось мнение дядь Левы о предложении Олеси. Вместе с вопросом, как она предполагает ставить мюзикл, если у них нет сценария, нет музыки и нет вообще ничего? Это…

— Просьба Олега, — вмешался дядь Сережа. Спокойно. — Очень большая просьба, Лев.

— Мне… у нас восемнадцать концертов до мая. Восемнадцать! И это не считая записи нового альбома! Олеся, это нереально. Забудь. Прости, мне жаль разочаровывать Томбасова, но это полный бред. Да, Сереж, бред. Мы уходим. Не будем отнимать время у занятых людей, — и дядь Лева кинул злой взгляд на троицу, продолжающую обсуждать что-то свое, повторил громче: — Ира. Мы уходим!

Строгая блондинка наконец обернулась к нему, пожала плечами и спросила:

— Лев, у тебя есть доллар?

— Доллар? — дядь Лева нахмурился, а Олеся едва заметно улыбнулась.

— Да, милый. Я проспорила.

— Ты спорила на доллар? Ира… что за…

— Это традиция, — подала голос английская леди. По-русски. — Бонни опять выиграл.

— Хм… Ира…

— У меня есть доллар, — вклинился Сергей. — Ира, дорогая, ты не представишь нам своих друзей? И не расскажешь ли, о чем был спор?

— О, спасибо, Сереж! Это Роза и Бонни. Мы спорили, что возобладает — здравый смысл или азарт. Я ставила на тебя, Лев.

— Я тоже ставила на русский азарт, — добавила леди.

— Роза, я есть говорить. Этот cantante делать деньги, а не делать музыка, — подал голос итальянец по имени Бонни. Этак лениво, слегка разочарованно и барственно. В общем, таким тоном, что даже самому мирному человеку захотелось бы дать ему в глаз.

Катя наблюдала за шоу, едва не зажимая рот рукой. Ведь это же шоу чистой воды! Леву берут на слабо, как…

— Тихо. Не ржи, — прошипела Маша и дернула ее за рукав.

А чего ржать-то? Лева повелся. Как младенец. Вздернул нос, встряхнул волосами — прямо как на сцене! — и патетично вопросил:

— По-вашему, Бонни, ставить мюзикл за два месяца, не имея ни сценария, и музыки, вообще ничего — это не идиотизм?

— Да. Это есть слишком трудный игра для вас. Я считать, только creazy быть делать мюзикл без текст. Вы есть normal, вы не делать мюзикл. Вы делать попса, — и продолжил по-английски: — Мадонна, с тебя доллар, не забудь.

Дядь Лева побледнел. Сжал кулаки. Его, великого музыканта, обозвали нормальным! Хуже того, попсой! Еще хуже — на него поставили доллар! Один доллар! Позор! Как тут уйдешь?

Но дядь Лева держался изо всех сил. Восемнадцать концертов и запись альбома — это вам не шутки. Это очень, очень серьезные гонорары. Не то что какой-то дурацкий мюзикл.

Впрочем, глядя на отлично поставленное шоу «взять Леву на слабо» она уже сомневалась в том, что дурацкий. Итальянец Бонни — талантливый провокатор. Хотя все еще не совсем понятно, кто же он такой.

— А вы, Бонни — достаточно крейзи, чтобы ставить вот так? Без музыки? Безо всего?

— Я — да. Я любить драйв. Азарт. Роза хорошо думать о русский. Но я говорить: русский мюзикл нет в природа.

— Ты не прав, Бонни. У нас отличные мюзиклы! — горячо возразила леди.

— Быть давно, — отмахнулся итальянец. — Сейчас — нет. Деньги, деньги, дре-бе-дэ-эньги. Франши-иза. Нет. Вы есть трусить, Лео. Вы не уметь делать мюзикл. Ира, мой доллар, prego. Это был идиотский затея.

— Какого… Олеся! Что этот тип вообще здесь делает!

— Смотрит на твое выступление, — с милой улыбкой ответила Олеся.

— Нечего тут смотреть, — буркнул дядь Лева и отвернулся от итальянца. — Мы обсуждаем наши внутренние дела. И я по-прежнему считаю, что ставить «Трех мушкетеров» вот так, на коленке — бредовая затея.

— Но многообещающая. Ты сам помнишь, как в прошлом году прогремел «Дракула». Люди хотят что-то знакомое, родное. А что может быть роднее ДАртаньяна? Хотя конечно, режиссер из тебя… Сама не понимаю, с чего Олегу взбрело в голову просить именно тебя.

Катя снова хихикнула в рукав. Маша тоже.

— Отличный из меня режиссер! Я ставил… неважно. Я поставлю этот ваш мюзикл.

— Роза, есть я получить свой доллар?

— Нет, вы не получить свой доллар, — обернулся к итальянцу дядь Лева. — Мы поставим «Трех мушкетеров». А ваше дурацкое пари можете… забыть.

Катя не вынесла, все же прыснула. О, какой дядь Лева аристократ! Даже в задницу не послал!

— Серьезно? — итальянец поднял бровь, потом хмыкнул и сел обратно. — Ва бене. Начинать.

Дядь Лева, до которого стало доходить, что три его приятеля, Олеся, Ира и английская леди Роза радостно ухмыляются не тому, что он поставил на место нахального итальяшку. Совсем-совсем не тому.

— Так… Олеся. А теперь еще раз. Где мы возьмем сценарий? Ты же не предлагаешь перепеть Дунаевского.

— Почему бы и нет? — спросила из зала Роза. — Насчет авторских прав не парьтесь, все будет. Сценарий тоже будет, мы с Ирой напишем. Кстати, вы уже решили, кто поет гасконца?

— Арчи, — спокойно заявил итальянец. — Лев — Атос, Сергей — Портос, Иван — Арамис. Я хотеть видеть движение. Люси… Роза, любовь моя, мне нужна Люси. Ты сыграть сейчас? Я хотеть видеть Атос в пластика.

Дядь Леву надо было видеть. Он походил на акулу, укусившую подлодку. Правда, одарив итальянца бешенным взглядом, он что-то тихо-тихо спросил у Олеси. По логике — что это за хрен тут раскомандовался.