Скрип снега (СИ) - Тася Тараканова Страница 18

Сколько времени? Сейчас глубокая ночь или уже утро? С момента засыпания прошло несколько часов или несколько минут?

— Катя, — приглушённый голос Михаила за дверью вывел меня из ступора. — Ты спишь?

Нелепый вопрос. Конечно, сплю.

Стук повторился. Опустив ноги на холодный пол, я, чуть не сбивая углы, подошла к двери, открыла замок.

— Привет.

— Эм, — я пошатнулась, он шагнул ко мне с мороза и сразу обхватил за плечи.

Наверное, не будь я такой невменяемой со сна, могла бы оттолкнуть его хоть для видимости. Глаза не открывались, рассматривать тёмный силуэт не было необходимости.

— Прости, что разбудил.

Михаил вздохнул, уткнулся носом в мои волосы. Запах алкоголя от дыхания Михаила смешался с недавно выкуренной сигаретой, но он совсем не отталкивал меня.

— Устала?

Он не ждал ответа, прижался ещё сильнее.

— У тебя волшебные руки.

— Голова болит? — промямлила я, не в состоянии толком ещё прийти в себя.

— Болит. Обними меня, пожалуйста.

Внутри Михаила я почувствовала какую-то затаённую боль, что-то царапающее неровными краями его душу, воспоминания, разъедающие кислотой. У каждого свои травмы, я не лезла в душу, прекрасно зная, что это такое, сама годами носила ненужный хлам, училась облегчать тяжёлую ношу.

Качественно помогать себя получалось не всегда, для других создавать гармоничный фон получалось проще.

— Не могу найти ключи! Перерыла всю квартиру, мне с собаками гулять, — чуть не рыдала в трубку подруга. — Всю квартиру перерыла.

— Дай подумать. В чём ты гуляла? Посмотри в карманах.

— Ой, нашла. Я же их проверяла.

Волна согласованности, на которую я не тратила сил.

Со временем я научилась не брать на себя чужую боль, а просто открывала свой зонтик. Зонтик, к тому же, имел защитные функции, мог и меня укрыть от чьего-то радиоактивного воздействия.

Моя симпатия к мужчине сдетонировала самым неожиданным образом. Толком не проснувшись, я почувствовала пси-лучи, явившиеся с непостижимой лёгкостью.

— Катя, — Миша задохнулся от ощущений, а я повисла в его руках. Ноги ослабли, глаза закрылись, внутри меня разлилась наркотическая эйфория.

Впервые я почувствовала эту удивительную мягкость, необыкновенное блаженство. Я не излучала волны нежности, я сама стала волной, потерялась в пространстве и времени, забыла своё имя, свои желания, стала никем, в нигде. Сколько раз я приближалась к границе этого состояния, не в силах полностью погрузиться и ощутить его.

Я попала в квантовое поле удивительно легко, могла выбирать исполнение любого желания, но у меня (вот парадокс) не было ни единой мысли. Просто радость и тишина.

Я летела в черную воронку, блаженно улыбаясь, вместе с Михаилом, он шептал горячечные нежности, целовал шею, сминая край моей пижамы холодными пальцами.

— Катюша, это Роман. Ты в номере? — стук в дверь выбросил меня из чернильной темноты.

*

Миша не дал мне отшатнуться, крепче прижал к себе.

— Дверь открыта, он сейчас зайдёт, — прошептала, вдруг полностью проснувшись. Что мы творим?

— Не войдёт, я закрыл замок, — шепот мне в губы.

Когда только успел? Иизумлённый взгляд на захватчика.

— Катюша, ты заболела? — Рома не сдавался.

— Ты заболела? — Миша вслед за ним.

— Я принёс таблетки. Открой, пожалуйста.

— У нас уже есть… лекарство, — Мишин поцелуй в губы запечатал мне рот.

— Катя, ты жива? Может скорую вызвать? Тебе плохо?

Поцелуй пришлось разорвать.

— Я очень беспокоюсь за тебя. Попрошу хозяйку открыть дверь.

Мотнув головой, я змеёй вывернулась из объятий Миши. Человек за дверью готов развернуть нешуточную операцию по спасению меня, и тогда точно будет несдобровать.

Решительно двинувшись к двери, я открыла замок. Миша тихо переместился и встал сбоку, чтобы его не было видно в распахнутый проём.

— Рома, что случилось?

Лучшая защита, нападение.

— Катюша. Я подумал…, мне показалось…

— Рома, я сплю. Иди в номер, завтра поговорим.

— Катя! — он шагнул ко мне.

— Спокойной ночи! — я закрыла дверь у него перед носом, в последний момент, испугавшись, что он подставит ногу.

Шаги на террасе и хлопок входной двери свидетельствовали о том, что Рома ушёл.

Я с ним разговаривала не больше минуты, но морозный воздух выстудил и так не очень тёплую комнату. Меня затрясло от холода, обхватив себя руками, повернулась лицом к Мише. К холоду примешивались противоречивые эмоции.

— Ты ещё тут? — Шуткой постаралась скрыть неловкость момента.

Миша громко втянул носом воздух.

— Катя…

Зарылся руками в мои волосы. Сладкая, тягучая волна прошила моё тело. Его пальцы перебирали мои пряди. Отрицать бесполезно. Я настроилась на него ещё в тот миг, когда увидела первый раз. Пришло время сыграть выбранную пьесу. Музыкант занёс руки над инструментом, извлёк первый звук. Дзинь.

Пальцы пробежали по клавишам, струны внутри задрожали от нетерпения, вспомнили, как звучать, подаваться навстречу, течь мелодией. Первый аккорд — пьянящий поцелуй. Мягкий перебор струн — его руки, освобождающие меня от пижамы, дорожка поцелуев, ведущая вниз по телу. Ритмический рисунок изменился, усиливая звучание сердец. Колени ослабли, внизу в теле зарождался огонь. Михаил тонко чувствовал оттенки моих желаний.

Нежность понемногу сменялась напором, набирая силу. Он то отступал, замедлялся, прислушиваясь к моему отклику, то нападал, как оголодавший зверь. И то, и другое смешивалось в невероятный чувственный коктейль. Он подбирал ключи к моей чувственности, исследовал и завоёвывал, а я сдавалась на милость победителя.

Уже распластанная под ним на кровати, я услышала звук освобождаемого из фольги презерватива. «Готовился», — пронеслось в голове. Михаил замер, я перевела дух. Он наклонился ко мне, вглядываясь в темноте в глаза, под действием его застывшего взгляда во мне взорвалось такое вожделение, что я застонала прямо в его губы. Не сделав ещё то самое движение, он уже взял меня, проник в мозг, доставил мне немыслимое по своей яркости наслаждение. Он заставил меня принять себя, любить как в последний раз.

В этот момент я сдалась полностью. Маленький номер пропитался нашим желанием, больше Миша не тормозил. Его действия, словно музыкальные фразы стали короче, сбивая наше дыхание. Я поддавалась его напору, откликаясь на каждое касание, поцелуй, щипок или укус. Боже, и не одной фальшивой ноты.

Лунная байкальская соната превращалась в яростную симфонию, сметавшую барьеры на своём пути. Мелодия нарастала, перекатываясь по телу жгучими волнами.

Он вдавил меня в матрас своим телом. Так тяжело и сладко. Пожар внутри сжигал внутренности. Он разбудил древние инстинкты. Под музыку сфер они рождали внутри что-то неуправляемое, дикое, звериное.