Бесконечная игра - Тея Лав Страница 18

Я молчу несколько секунд.

– Нет. Она играет со мной. Мы ведем какой-то счет, и она использует тяжелую артиллерию.

– Не понимаю…

Я резко поворачиваюсь и смотрю на Энтони и Эйв.

– Она дала номер Чейзу.

Они молчат какое-то время.

– Ну и что? – спрашивает Эйв. – Это ведь назло тебе.

– К тому же, – добавляет Энтони. – Разве вы уже не ходили на свидание, каким бы они ни было? Ты посвящен.

Я об этом не задумывался. Ведь действительно. Да, Маккензи сказала, что это не свидание, но она пришла туда, куда я ее пригласил. Технически так и есть.

Осознание этого не дает мне спокойствия все равно. Меня преследует мысль о том, что она дала свой номер Чейзу. Я перехватил его после игры, сразу после того, когда она отошла и при этом посмотрела на меня, как чертова победительница. Чейз лишь покачал головой и сказал, что все это странно. Мы недостаточно близки, чтобы я смог допытывать о каждом слове, которое она ему сказала. Он сказал лишь о том, что я зря так сдался, рассказав о споре.

Боже, как я хочу об этом не думать, ведь это такая ерунда. Но я не могу. Неужели она права и все дело действительно в Дастине Коффи? Неужели она мне интересна лишь поэтому? Я чувствую себя паршиво.

Сказав Эйвери и Энтони, чтобы смотрели фильм без меня, я все же надеваю куртку и выхожу из квартиры. На крыше так холодно, что дрожь пробивает до самых костей. Я вытаскиваю из кармана телефон и смотрю на экран вместо того, чтобы смотреть на огни ночного города, как делаю это почти каждый вечер. Я не хочу думать о Маккензи о том, что она задумала, но думаю. И меня это раздражает.

Открыв директ, я вижу, что рядом с ее профилем горит зеленый значок.

Я: что ты задумала?

Как нелепо выглядит это сообщение. Но уже поздно. Она прочитывает сообщение через несколько секунд.

Маккензи: чтобы тебе не достались все лавры

Я: серьезно?

Маккензи: Чейз намного милее. Ему по крайней мере было стыдно, когда я сказала про спор

Я: мне тоже стыдно

Маккензи: смешно

Я: правда

Маккензи: мне он нравится

Я: не обманывай себя

Маккензи: ты хочешь сказать, что мне нравишься ты?

Я: какое странное слово ты выбрала. «нравишься». Звучит нелепо

Маккензи: ладно. Какое слово по-твоему самое подходящее?

Я: привлекает. Да, именно. Я тебя привлекаю

Маккензи: ты самовлюбленный и недалекий

Я: первое впечатление обманчиво

Маккензи: оказывается, не всегда

Я сжимаю челюсть. Как же она меня раздражает. Тем не менее, я не могу перестать писать ей.

Я: если хочешь поиграть, играй со мной. Чейз хороший парень

Маккензи: о, как мило. Ты изображаешь доброго самаритянина

Рядом стоит смайлик, и я снова сжимаю челюсть.

Я: ок, свидание все равно состоялось, я выиграл

Она долго не отвечает, и я уже жалею, что написал это. В свое оправдание я скажу, что она меня слишком разозлила. Эта девчонка умеет делать это слишком хорошо и умело.

Маккензи: это не было свиданием

Я: все девчонки так говорят. Повторяю: не обманывай себя

Я не жду ответа, убираю свой телефон в карман и возвращаюсь в квартиру.

12

Отчетливо следя за молниеносным передвижением шайбы, я бросаюсь к воротам «Саскатун». Джерри борется за воротами с двумя защитниками в то время как на видео-кубе отсчитываются драгоценные секунды. Сегодня мы провели ужасную игру на домашнем льду. Точнее, все еще проводим. Я не знаю, с чем это конкретно связано. Хотя… обманывать себя не стану. Очевидно, что в команде чувствуется какое-то напряжение и это сказывается на игре. Сначала мы поцапались с Майклом на скамейке запасных из-за моего двухминутного удаления, в ходе которого «Соскатун» прострелял Чейза. Мы ушли на первый перерыв со счетом 1:0. Во втором периоде мы вернулись на лед в том же настроении и пропустили еще две шайбы, но хотя бы забросили одну.

Сейчас счет 3:1, до конца третьего периода остается пятнадцать секунд, и у нас нет времени, чтобы перевести игру в овертайм. Этот матч мы проигрываем.

Наконец, Джерри «отковыривает» у борта шайбу и с неудобной руки делает передачу. Она удачно проходит, потому что шайба у крюка моей клюшки. Но у ворот соперника почти вся пятерка, а их голкипер закрывает мне угол, в который я смог бы попасть.

Тем не менее я бросаю. Шайба летит в сторону ворот и ударяется о штангу. Раздается громкий щелчок, громкий стон трибун, но ворота освещаются красным. Мы с Джерри обмениваемся удивленными взглядами. Судья показывает, что шайба пересекла линию.

Черт, я забросил. Плюс одно набранное очко в мою личную статистику.

Игру это естественно не спасает, но заброшенная шайба приятно греет грудь, когда я еду, чтобы удариться перчатками с командой.

После игры мы заваливаемся в раздевалку. Все устали, никто не хочет разговаривать. Я наливаю воду из кулера и выливаю себе на шею. В раздевалку заходит тренер и молча смотрит на нас несколько секунд.

– Не думал, что в моей команде будет хромать дисциплина, – спокойно произносит он. – Все что угодно, но не дисциплина.

Я чувствую на себе взгляд Майкла и хмурюсь. Да, я виноват, да, я нарушил правило, ударив нападающего «Соскатун» клюшкой по руке. Но это был игровой момент. Так бывает, черт возьми. Так глупо из-за этого ругаться.

Тренер Зегерс замечает нашу немую перепалку с Майклом.

– Лайброк, Хейз, если продолжите в том же духе, на следующей игре вас не будет. Всем спасибо за игру, ребята. Сегодня нам не повезло, но мы должны выносить уроки с каждого поражения. Разбор полетов завтра. Отдыхайте.

Мы стучим клюшками, коньками и всем, что в руках по полу и вяло рычим, изображая росомах. Тренер выходит из раздевалки.

Такое бывает, я понимаю. Но для меня это критично. Мне не нравится эта атмосфера, мне играть с этими парнями. Я знаю, что вряд ли они станут моими друзьями. Для меня «Росомахи» золотой билет в НХЛ. Это все, что я хочу. Но все же… такое ощущение, что в команде вдруг резко пошла разобщенность. Или она была, а я просто этого не замечал, ведь я здесь совсем недавно.

– Кстати. – Наш кэп забрасывает полотенце на плечо. – Вы прошли посвящение.

Я застываю во время снятия наплечников.

– Серьезно? – спрашивает Чейз, который снова что-то печатает в своем телефоне. К слову, без телефона его можно увидеть